ПАЛЕЦ ПЯТЫЙ: ОСТРОВ РОЖДЕСТВА.

12 Июля, 2013. Индийский Океан, 300 миль к югу от Суматры (Индонезия). Мы идем в пассатах с Рождества на Кокос Килинг. Будем там через два дня. Если не подведет погода. Марик сообщает, что к северу от нас затевается «циклончик» и по времени он должен нам себя приподнести как раз к моменту прихода на Кокос.

НЕЧЕГО ТАМ ДЕЛАТЬ. 

Так примерно отзывались об острове Рождества многие из лодочников, с которыми мы говорили в разных местах. Плюс, вернее минус, информация из книжек, что там есть только пять буев (раз пишут про буи – значит на якорь стать нельзя) и они не бывают свободные. Плюс, вернее опять минус, что австралийцы снова возьмут 360 долларов за карантин. По всему по этому я на Рождества заходить не хотел. Но Эли и Владимир хотели и пришлось уступить.

Все оказалось неправдой, кроме количества буев. Их действительно пять. Но во-первых они все свободные. Мы простояли на Рождества неделю в гордом одиночестве, а до нас (как нам сказали местные) две недели вообще никого не было. Во-вторых, бухта прекрасная и везде можно стоять на якоре. В-третьих, денег за карантин с нас вообще никаких не взяли. Но самое главное – это то, что остров Рождества оказался одним из самых приятных и интересных мест, которые мы видели до сих пор. Бухта – и таких очень мало – полностью закрыта от преобладающих ветров и в то же время остается совершенно открытой в океан. Конечный результат: на коралловый риф можно спуститься в акваланге прямо из кокпита. Из всех мест, где мы стояли раньше,так было только на Ниуе в Тихом Океане.

Остров Рождества небольшой – 13-15км вдоль и поперек, по форме  напоминает крест или, скорее, бубновый туз, с четырьмя мысами и широкими дугообразными бухтами между ними. Получается, что с любой точки есть красивый вид на берег. Берег этот поднимается круто вверх на высоту 300 метров, но не настолько круто, чтобы на склоне не мог расти тропический лес, и поэтому при взгляде с моря (и снизу, с берега) создается ощущение что вы прикрыты сплошной и высокой зеленой стеной.

Мы много плавали, ныряли, а также ездили и до падания с ног ходили по удивительному лесу, который здесь растет. Кроме того, мы стали очевидцами одного из самых странных действ, совершаемых людьми в современном мире по отношению к своим человеческим собратьям. Но про это дальше.

МЕСТО И ВРЕМЯ. 

«Рождеством» этот остров прозвали англичане через несколько лет после того как он был открыт и приписан ими британской короне в 17м веке. «Поименование» произошло на Рождество, так что вот. Похоже, что аборигенов на острове не было или про это ничего не известно. Все население привозное и появилось оно тут в основном к концу 19го века, когда на острове всерьез занялись разработкой фосфатов. На фосфаты привезли китайцев, которые с тех пор тут и живут (70 процентов населения) и малайцев (еще 10 процентов). Англичане в конце концов отдали остров австралийцам. Они сегодня составляют остающиеся 20 процентов населения. Всего на острове постоянно живет около трех тысяч человек. Про «непостоянных» потом – это отдельный разговор.

Фосфаты копают в нескольких местах до сих пор. В бухте построена погрузочная эстакада и при нас даже нагрузили один пароход. Но наиболее богатые залежи уже выкопаны и все это мероприятие дышит на ладан. Построили казино и снарядили поля для гольфа. Володя, зная о моем пиетете по отношению к австралийцам, «проехался» по этому поводу: «Вот видите, Валерий, и тут они все продумали. Проигрался к казино – можно устроиться на заработки на фосфатные разработки. Выиграл – можно пойти поиграть в гольф». Был план построить тут площадку по запуску коммерческих (спутниковых) ракет. Но этот проект не пошел. Казино в конце концов тоже закрыли. С экономикой на острове явно не ладилось. На выручку пришел международный гуманизм.

СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ – ДЕЛО РУК САМИХ УТОПАЮЩИХ. 

Нигде, я думаю, этот всеобъемлющий тезис из Великой Книги не нашел более конкретного воплощения, чем в современном театре абсурда под названием «гуманитарная помощь». Жизнь на острове Рождества и без того интересная. Я просыпаюсь под пение муэддзина с минарета малайской мечети. Включаю радио послушать сводку погоды по-английски, но после этого местный канал УКВ переходит на китайский. И чтобы уже совершенно убедить меня, что день действительно начался, мимо нас с моря проходит к берегу первая утренняя баржа с «беженцами».

Кавычки к слову «беженцы» я пристроил потому,что по моим представлениям и после всего, что мы об этом здесь узнали, выходит, что только небольшая часть из этих людей действительно от чего-то бежит (голода, войны). Большинство же просто покинули свои страны в поисках лучшей ( в данном случае австралийской ) жизни. И ничего предосудительного или неправильного в этом нет. Просто вещи нужно  называть своими именами. Но кто же сегодня это делает! Западное общество полностью погрязло в полит-корректности и вещи своими именами больше никто не называет.

В том, что касается Острова Рождества, – все дело в географии. До благословенной Австралии отсюда 900 миль, а до индонезийской Явы – 200 (два дня хода на любой развалине под самым плохим мотором). В Индонезии живет 240 миллионов, а в Австралии – 23. Вот и вся арифметика, что по географии, что  по демографии. Остров Рождества – это итальянская Лампедуза в Индийском Океане. Разница с итальянским вариантом, правда, есть. Как нам сказали австралийские таможенники, среди здешних нелегальных иммигрантов не так уж много индонезийцев (то-есть людей из страны прямо «напротив» - на Лампедузу, скажем, плывут из Туниса и Марокко). Здесь, в основном это люди из Африки и с Ближнего Востока. В наш самый первый день баржи везли на берег сомаллийцев. Хоть пиши с меня роман – мы от них, а они к нам.

Сначала все эти люди должны проделать длинный путь до Индонезии, и только осюда – последний короткий прыжок на остров Рождества, в Западный мир. Конечно, Индонезия могла бы не выпускать их лодки, если бы захотела. Но она за это хочет получить от Австралии деньги, и скорее всего получит. Проблема нелегальных иммигрантов – главная в предстоящих австралийских выборах.

В первооснове, весь процесс - это огромное театральное представление. В Индонезии, на двадцатиметровую деревянную лодку с брезентовым тентом грузят  от 50 до 70 людей, включая женщин и детей, выходят в океан и берут курс к австралийским территориальным водам. В нейтральных водах остановить эту лодку нельзя, а в австралийских водах такое судно автоматически (просто по количеству людей на борту по отношению к размеру судна и из-за полного отсутствия запасов воды и пищи) становится «терпящим бедствие». Теперь,по международным соглашениям оно должно быть «спасено» австралийцами. Так что, как видите, утопающие действительно творят свое спасение своими собственными руками.

И все все знают, и все играют предназначенные им роли, как марионетки в кукольном театре. Австралийцы, задолго до прибытия лодок, знают где они и сколько их. Если у них нашлось время ежедневно «облетать» нас со своими проверками (при том, что мы – американская лодка, уже сорок раз записанная и прописанная во всех их компьютерах), так уж на индонезийские лодки у них время всегда найдется. И у австралийцев уже все готово: большие корабли ВМС класса «фрегат» в океане, малые суда таможенников и пограничников для перевозки людей на берег, огромная команда по организации приема на берегу, автобусы для транспортировки в Центр Временного Содержания, штабеля напитков и еды, карантинная и медицинская службы.

Готовы и люди на лодках. Они абсолютно все знают – их всему научили и рассказали обо всем, что с ними будет. Они ни от кого не прячутся и наоборот – делают все для того чтобы их, не дай Б-г, не оставили своим вниманием. Главное – не забыть выбросить в море все идентификационные документы. У австралийцев занимает до двух лет процесс «восстановления» личности и все это время их будут поить и кормить.

За исключением воскресенья, всю неделю, что мы стояли на острове, с утра и до темноты мимо нас везли этих людей. Мы, на самом-то деле, мешали австралийцам, потому что они должны были снижать скорость, проходя мимо нас. Нам вся эта операция мешала тоже, потому что мы не могли привязывать динги у пирса (там большим консольным краном поднимали баржи с человеческим грузом), и мы должны были вытаскивать наш «Зодиак» с мотором на берег. Но при этом никаких взаимных претензий ни у кого не было. Австралийцы всегда приветственно махали нам руками, а мы чесали с ними язык на берегу. В группе таможенников были пилоты самолетов, которые нас «облетали». Они нас сразу узнали и спросили у Володи он-ли был в желтой майке. Володя признался, что это был он.

Технически, перевоз людей на берег происходил на наших глазах в двух вариантах. Если австралийцы топят транспортные лодки в море, беглецов поднимают на борт фрегатов ВМС. Фрегаты подходили к берегу, вставали там «на бочки» ( примерно в полу-миле от нас), и погрузка на баржи шла с борта военных кораблей. Два раза приводили на остров и ставили рядом с нами «на бочки» те самые «оригинальные» транспортные лодки, которые вышли в море из Индонезии, и уже прямо с них перевозили людей на берег. Баржу с иммигрантами ведут пограничники, но повидимому памятуя террористические акты на Бали, ее всегда сопровождает патрульный катер с военными моряками в полном боевом снаряжении.

Вот статистика, которую я привожу из официального бюллетеня, вывешенного в поселке (цифры округлены). В июне этого года на остров пришло 25 лодок с 1,800-ми иммигрантами. С 2009 года на берег на острове Рождества сошли около 15,000 людей. Полторы тысячи (один из десяти!) были отправлены назад , в страны, где они жили раньше. Остальные получили право на жительство в Австралии. Центр Временного Содержания на острове рассчитан на 2,000 человек. Здесь, на острове Рождества, проходит первая «сортировка». Мы заезжали в этот Центр посмотреть. Здоровенный комплекс с массивными сателлитными антеннами.

Я не знаю сколько людей занято в этом спектакле, но нет сомнения в том, что сегодня прием нелегальных иммигрантов - главное занятие на острове. Не помогли ни фосфаты, ни казино, ни гольфовые поля. Помогла «гуманитарная помощь».

В БУХТЕ ЛЕТУЧИХ РЫБ. 

Места, как и дамы, бывают просто приятные и приятные во всех отношениях. Остров Рождества принадлежит ко второй категории. Для начала, многое становится понятно еще при заходе в бухту. Если начиная с десяти метров уже видно дно, то это означает не только то, что здесь будет легко и безопасно становиться на якорь, но и что тут можно плавать с лодки. Ну а если при этом еще вокруг видно на дне кораллы – значит интересно будет спуститься и с аквалангом тоже. А то и рыбу на ужин подстрелить. В Бухте Летучих Рыб, где мы стали на буй, много красивых кораллов на дне, но главная прелесть – классический рифовый «свал» на западной оконечности. Остров Рождества изначально – верхушка подводной вулканической гряды и глубина у острова сразу становится 5,000 метров ( Кокос Килинг тоже часть этой гряды, но там над водой торчит только риф. Кокос – коралловый атолл). Тектоническое поднятие на Рождества было тоже, потому что по всему островному плато раскиданы островерхие гряды мертвых кораллов - остатки старого, вытолкнутого из океана рифа. Современный рифовый «свал» - это верхняя часть вулканической скалы, которая почти вертикально проваливается на пятикилометровую глубину.

Я поплавал, поплавал вокруг, и для начала застрелил в огромной стае каких-то остроносых макрелей одну из них. Спиральная туча из многих сотен этих макрелей оставалась практически на одном и том-же месте несколько дней и за рыбой туда можно было ходить как в магазин. Потом подстрелил большую, килограмма на четыре, неизвестную мне коралловую рыбу, очень похожую на триггер-фиш (почему и стрелял). Макрель съели, а коралловая рыба нам не понравилась. Какая-то жесткая.

Но главным конструктивным результатом этого заплыва было решение, что тут нам нужно спуститься со своим снаряжением. Что мы назавтра и сделали. Организовались как мы в прошлом году делали это с Сережей на атоллах в Полинезии – все снаряжение на динги. Тут, в закрытой бухте, это конечно было значительно проще, чем на открытом внешнем рифе на Туамоту. С утра я спустился с Эли. Потом мы забили акваланги в кокпите нашим компрессором и после обеда я спустился с Володей.

Видели акулку-поутораметровку и пару небольших зеленых черепах. Но главное – кораллы на рифовом свале. Много (больше, чем обычно), мягких – а они самые цветастые. Свал важен потому, что на вертикальном обрыве коралловые кусты растут под прямым углом к этой стенке и их контур выглядит гораздо более рельефно, чем при взгляде сверху. Коралловых рыб у стенки тоже всегда больше. Так что наснимал пару хороших гигабайтов.

Местный подводный деятель-японец возит клиентов в какие-то свои места – может быть и лучше тех, где мы спускались, но уж очень дорог: сто долларов за спуск и двести за полный день (два спуска). Ну его, с такими ценами.

16 Июля, Кокос Килинг, 525 миль к западу от Острова Рождества.

Мариков «циклончик» навредил нам как смог. Во-первых он выдавил пассаты.  В результате мы плелись на очень хилом кормовом ветерке и пришли на Кокос  позже,чем собирались. Во-вторых, сегодня он накрыл Кокос и тут льет дождь. Что жаль – Кокос это наш первый настоящий атолл в Индийском Океане и по всем внешним данным он нисколько не хуже, чем тихоокеанские, а то и лучше. Точно, что лучше – здесь прозрачная вода и в лагуне тоже, может быть благодаря широкому входу. Под лодкой плавают акулки, барракуды, ваху  и много другой рыбы.

КРАБЫ, КРАБЫ И ЕЩЕ РАЗ КРАБЫ. 

Животный мир острова Рождества состоит из морских птиц и земляных крабов. Ну, морские птицы есть более или менее везде. А вот насчет земляных крабов - Остров Рождества просто всемирный чемпион и славен повсеместно.

За исключением нескольких небольших участков «оцивилизованного» побережья весь остров покрыт тропическим лесом. И если вы находитесь в этом лесу и оглянулись вокруг, в вашем поле зрения всегда окажется пара десятков красных земляных крабов. Они абсолютно киноварно-красные и вспыхивают, как огоньки, на фоне затемненного лесного интерьера. Из этого описания вы наверное уже представили себе как по лесу бродят такие красные вареные крабы или раки. О,нет. Ничего подобного. Такой яркой красноты может быть только что-то очень живое. За исключением блестящей панцерной спины. Она – аспидно-черная в мелкую белую крапинку. Ну просто Стендаль. Красные крабы небольшие: 12-15 сантиметров. Совершенно безобидные, живут в личных норах и очень чувствительны к влажности. Поэтому норы прикрывают листами.

А теперь подумайте сами, если просто, взглянув вокруг, ( значит в радиусе 10 метров) вы видите (повсеместно и безотказно) несколько десятков красных крабов – сколько их должно быть на 150 квадратных километрах тропического леса? Правильно. Много миллионов.

С наступлением сезона дождей в ноябре, когда повышенная влажность позволяет им совершить такой переход, красные крабы устремляются в океан размножаться. И все эти миллионы, сплошной красной рекой текут с островной горы в море. Посмотреть на это редкое зрелище прилетают туристы со всего мира. Мы видели только фотографии в туристских брошюрах, но так как красные крабы тут в лесу везде, нам как-то легче представить себе как это может выглядеть в натуре.

А еще есть крабы-грабители. Этих сравнительно мало и хотя они часто попадаются - но все-таки именно «попадаются». Так вот, обернувшись, не увидишь. Прозвище получили, потому что воруют орехи с пальм. Это гораздо более крупные создания, размером с футбольный мяч и они и вправду похожи на мяч – у них такая шарообразная «конструкция» и динамика всех сочленений. Здоровенные (но совершенно безобидные) клешни и длинные ноги, которые они протягивают вам навстречу в знак протеста при попытке сфотографировать крупным планом. Что мы (и я особенно) делали беспрерывно. Они такие красивые, с таким необыкновеннно деликатным узором в красно-сине-голубых тонах, что даже отчетливо понимая, что показывать кому-то все эти фотографии будет невозможно, я все равно продолжал снимать. Вот тоже случай, когда не очень понятно зачем нужно было создавать все это эстетическое благолепие. 

Крабов – грабителей тут охраняют. На дорогах стоят все те-же желтые ромбики, на сей раз с черным крабом - «Осторожно, крабы !», везде вывешены инструкции как их объезжать на машине и за раздавленного краба-грабителя может быть выдан штраф до 5,000 долларов.

В ПУТЕШЕСТВИЯХ ПО ОСТРОВУ. 

Остров маленький, беженцы, фосфаты. Так что туристов (если красные крабные реки не текут с горы) очень мало. Поэтому в единственном на острове китайском прокате машину можно снять только минимум на три дня. Что на этот раз получилось может быть и нехотя, но очень кстати.

В первый день выехали поздно (ждали машину) и решили для начала посмотреть где, кто и как живет. Китайцы живут своим поселением на горе и у них все свое. Магазины, рестораны, быстрый интернет (10 доллларов за 24 часа), кладбище. В первый раз вижу китайское кладбище – огромное социальное неравенство: есть прямо - таки мраморные мавзолеи и есть простые полукруглые каменные плиты, врытые в землю. На ступенях мавзолеев стоят большие чаши, расписанные глазурью, а на парапете сидят драконы, тонко вырезанные из камня. Очень элегантно были посажены и теперь уже выросли деревья вокруг.

От первых китайских поколений остались два буддийских храма – один постарше и поинтереснее. Простые строения на деревянных столбах фасадом к морю, открытые с трех сторон. Если стоишь внутри храма, передний вид доминирует  распахнутая голубизна открытого океана, а по сторонам - зеленые склоны гор, покрытые тропическим лесом. Но так это всегда и было задумано для буддийских храмов: приподняться духовно до общения с чем-то Там можно только на фоне полного зрительного погружения в окружающий ландшафт. Из того, что мне удалось увидеть, лучше всего это сделано, конечно, в Киото. Ну, тут, на Рождества и масштаб другой и все другое, ( не говоря уже о том, что и вся китайская эстетика совсем другая, чем японская). Но вот именно этот элемент – буддийская троица (Бог, Природа и Человек) выдержан полностью и до конца.

Малайцы живут ближе к морю. У них там мечеть и все муэддзиновские песнопения с минарета прекрасно слышно на лодке. Мне они совсем не мешали и даже наоборот – напоминали откуда мы ушли и куда идем. Австралийские управители построили себе чистые аккуратные современные виллочки со стрижеными газонами и бугонвильными деревьями. Они раскиданы по берегу Бухты Летучих Рыб небольшми «созвездиями» по пять – шесть домов.

Поехали посмотреть Центр Временного Содержания, но нас туда вежливо не пустили. По виду снаружи – большое сооружение. От казино остался только ресторан, но в нем тоже никого нет, так что полное запустение, но чистое и аккуратное запустение, с китайским дворником и граблями.

Между зданием казино и береговым пляжем, на небольшом возвышении сделан открытый бассейн в виде двух произвольной формы овалов. И вот тут мы увидели зрелище, от которого невозможно было оторваться. С океана, к бассейну, на малой высоте заходили на посадку, фригаты. Фригатов в океане мы видим довольно часто. Это большая, черная, молниеносная птица, с переломанными «углом» мощными крыльями и длинным раздвоенным хвостом. Тут мы впервые увидели фригатов очень близко. Групппами по две-три птицы они, как «Мессершмиты», пикировали на бассейн, в одно касание проносились над водой и взмывали вверх, назад к океану. У нас заняло какое-то время понять что происходит: фригаты пили воду из бассейна. Все действо происходило на такой немыслимой скорости, что из моих многочисленных попыток что-то снять не получилось ничего, даже на видео, которое есть в моей дигиталке.

На второй день мы гуляли по береговым бухтам. Вся ситуация больше всего напоминает Ниуе. С берегового обрыва спуститься к океану можно только там, где этот обрыв прорезан речками – в распадках. Во всех этих местах австралийцы сделали то, что они делают везде: указатели и подробную разметку подходной тропы, деревянную лестницу на спуске, лодочный пирс и рампу, химический туалет (чистый и со всеми принадлежностями), цветные мусорные корзины для сортировки отходов, бак для сбора дождевой воды с краном и  душем, и вот эти их замечательные деревянные тропы-эстакады через тропический лес на ближайшие участки берегового обрыва и древнего кораллового рифа. Остальное – это кристально чистый белый пляжный песок, синие волны с океана и зеленые пальмы на берегу. При всем при этом, ни одно из этих мест не похоже на другое – другие скалы, другие очертания бухты, другая форма берегового обрыва. Если и есть что-то общее – то это полное и безоговорочное отсутствие людей. Только один раз, в поисках места, где черепахи должны выходить из моря, мы нашли австралийскую семью с палаткой. Они на этом пляже жили уже неделю и сказали, что черепахи действительно выходят на берег в этом месте, но только ночью.

На третий день мы поехали на западную оконечность острова, где туристские брошюрки обещали водопады. Назвать водопадами, то что мы увидели, нельзя. Но мы единодушно пришли к заключению, что это был наш самый интересный день на Острове Рождества. Западная часть островной горы на каком – то участке склона переходит в крутой обрыв и с него на отрезке длиной в пару километров стекает к океану шесть или семь ручьев, или маленьких речек, если хотите. На самом обрыве, вода падает тонкой, но широкой стенкой. Через нее можно пройти и встать позади потока. Скальный обрыв совершенно зеленый и эту зелень видно через прозрачную стенку падающей воды. Вместе с солнцем, получается очень эффектное и в то же время элегантное зрелище.

Самое-же главное – это тропический лес в этих речных распадках. Вдоль потока, с обеих сторон растут высокие, стройные деревья, которые тут зовут каштанами. Чародейство начинается внизу, где корневая система этих деревьев разрослась над землей длинными и запутанными крыльями. Разнообразие геометрических узоров такой корневой системы неисчислимо. Крылья корней соседних деревьев сплетаются вместе и разобрать где и чьи тут корни становится невозможно. Но подняв голову выше, вы уже видите только совершенно вертикальные стволы, обвитые лианами, и где-то на самом верху (метров двадцать, не меньше)  зеленые кроны. Когда я думаю, откуда в этом месте появляется ощущение какого-то потустороннего, неземного ландшафта («Затерянный Мир»), то мне кажется, что это происходит от отсутствия подлеска. Подлесок – нижний ряд деревьев и кустов, папоротники присутствует в тропическом лесу всегда – кроме вот этих вот речных распадков. А без подлеска, остается немыслимая фантасмагория корней каштановых деревьев и трехмерная, прозрачная панорама их вертикальных стволов, уходящая вниз к океану. Никогда не видел ничего подобного.

На втором ручье (до водопадов нужно идти далеко в лес и мы смогли посмотреть только два из них), я спустился вниз, в долину, чтобы сделать фотографию аллеи каштановых стволов по солнцу, и вдруг увидел, что корни целой группы деревьев на одном берегу распадка протянулись гризонтально над ручьем, перекинулись на противоположный берег и сплелись с корнями тамошних каштанов. Получился настоящий мост, пролетом метров десять. Спустился к ручью поснимать это творение и увидел, что ручей заворачивает в узкий скальный провал с песчаным дном. А еще через пару минут в провале появился океан, вернее вид на него. Позвал Эли и Володю. Мы там еще долго снимали на прибрежной террасе и в прибойной полосе. Это был выход ручьевого распадка к океану.

Назавтра мы ушли на Кокос.