ОБЕСПЕЧЕНИЕ ГОСПОДСТВА В ЛАНГОБАРДИИ

Насколько серьезно по ту сторону Альп воспринималась опасность угрозы отделения Верхней Италии в условиях обновленного королевства, можно видеть на примере того, что Карл, едва вернувшись из Саксонии, решился лично подавить восстание и, несмотря на предстоящую зиму, покончить с врагом силами своего немногочисленного, но испытанного отряда. Из Дидетховена он направился в Эльзасский Шлештадт, где отметил Рождество. В начале нового года Карл перешел Альпийский гребень, во Фриуле победил Ротгауда, павшего на поле боя, принудил к сдаче Тревизо, которым владел тесть Ротгауда. Все это произошло еще до пасхальных праздников 14 апреля 776 года. Некоторые беглые лангобардские вожди примкнули к аварам, последние, таким образом, впервые оказываются в центре нашего внимания.

Карл принял жесткие меры: конфискация имущества и депортация заговорщиков на земли франков с одновременной раздачей их собственности сохранившим верность королю, например грамматику Павлину, соратнику Ротгауда по борьбе с франками. Это был тот самый ученый Павлин, которому Карл впоследствии передал Аквилею. Он сыграл значительную роль в богословских спорах по поводу христологической ереси, но вместе с тем приобрел известность как один из немногих серьезных критиков церковного управления при Карле. Показательным в практике раздачи привилегий является то, что уже на ранней стадии правления Карл привлекал к себе и своему двору талантливых ученых, выдающихся авторов, знатоков античности и патристики, короче говоря, незаурядных индивидуумов. Это было характерной чертой его политики, выделявшей Карла из сонма простых завоевателей и породившей христианско-римско-франкский синтез, ставший своеобразным фундаментом европейского средневековья.

Король обладал способностью притягивать к себе крупны таланты. Так, заслуживает упоминания плодотворное знакомсти Карла с Павлом Диаконом в 782 году, брат которого Арихиз из одной политической партии с Ротгаудом стал жертвой королевских мер по конфискации и депортации. Жена и дети Арихиз жили в страшной нужде. Именно эта жестокая участь подтолкнула Павла Диакона, являвшегося в Монтекассино учителем дочери Дезидерия Адальберги, супруги Арихиза Беневентского, обратиться к королю франков с просьбой о помощи его близким. В результате встречи семья Павла Диакона удостоилась короле» ской милостью, а он сам остался при дворе Карла. Многолетнее «научное пребывание» принесло богатые литературные плоды, самый главный из которых — история епископата Меца как предыстория семей Арнульфингов и Пипинидов до «нынешних» времен. В 808 году, то есть на закате правления, Карл как император даровал одному ранее депортированному на земли франков жителю Реджо-нель-Эмилио привилегию на реституцию некогда изъятого наследственного имущества. Так называемое Narratio[30] правового акта необычно живо напоминает нам о былых событиях: «Тогда, с Божией помощью и при содействии священного князи апостолов мы завоевали королевство лангобардов, а в качестмс заложников привели на землю франков некоторых лангобардом. Они затем по просьбе нашего любимого сына Пипина, славного короля, были отосланы обратно, в отечество. А их законное наследие, переданное нами прежде в казну, по нашему приказу должно быть возвращено некоторым из них».

И в институциональном плане в 776 году Карл вмешался во властные структуры на местах, посадив в мятежных городах франкских графов. В иных же лояльных городах, как свидетельствуют более поздние капитулярии 782–786 годов, Карл насадил во властных структурах местных сановников. Дробление крупных территориальных образований, особенно герцогств, соответствовало территориальному делению в графствах, в Италии, как и и обширных районах Галлии, примыкавших к городам. Так, видимо, в восьмидесятые годы герцогство Фриуль было преобразовано главным образом как оплот против аваров в маркграфство, хозяева которого, как и везде, например Тулуза в отношении Аквитании, сосредоточили в своих руках также военное командование.

Принятый тогда в Мантуе капитулярий затрагивает самые разные правовые аспекты. Например, защита храмов, вдов и сирот вменяется также в круг обязанностей епископов, аббатов и графов. Графские суды повсеместно объявляются высшей инстанцией. Нотариусов обязывали вносить в протокол информацию о рассмотренных правовых случаях, что служило явным доказательством продолжения письменной традиции в бассейне Средиземноморья. Графы обязаны были поддерживать епископов при совершении ими визитации своих общин.

Особый интерес представляют два положения, а именно запрет продавать за пределы государства как христианских, так и языческих рабов. То же самое относится и к оружию. В этой связи мы напоминаем о капитулярии того же года, объявляющем о допустимости вынужденного самопорабощения лангобардов и их семей; стоит вспомнить и о послании Карла Адриану I, в котором король упрекает папу в том, что он позволяет продавать лангобардов сарацинам. Папа отверг этот упрек, обратив внимание короля на то, что не несет никакой ответственности за то, что на побережье Адриатического моря греки приобретали лангобардов Перепродавали их затем сарацинам. Страдания людей столь огромны, что лангобарды продавали целые семьи и сами, чтобы выжить, погружались на греческие корабли. Тем не менее он, папа, велел сжечь эти корабли в гавани Чивитавеккья, чтобы хоть как-то смягчить человеческие лишения.

Кроме того, указ 776 года в интересах содействия торговле запрещает взимание новых пошлин и их взыскание посредниками, чем была сразу же конкретизирована индивидуальная привилегия для Комачо. С первого августа были выведены из обращения старые монеты тогдашнего золотого стандарта. В подражание византийским монетам они назывались тремисами, но монограммой, изображением королевской головы и звездочкой явно отличались. Эти «звездчатые» золотые монеты продолжали чеканить и после присоединения Лангобардии к королевству франков в Бергамо, Лучче, Милане, Пизе и кое-где еще. Только в 794 году официально прекратилась чеканка золотых монет; каролингский серебряный денарий начинает утверждаться и в Италии, однако не в Беневентском герцогстве, которое до середины IX века отдает предпочтение золотым монетам, занимая промежуточное положение между королевством франков и Византией.

Единая, направляемая главным образом из Рима католическая вера на многие века получила свое материальное выражение в каролингском денарии — своего рода «евро» раннего и зрелого средневековья. Эта валюта являлась платежным средством «старой Европы», которое лишь с наступлением ренессанса золотого стандарта в XIII веке получило серьезного конкурента, вышедшего прежде всего из среды городской чеканки монет.

Кроме того, в капитулярии рассматриваются вопросы вассалитета. Так, например, участие лангобардов в качестве вассалон во франкских структурах допускалось только в случае, если было известно их происхождение или рождение. Кроме того, капитулярий дает представление об активных дипломатических связях между Севером и Югом, главным образом о возрастании потока пилигримов к местам захоронения апостолов. Так, содержится указание о восстановлении мест, в которых можно было бы приютить богомольцев. В этой связи бросается в глаза бессистемное упоминание того, что и королевские вассалы в ходе соответствующего судопроизводства могут отстаивать свои права перед графским судом. Таким образом, существенными моментами нового законодательства стали введение графского суда, изъятие из оборота прежних монет и сама денежная реформа, а также устранение мешающих торговле пошлин.

В далеком Риме папа все еще тщетно ждал сигнала от франкского монарха. Никакой пользы из военного интермеццо в Северо-Восточной Италии папа не извлек, скорее наоборот. Составленная еще в июне 776 года в Виченце грамота для монастыря Фарфа, самого крупного аббатства в герцогстве Сполето, свидс тельствует о тесных контактах короля с князьями церкви в этом регионе, тем более что Фарфа продолжительное время уклоия лась от римских притязаний. Надежду на существенное улучшс ние положения в вызывавшем споры экзархате дала папе лишь смерть его основного противника, архиепископа Равенны Льва.

Своим пребыванием в Италии Карл так и не воспользовался для того, чтобы снова посетить место захоронения апостола Пет ра или спешным образом выполнить данные ранее обещания. Не вызывало сомнения, что больше всего Карла беспокоила консо лидация собственной монаршей власти в центре Лангобардскон» королевства, а также в Сполето и Бепевенто. Об этом наглядно свидетельствует активность его последней миссии на Апеннинском полуострове. Собственный опыт и оценки, донесения и экспертные заключения были призваны подготовить будущие властно-политические отношения между королем франков и римским понтификом на основе сложившегося в те годы статус-кво. По мнению короля, спешка в этих делах была неуместной. Еще на пути к горе Сени, где находился важнейший в те годы перевал, позволявший перейти Альпы и достичь юго-западных земель королевства, Карл облагодетельствовал своего старого сторонника аббата Нонатулы Ансельма.

Видимо, в конце лета 776 года Карл счастливо и победоносно вернулся в свое королевство, где его ожидали малорадостные вести из северо-восточных пограничных земель.