ПАЛЕЦ ДВЕНАДЦАТЫЙ – НИУЕ.

21 Августа, 2012

Тихий Океан, Остров Ниуе.

Не Ждали.

Для нас Ниуе ( пишется Niue, но они тут говорят что-то вроде «Нуи») явилось полной и приятной неожиданностью. В этом Тихом океане никогда не знаешь, что тебя ждет еще через пару сот миль по дороге. После Маркизов и атоллов Туамоту, как Таити так и Бора Бора, в «пальцевой» терминологии, были с «большим пальцем вниз». На Раратонга могло быть интересно, но, как оказалось, там просто негде было стоять, потому что единственное надежное укрытие «закрыли на ремонт». На Маркизах всегда была какая-нибудь бухта, прикрытая от насущного ветра, и в нее можно было перейти из той, где дуло. Из атоллов сам Творец сотворил идеальное укрытие – прошел в лагуну без проблем – живи не хочу. Раратонга – круглый как стол, и если не в порту – то нигде. Почти так же на карте выглядит и Ниуе. С той большой разницей, что на Ниуе никакого порта нет вообще. Нету в государстве с населением в 1200 человек (по последним данным) денег, чтобы порт построить. Даже необходимый, коммерческий, как на Раратонга , не говоря уже о яхтенной марине. Уж кому бы знать, как не мне. Поэтому и шли мы сюда , полные больших сомнений. В нашей жизни впервые появилась новая забота: « А будет-ли где встать ?»

От Раратонга до Ниуе 585 миль – пять или шесть дней хода. Все это время погода присутствовала только в двух ипостасях: либо мертвый штиль ( в основном по ночам ), либо очень свежий ( за 20) ветер, к счастью «наш» торговый юго-восточный. Вот этот вот «кокосово-молочный за 20» и вгонял нас в сомнение по поводу Ниуе. Тамошняя главная деревня – Алофи стоит на западном берегу и даже в заливе, но залив этот очень открытый и поэтому не казался нам большим подарком. Еще и потому, что по нашим представлениям , сформированным описаниями геологической истории этого места, Ниуе должен был быть плоским и низким, то-есть плохо закрывающим даже от ветров «сзади», не говоря уже о тех, которые «сбоку».

“Surprise, Surprise ! “ или Еще Немного Тихоокеанской Островной Геологии.

Таким он и оказался – совершенно плоским и достаточно низким. Не таким низким, как атоллы – те вообще едва торчат из воды и появляются при виде с моря верхушками своих роскошных пальм. Крутые ниуйские берега имеют высоту в 50-60 метров, но этого недостаточно чтобы укрыть от ветра ( по сравнению с гористым островом). С моря, Ниуе выглядит как лекарственная таблетка или как перевернутая кастрюля, которую утопили под воду вверх дном, оставив над водой только пару сантиметров.

Сначала все было как мы уже с вами проходили. Даже из того немногого, что мы видели, живые иллюстрации есть ко всем главам тихоокеанского геологического романа.

а) Высокий молодой вулканический остров – гора, береговой риф еще не вырос – МАРКИЗЫ.

б) Риф вырос по берегу, но остров еще никуда не тонет – РАРАТОНГА.

в) Остров начал тонуть у берега и появилась кольцевая лагуна с рифом на некотором расстянии от центральной горы. Это полу-атоллы – ТАИТИ, БОРА БОРА, ТАХАА, РАЙАТЕА.

г) Гора полностью ушла под воду, оставив над водой только окаймляющий риф с закрытой внутренней лагуной глубиной 20-30 метров –полные классические атоллы на Туамоту - КАУЭХИ, ФАКАРАВА.

И тут, ( Surprise, Surprise ! ) тектонические силы, или какие-то там еще синклинали-антиклинали, решили, что пора эту утонувшую гору слегка приподнять. «Но там ведь теперь шедевр моего геолого-биологического творчества - классический атолл!» - робко возразил Б-г. «А, ничего» - сказали синклинвли-антиклинали - «Обойдется». И вправду обошлось. Образовался

д) «Приподнятый атолл». Как был, так и приподнялся вместе со своим рифом, только вода из лагуны вытекла. Известковое плато вытолкнутого из океана кораллового рифа сидит сегодня на макушке так и не приподнявшейся над поверхностью моря первородной вулканической горы. На гору, как на голову матроса, надели мертвую коралловую бескозырку.Получилось Ниуе. Как написано в книжках, - самое высокое, правильнее сказать глубокое, геологическое образование такого типа в мире.

Известковые обрывы берега подмыло морем и по всему острову раскиданы большие затопленные водой гроты и пещеры – некоторые больше мили длиной. И прозрачность воды здесь самая высокая на Тихоокеанских островах , потому что береговой сток полностью отсутствует. Рекам взяться неоткуда, а дождевая вода остается на плато, как в блюдце, где бортиком служит древний коралловый риф.

Ниуйский Иом Киппур.

Мы пришли в воскресенье и на Ниуе не было никого. Тем не менее, на мой запрос нам немедленно ответило «Радио Ниуе» . Они назначили нам таможенную проверку. Не менее оперативно ответил и «Яхт-Клуб Ниуе», который отвел нам один из их буев для привязки. Как мы потом поняли, весь этот радио-сервис был «из дома». Но самое главное - это что в заливе Алофи было абсолютно тихо. Солнце сияло, и вода в бухте была такого первозданно синего цвета, что в ней хотелось утопиться. Сейчас-же и немедленно. Поехали на берег на свидание с таможенником. На единственном в государстве бетонном причале установлен электрический кран. Лодочники сами нажимают все кнопки, чтобы поднять наверх свои «надувнушки». Таможенник взял свои сверхурочные 20 долларов и отпустил нас с Богом.

К Богу мы и пришли, потому что неподалеку над обрывом стояла скромная с виду, но хорошей современной архитектуры церковь. Простой и свободный интерьер. Задняя (за алтарем) стена прорезана насквозь большим окном в виде креста. Стекол нет и через сквозные перекладины креста в белой стене проглядывают раздуваемые ветром зеленые кроны пальм. Экстерьер в интерьере или все та же очень правильная архитектурная идея – связать вселенную с человеком, когда он к ней обращается. В церкви сидели две прихожанки – одна во всем красном, включая шляпку, а другая – прямо за ней в другом ряду - во всем белом, включая шляпку. Они все время переговаривались о чем-то по-английски, причем сидящая впереди (во всем белом) не поворачивалась к сидящей сзади (во всем красном) и говорила как бы обращаясь к кому-то впереди нее. Но впереди, кроме окна-креста с пальмами в просветах, ничего не было. Уж как мы с Сережей – богохульники – их со спины поснимали на свои дигиталки.

А больше на единственной в Алофи, и потому главной, улице не было никого. Не у кого было даже спросить где находится разговаривающий с нами только по радио яхт-клуб. Все вымерло. Как на Йом Киппур в Бейт Шаане.

Кому Звонил Колокол.

У подножия истерзанного пещерами известкового древнего рифа вырос, новый и очень живой коралловый риф. Мы спустились с обрыва на этот риф и пошли по нему гулять. Был отлив и на рифовом столе в разрывах между кораллами стояла вода глубиной от десяти сантиметров до полу-метра, с временами более глубокими «бассейнами», но такой кристалльной чистоты, которую мне раньше приходилось видеть только на Красном море. В воде резвились все, какие только бывают на рифах, коралловые рыбки и их можно было снимать в воде «через воздух». Я потом смотрел эти снимки на лап-топе – почти как подводные. И вообще весь рифовый стол выглядел , как на Красном. Ну, живых кораллов поменьше. Уходить никак не хотелось. Эли и Сергей поднялись наверх, а я все ходил и ходил по этому коралловому столу. И вдруг тихо зазвонил колокол все той - же церкви. Было три –тридцать по-неуйски (11 часов впереди Гринвича) и я не понял кому и по чему звонил этот колокол. Может быть по тем временам, когда я садился в свой белый «Форд – Эскорт» израильской сборки и мчался с компрессором и аквалангами в багажнике из Хайфы на Рас Мухаммед ( 800 километров ). Может быть потому что не так уж много времени у меня осталось ходить по разным рифам. Но одно вам скажу точно – бродить под колокольный перезвон между коралловых рыбок мне еще не доводилось. Очень странное занятие.

А назавтра мы записались в государство Ниуе, поработали на лодке (начало рваться бимини , вылетел винт ролика на погоне, доставали из недр канистру для воды, чтобы возить с берега, навязывали концы на «Зодиаке», чтобы его можно было поднимать с мотором краном на причал), меняли в банке американские доллары на новозеландские, покупали в яхт-клубе здешний гостевой флаг, и заходили в информационный центр, где нам вместе с другой печатной информацией, вручили рекламку Израел – маркета. Я сегодня остался на лодке отдыхать и стучать этот палец, Сержа в интернете и стирке на берегу, а Эли пошел навестить хозяина Израел-маркета. Сейчас он вызывал меня по радио и сообщил, что Ави приглашает нас в его ресторан сегодня или завтра.

Вернулись Эли и Сергей. Эли вкратце рассказал про Ави. Назавтра мы званы в его заведение и похоже услышим много интересного. А пока , согласно информации полученной Эли от Ави:

1) «Тиша» – четвертая лодка с израильтянами на борту, которая пришла на Ниуе за двадцать лет жизни Ави на этом острове.

2) Неделю назад на нашу стоянку ( яхт-клуб установил 16 буев и они все время заняты) приплыл кит, очевидно зацепил один из буев и поломал носовую часть лодки, которая на этом буе стояла.

24 августа 2012 г.

Вчера мы взяли напрокат (очень недорого) маленький «Ниссан» и поехали по дороге вокруг острова. Ниуе – 18 километров в диаметре, стало быть дальше 60 километров не уедешь. Но одного дня нам не хватило. Дело в том, что спуститься на 50-60 метров вниз с уровня плато к океану совсем непросто и сделать это можно только в нескольких местах островного периметра. В этих местах «известковая таблетка» расколота глубокими ущельями с трудно-проходимыми каменистыми тропами , пещерами и гротами. Тропы эти в конце концов выводят к океанскому прибою на уровень стола живого рифа у подножия берегового обрыва, но работать надо и ногами и руками, и работать хорошо. Спасибо Доктор Скулко из Госпиталя Специальной Хирургии на Манхаттене за крепкое титановое бедро. Спасибо Доктор Дамус из Госпиталя Святого Франциска на Лонг Айленде за шесть отлично перешитых сердечных сосудов. Спасибо замечательной американской медицине – сколько бы ее ни ругали и ни пытались уничтожить социалистическими реформами.

Компенсация за трудную дорогу к морю – фантастические фото-ландшафты. В проходе Того от берегового обрыва откололся огромный массив скалы и образовалась долина, на дне которой на белом песке растут пальмы. Причем пальмы эти намного ниже совершенно вертикальных стен разлома по обе стороны от них. Все мы видели как в скальных расщелинах растет мох или трава. И тут то же самое. Только «расщелина» таких размеров, что в ней раскинулась небольшая роща кокосовых пальм. Там же внизу под пальмами еще и маленькое озеро с кувшинками. И все это на расстоянии меньше ста метров от моря, на дне гигантского раскола в известковом массиве острова.В этот затерянный мир можно спуститься по длинной деревянной стремянке прикрепленной к обрыву.

А вот с другим проходом к океану нам повезло меньше, хотя никакой неожиданностью это не было. И в туристских буклетах, и у дороги было черным по белому написано, что в этот проход без проводника ходить нельзя. Но это для нормальных людей. Для дьявольской смеси из бездумных русских и авантюрных израильтян писать такие предупреждения – только чернила изводить.

Тут ведь еще нужно сказать, что ходить по скалам на тропических островах намного труднее, чем в умеренных широтах. Проблема – корни деревьев поперек тропы. Некуда поставить ногу. Как густой тропический лес растет на казалось бы голом камне не знаю. Видны конечно эти корни повсюду. На скалах, вокруг скал внутри скал, поверх скал – но все равно непонятно. Тут, на Ниуе, ходить значительно хуже и труднее, чем в других местах. Корни поперек тропы – жалкий лепет по сравнению с застывшей тысячи лет назад поверхностью живого кораллового рифа. Через вздыбленне острые гребни этого известкового моря не переступишь. Через них надо перелезать. Мы и перелезали, благо тропа была заботливо размечена. Пока эта разметка неожиданно куда-то не пропала. Впереди был с виду непроходимый завал корней и камней. И все. Я сказал, что пролезу через этот завал и действительно пролез. Потом на мои оклики продвинулся Сергей, а Эли остался сидеть у завала. До обрыва с видом на океан от этого места было уже минут десять хода – не больше.

Прийти сюда несомненно стоило. Как оказалось, на этом , и только на этом участке побережья, над океаном приподнялся не только риф первородного атолла, но и неширокая полоса морского дна, на котором этот риф стоял. Сегодня здесь видно высокий обрыв мертвого рифа, потом, ниже, совершенно плоскую горизонтальную каменную ступень бывшего дна, ( второй, примерно десятиметровый обрыв) и ,наконец, широкий стол современного живого рифа в самом низу в полосе океанского прибоя. Как бисквитный торт на подносе.

Вдали проходили два кита – большой и маленький. Белый бурун от движения кита в воде видно все время пока кит находится на поверхности. Но снимать бурун неинтересно. Интересно снимать самого кита, но он показывает себя на очень короткое время. Не знаю что получилось из стрельбы с использованием «сергеевых» фото- шмайсеров и фауст-патронов, но у меня на этот раз одна фотография получилась достаточно резко, хотя снимал я на максимальном, уже электронном приближении. Киты были далеко от берега и видели мы их только потому что стояли на высоком обрыве.

Вернулись к Эли у завала. Он времени не терял и нашел-таки следы правильной тропы. Тут-же выяснилось почему мы их потеряли. Тропа вела в подземную пещеру, от которой на поверхности была видна только маленькая дырка, и та закрытая зарослями высокого тростника. В тростнике лежала табличка с предупреждением о том, что в пещере падают камни и желающие спуститься могут это сделать только на свой страх и риск. Эли сказал, что ему тоже интересно пройти к океану, но он пойдет «правильной дорогой», а не через какие-то завалы. Проблема была в том, что след в пещеру начинался со скальной веревки, которая болталась с крюка вниз вдоль почти вертикального спуска в полную черноту.

И вот тут-то я сильно удивился. Когда три человека идут на одной лодке пять месяцев, можно предположить, что они уже что-то главное друг о друге знают. Например, что Эли – человек в высшей степени уравновешенный, спокойный, рассудительный и осторожный. А тут он надевает на шею фотоаппарат и берется за эту веревку. Я сказал, что тогда я тоже иду. Сергей остался наверху. Мы с Эли прошли две веревки вниз. Аккуратно, по очереди, чтобы не скинуть камни на голову – я думаю всего метров двадцать. Там, в полной темноте, начиналась третья, более толстая веревка, но это была уже «тарзанка». На ней нужно было перелететь через широкую щель с одной подземной скалы на другую. Эли засомневался, а я тем более. На мне были сандалеты, у которых отваливалась подошва. Ирочка ее приклеила клеем, который привезла, чтобы приклеить какие-то свои подошвы – в Нью Иорке у нее перед отъездом на это нехватило времени. Но Ирочка улетела назад в свой Нью Иорк, а моя подошва снова отвалилась. Я представил себе как я приземляюсь на той скале напротив на оторванную подошву и сказал Эли, что он прав и надо подниматься назад.

Мы успели посмотреть еще два места на берегу – каменный «бассейн» в расщелинах береговых скал – по преданию здесь была купальня ниуйских королей – и совершенно удивительные огромные скальные арки, возвышающиеся над рифовым столом. После того, как эти арки попали на ниуйские почтовые марки, приток туристов на остров заметно увеличился.

В ресторан Ави мы ехали уже в полной темноте и без всяких человеческих сил. На одном энтузиазме и с непреодолимым желанием хоть что-нибудь съесть.

Израильтяне – всемирный народ.

Пару лет назад, по дороге в Венецию, я собирался зайти в Албанию, но никто в Израиле не мог мне сказать что там и как. Албания тоже ведь не Швейцария, и кто ее знает. Но когда мы поставили «Тишу» в одной из двух тамошних марин, нам немедленно показали лодку, на которой жил израильтянин. Он пришел в Албанию налаживать там морское рыборазведение.

В этом переходе, на Санта Лючии, мы встретили хозяина «Изи Сэйлз» из марины Тель-Авив. Это он обшивал нам геную после того, как ее потрепало у Лефкады по дороге из Венеции. «Изи Сэйлз» потрогал свою незаворачивающуюся на джиб-роллер работу, покачал головой и пожелал нам счастливого плавания.

На Галапагосах я брал у израильтянина танк с воздухом почистить «Тишино» дно. Он держит на Сан Кристобале одну из многочисленных там ныряльных контор.

На Таити, в марине Таина стоял катамаран «Шиболет» под израильским флагом. Но пока мы там были, на эту лодку никто не приходил.

Про мои приключения с израильтянами в Нигерии я бы мог написать небольшой приключенческий роман. Все эти люди – обычные искатели острых заморских ощущений. Пилигримы – авантюристы. Большинство из них либо путешествуют, либо временно пристраиваются к какому-то делу, а потом все равно вернутся домой. И это совершенно нормально. Но бывает и по-другому.

В Следующем Году – Тоже На Ниуе.

Ави Рубин родился в Иерусалиме. Семья переехала в Америку, когда Ави было четырнадцать лет. Сейчас ему сорок шесть. Ави вырос в Калифорнии. Женился и у него родился сын. Семья отправилась в путешествие по островам Тихого океана и добралась до Ниуе. Здесь Ави решил остановиться. Это было двадцать лет назад. Жена на Ниуе не осталась, но остался сын. Сейчас он учится в университете в Новой Зеландии. Ави женился на ниуйке и она родила ему трех дочек. Дочки разговаривают с матерью по-полинезийски, а с Ави по-английски. В Израиль, за тридцать два года, с тех пор, как он оттуда уехал, Ави никогда не возвращался. Но читает ивритские газеты, свое предприятие на Ниуе назвал «Израел-Маркет», редким здесь израильтянам всегда рад. За столом они с Эли долго перебирали названия иерусалимских улиц. Деньги за обед в его ресторане Ави брать отказался.

Меня Ави покорил сразу и наповал. «Водку или узо?» - спросил он, протянув руку для знакомства. «Конечно узо» - отетил я. Принесли большую бутылку прекрасного греческого узо. Поставили «си-ди» с греческой музыкой и вечер покатился в совершенно правильном направлении. Ресторан у Ави японский и он держит его в партнерстве с натуральным японцем, которого зовут Таичи Фокс. Он сидел с нами за столом. Кроме жены Ави ( она моложе его лет на десять), нашей троицы и японца был еще владелец здешней булочной – ниуец с женой -самоанкой. Давали отличное сашими и суши в нескольких вариациях – все очень вкусно. Мы с Ави поступательно «наузивались» и разговаривали разговоры на иврите.

А теперь представьте себе все это вместе: остров-государство Ниуе диаметром 18 километров в западной части Тихого Океана между архипелагами Кука и Тонга, я приплыл на динги на берег со своей лодки, которая пришла сюда из Израиля, сижу в японском ресторане, пью узо под греческую музыку и разговариваю с хозяином ресторана «за жизнь» на иврите. Полный и окончательный сюр.

Ави внятно и убедительно объяснил почему он остановил географию и биографию на Ниуе. Здесь есть полная свобода от всех и от всего и такое-же полное отсутствие какого-либо социального или административно – политического давления. Ави хотел, чтобы его сын рос в стране, где нет наркотиков, преступности ( тут никто ничего не закрывает ) и классового неравенства. На Ниуе нет ни богатых, ни бедных. Четырнадцать деревень, раскиданных по периметру острова. Парламент состоит из 20 депутатов – 14 по одному от каждой деревни и шесть выбираемых по общему списку. Ни одного большого отеля, только аккуратная и чистая одноэтажная застройка.

Раз в неделю на Ниуе прилетает самолет. А раз в месяц приходит пароход. К причалу он подойти не может и привезенный товар перегружают на небольшую баржу –плоскодонку.

Главный работодатель – государство. У прибрежной дороги, там где от нее идет тропа к пещере, в которую мы с Эли пытались залезть, бригада ниуйцев в составе шести человек работала одним отбойным молотком, чтобы выдолбить в мягком и податливом известняке ямку для ноги туристского столика. Когда мы через два часа возвращались, они еще долбили эту ямку. Никаких природных ресурсов, никакой промышленности. Ниуйцы – новозеландские граждане. Новая Зеландия должна обеспечивать своих граждан и она это делает, подписывая чек на ниуйское скромное, но вполне благополучное существование.

Естественно, что ниуйцы сильно работать не хотят. Ави, например, импортировал двух рыбаков из Самоа. Это они ловят рыбу для его японского ресторана. С другой сторонгы – поскольку никакой работы, кроме муниципальной нет, все тут очень по этой части обустроено: вывески, указатели, перила, ступеньки и канаты на тропах, дороги, вода, горячий душ и электрокран на причале. На задней обложке главного тур-буклета помещена таблица приливов и отливов на текущий месяц. Для наc, с нашими плавучими домами на буях около рифового стола , такая информация – небывалая роскошь, но кто-то должен оплачивать ежемесячное переиздание этого буклета.

Все вместе взятое порождает атмосферу всеобщей благожелательности и взаимной терпимости. Вот, например, что написано по поводу подводной охоты в буклете – путеводителе , который раздают в тур-информационном центре: «Подводная охота – не поощряется ( или не приветствуется)». Нет чтобы «По газонам не ходить!» или «Посторонним вход воспрещен!». «Не приветствуется». То-есть охоться конечно, если уж очень хочешь. Но лучше было бы, чтобы не охотился.

Ави – один из наиболее значительных бизнесменов на острове. Кроме японского ресторана на шесть столиков, у него есть еще крошечное кафэ – мороженое, где работает его жена, и рыбная лавка. Ави - председатель сообщества частных предпринимателей ниуйского государства и вчера улетел на Раратонга. Там он будет представлять Ниуе на экономической конференции новозеландских островов.

Редко удается встретить человека, который был бы настолько в мире с самим собой. Ави Рубин – не Гоген, но он написал свою жизнь так, что в современном, очень непростом мире, она просится в музей, как хорошая картина.

 27 Августа, 2012

Яхта на Рифе.

Этак мы отсюда никогда не уйдем. Позавчера я наконец надел маску и поплыл в полном костюме на риф. Я не знаю насколько после всех предидущих пальцев вы теперь уже в курсе моих рифовых переживаний, но все на самом деле очень просто. Нырять нужно на внешней, открытой стороне рифа – там происходит все зачем люди ходят под воду. Но зайти в воду мешает океанский прибой, который на коралловом рифе просто- напросто опасен. Вот если бы можно было иметь внешний риф без прибоя ( как на Красном море ) – это другое дело. Именно такие условия вначале были у нас на Раратонга – пока там не раздуло. И вот теперь на Ниуе. Мы стоим на буе, на расстоянии 200-300 метров от берегового рифа в заливе, где достаточно спокойно и на риф можно или поплыть или пойти на динги.

Посмотрел в воду и увидел дно. А лодочный эхолот, когда мы привязывались на буй, показывал 37 метров от киля, плюс киль еще два метра. Я запомнил это очень хорошо, но тут сам себе не поверил. Вылез из воды и включил навигацию. Так и есть. Видимость в воде вокруг «Тиши» была 39 метров. А это тот-же Рас Мухаммед. Я не имею в виду кораллы ( которые тут низкорослые из-за того-же наката) и жизнь на рифе ( больших пелагических рыб, мант, барракуд и акул я тут не видел – только коралловые рыбки). Я имею в виду видимость в воде – по моему мнению самый главный фактор в эмоциональных, визуальных и физических ощущениях человека под водой. На Ниуе этот параметер находится на красноморском уровне. Более прозрачной воды я не видел нигде. На Красном море и тут на Ниуе. Очень красиво.

Мы с Сергеем наконец полностью отрегулировали максимальное давление компрессорной зарядки аквалангов – до этого мы могли набивать их только до 90 процентов – и вчера очень славно поплавали на рифе и поснимали. Самое интересное животное под водой – человек. На ниуйском рифе водятся такие небольшие, с метр длиной, морские змейки – очень пестрые на вид и любопытные. Сергей гонялся за ними по рифу со своей супер-техникой, а я снимал на свою камеру как он снимает этих змеек. Змейки изгибаются синусоидой, а Сережа пытается их потрогать. Очень смешные получились фотографии.

Как всегда в самый конец, когда уже надо было выходить и плыть к динги, я нашел глубокую пещеру в рифе а в ней семейство коралловых групперов. Снимал со вспышкой на последних глотках воздуха. Несколько фоток получились вполне прилично.

Уходим на Тонга или завтра или послезавтра с утра. Завтра с утра не получается. Надо отовсюду выписываться: у таможенников, в иммиграции, из яхт-клуба, брать последнюю воду ( мы возили воду в канистре каждый раз, когда ездили на берег, и это получильсь очень толково – оба бака почти полные). Сам переход небольшой – 280 миль, но на Тонга нужно идти очень аккуратно по времени, чтобы пройти весь рифовый лабиринт на подходах к Вавау (больше 20 миль!) при дневном свете. Разберемся.