НЕУДАЧИ И ПРОБЛЕМЫ СО СНАБЖЕНИЕМ В АКВИТАНСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ

В том 793 году неприятности были связаны не только с обрушившимися земляными валами и взбунтовавшимися саксами. Пограничные конфликты с сарацинами в Септимании потрясли юг империи, а столкновения графов и приграничных жителей со старыми противниками, по данным подкорректированных имперских хроник, окончились для франков неудачей. Это стало еще одной причиной тактики умолчания официозных хронистов — свидетелей событий того времени. Ведь еще в 778 году они ни словом не обмолвились об испанской авантюре и о поражении при Ронсевале.

В эмирате Кордова после смерти в 788 году внушавшего всеобщий страх Абд-аль-Рахмана ситуация при его преемнике Хишаме изменилась в том смысле, что последний, вероятно, в целях консолидации своего правления призвал к священной войне с христианской Астурией и перешел Пиренеи. Ему нечего было бояться, поскольку основные силы франков сосредоточились на восточных границах, а баски сами способствовали дестабилизации южного региона. Поэтому командующий Абд-аль-Малик выдвинулся к Нарбонну, но взять его не сумел. После этого он повернул в направлении Каркассонна, безжалостно разоряя и сжигая все, что попадалось на пути. На реке Орбио ему бросил вызов Вильгельм Тулузский, преемник герцога Корсо, однако потерпел сокрушительное поражение.

Обо всем этом свидетельствует главным образом хронист из монастыря Муассак, расположенного по соседству с происходившими событиями. Есть данные, что на полученные трофеи Хишам I построил мечеть. Хотя король Людовик к этой катастрофе отношения не имел, тем не менее военная неудача подтвердила нестабильность на южных границах империи в связи с предстоящей экспедицией против Беневенто (хотя и прежние походы не приносили франкам славы) под командованием обоих «промежуточных» королей — Пипина и Людовика. И без того непростая ситуация осложнялась внутриполитическими перипетиями — аквитанское окружение короля постепенно прибрало к рукам государственную казну. К удивлению отца, Людовик не мог порадовать его никакими подарками, а когда отец решил выяснить, в чем дело, сын был вынужден признаться в своей полной финансовой несостоятельности. Карл действовал решительно. В Аквитанию немедленно отправились два королевских эмиссара — граф Рихард и некто Виллиберт, впоследствии архиепископ Руанский. Они потребовали вернуть отчужденное королевское владение и одновременно предложили разобраться со снабжением аквитанского двора. В результате четыре пфальца стали зимней резиденцией короля: Дуэ в Анжу, Шасснёй в Пуату, где в 778 году родился Людовик, Анжак в Ангулеме и Эбрён в Берри. Все они, между прочим, располагались на границе с собственно землями франков. На юге Аквитании выявились проблемы с реституцией и контролем. Учреждение четырех зимних пфальцев противоречит свидетельству того же источника о том, что занятое королевское владение возвращено королю, ибо это имеет силу только для фискальных округов, которые, в свою очередь, составляли экономическую основу упомянутых зимних резиденций.

Поскольку доходы от таможни, чеканки денег и прочего, как правило, были сосредоточены в руках сборщиков таможенных сборов и хозяев монетного двора или же местных властей, если только в результате предоставленных привилегий не оседали в карманах церковных получателей, вполне логично, что королевство за неимением прочих надежных и постоянных государственных доходов на основании так называемого реестра государственных владений активно заботилось о состоянии и доходности казенной земельной собственности как экономической основы каждодневных потребностей двора, при этом обеспечивая оптимальные условия для употребления и реализации сельскохозяйственных продуктов и их излишков.

Наконец-то для Карла закончился 793 год, который не стал для него ни успешным, ни радостным: военные неудачи и, значит, падение престижа на юге Аквитании; утрата Беневенто как союзника на Апеннинском полуострове; очередной мятеж саксов (на этот раз с еще более серьезными потерями), охвативший весь регион между нижними течениями Везера и Эльбы и даже дальше; затишье в отношениях с аварами, на которых сказалась неудача с запланированным строительством канала; голод и продовольственный кризис, а самым огорчительным и серьезным событием стал заговор собственного сына и части аристократии, о существовании которого королю стало известно не от кого-нибудь, а от лангобардского изгнанника.