Николай Алещенко. «Душа Москвы». Василий Прохорович Пронин

Меня поражало, как в этом небольшого роста человеке могла вместиться такая энергия, что ее хватало на то, чтобы в труднейших условиях поддерживать нормальную жизнь многомиллионного города, глубоко вникать во все оборонные мероприятия, изыскивать новые и новые возможности для расширения производства военной продукции.

К.Ф. Телегин

Василий Прохорович Пронин.

25.12.1905 — 12.10.1993.

На вершине московской власти с 14.04.1939 по 07.12.1944

Наступил 1940 год.

2 января 1940 года после очередных выборов прошла первая сессия Московского Совета. На ней был избран Исполком, а его председателем стал Василий Прохорович Пронин. К тому времени он прошел большой и сложный жизненный путь…

Родился В.П. Пронин 25 декабря 1905 года в деревне Павлово Тумского уезда Рязанской губернии в бедной крестьянской семье. Детей было четверо. Старшим был Василий. Начиная с осени, отец занимался отхожим промыслом на ватной фабрике, мать — домашним хозяйством. Когда Василию исполнилось семь лет, отец определил его в церковно-приходскую школу в деревне Константиново. Для детей из близлежащих сел и деревень при школе был интернат. Во время учебы в нем находился и Василий. Как показывают табели об окончании каждого учебного года, он учился весьма старательно. И все же полный курс учебы окончить ему не удалось. В 1916 году, в Первую империалистическую, погиб отец. Василий вынужден был оставить школу и помогать матери по хозяйству. Но приусадебная десятина земли не могла обеспечить семье даже прожиточный минимум. Мать часто болела, а от сестры и братьев помощи ждать не приходилось. Да и Василию тогда не исполнилось даже 15 лет. Но он все же в 1920 году поступил на работу ремонтным рабочим на станцию Рязанско-Владимирской железной дороги. «Зарабатываемые еженедельно даже мизерные гроши, — вспоминал Василий Прохорович, — являлись поддержкой матери».

В том же году не обошло семью Прониных, как и многих других, новое горе — неурожай и голод. Несколько семей, в том числе и Пронины, вынуждены были покинуть деревню и уехать в Алтайскую губернию. Почти три года у местных крестьян батрачил Василий. Мать становилась совсем нетрудоспособной. Семья по-прежнему жила впроголодь. Из Павлова приходили письма. В них земляки рассказывали, что создаются объединения по совместной обработке земли, что крестьяне надеются на улучшение жизни. Семья Прониных решила возвратиться на свою родину и в конце 1925 года снова оказалась в Павлове. Но увиденное на родине не обрадовало Василия и не вселило уверенности в улучшение материального положения семьи. К тому времени повзрослели сестра и братья. Они могли уже позаботиться не только о себе, но и о матери. И Василий, посоветовавшись с матерью, в конце 1925 года решил податься на заработки в Москву. В ней на окраине жил старший брат матери. Он и помог своему племяннику. Через несколько дней Василий стал ремонтным рабочим вначале на станции Покровское-Стрешнево, а затем на станции Серебряный Бор Окружной железной дороги. Там же поселился и в общежитии.

— Я попал в хорошую, дружескую семью рабочих, — рассказывал Василий Прохорович автору этих строк. — С их помощью быстро овладел специальностью. Политбеседы и информации на политические темы раскрывали передо мной государственные планы и роль рабочих, особенно молодежи, в их выполнении. А сколько разных кружков там было! Вообще молодежь не скучала…

Василий продолжил прерванную учебу в вечерней средней школе, вступил в комсомол, а в 1926 году как одного из лучших производственников и общественного активиста его приняли и в РКП(б).

Он начал работать на фабрике «Свобода» в механическом цехе токарем.

— Работа на фабрике, — вспоминал Василий Прохорович, — осталась самой памятной и счастливой. Я быстро вошел в замечательный трудовой коллектив. Там меня избрали секретарем комсомольской организации. Там я познакомился с замечательной девушкой Валей Лихачевой, которая так же, как и я, работала и училась в вечерней школе рабочей молодежи, а когда окончила, комсомольская организация направила ее в МГУ имени М. В. Ломоносова. Завершила учебу на химическом факультете с отличием, а после работала в научных учреждениях научным сотрудником. Судьба свела нас в 1928 году: мы поженились. Валентина Матвеевна подарила мне сына и дочь. Всю жизнь была мне другом.

Выступая на одном из первых расширенных заседаний Исполкома перед постоянными комиссиями, членами Исполкома, В.П. Пронин говорил о необходимости организовать массовое соревнование рабочих за повышение производительности труда, контроле над выполнением плановых заданий предприятиями. По его предложению в сентябре из крупных специалистов была создана городская плановая комиссия, в обязанности которой входило не только составление народнохозяйственных текущих и перспективных планов для всех предприятий, находившихся на территории города, но и организация контроля над их выполнением.

Народнохозяйственный план 1941 года успешно выполнялся, улучшались производственные показатели. Прирост промышленной продукции по сравнению с декабрем 1940 года в марте составил 5,6 %, а в апреле — 6,5 %. Обсудив ход выполнения плана промышленного производства, в мае Исполком обратился к москвичам с предложением включиться в борьбу за досрочное его полугодовое выполнение.

Продолжалась работа по Генеральному плану реконструкции Москвы. Неузнаваемо изменялся облик Москвы. Появлялись новые жилые и административные здания, площади, улицы и магистрали, мосты и гранитные набережные Москвы-реки. За высокие показатели в работе по осуществлению Генерального плана реконструкции Москвы в июле и августе 1940 года Московский Совет наградил «Почетным знаком» большую группу рабочих-строителей. Орденом Ленина был награжден В. П. Пронин.

Трудовой энтузиазм людей в СССР был поистине огромным. Масштабы новизны остро ощущали в разных странах. Известный французский писатель Ромен Роллан писал: «…Воздвигался новый мир, где будет просторно всем ста шестидесяти миллионам человеческих существ, которые по собственной охоте или по принуждению работают на стройке. Враждебный старый мир, не способный ни побороть, ни признать свершившегося, по тупости своей пытался было их задушить, блокировать все входы и выходы разрушенного жилища. Но русские приняли вызов и превратили жестокую необходимость в закон своего созидательного порыва. На развалинах жалкой лачуги возникали титанические сооружения духа, подчиняющего себе слепую силу стихий. Составлялись первые наметки великих планов, рождавших новую фауну — современных мастодонтов: Днепрострой, Тракторострой, Магнитострой своими хоботами и клыками вонзались в воду, в воздух, в землю; и одновременно росла масса рабочих, призванных пасти стада этих чудовищ, — доменные печи, заводы, гигантские плотины. Пламенное и суровое воодушевление вело когорты этих людей в бой, напрягало их мускулы и мозг, побуждало соревноваться в героизме ради выполнения великой задачи — создания нерушимого фундамента, на котором поднимется — как поднимается с каждым днем уже теперь — строй, где надо всем властвует человеческий труд, свободный и равный. Нет слишком большой жертвы для подобных свершений. Любое зло в настоящем, любые невзгоды, и собственные, и близких людей, представлялись ничтожными по сравнению с грядущим благом, о котором грезили, которого желали и которое созидалось для светлого будущего всего человечества».

В конце апреля 1941 года В. П. Пронин выступил на расширенном заседании Исполкома с докладом «О ходе выполнения народнохозяйственного плана». Остановившись на успехах, он подробно характеризовал имевшиеся недостатки в работе предприятий. Особые претензии он предъявил строителям, которые отставали с введением в эксплуатацию новостроек, и внес конкретные предложения, направленные на успешное выполнение народнохозяйственного плана на 1941 год. Но такое заседание Исполкома в 1941 году было последним. Далее пошло рассмотрение вопросов, так или иначе связанных с войной.

* * *

— Война Москву не застала врасплох, — вспоминал Василий Прохорович. — К ней мы готовились, особенно после нападения фашистской Германии па Польшу. Будучи секретарем Ленинградского районного, а затем Московского городского комитетов партии, мне не раз приходилось присутствовать на различного рода совещаниях как в ЦК ВКП(б), так и на заседаниях Военного совета округа, на которых обсуждались вопросы, связанные с подготовкой к войне с Германией, с подготовкой к оборонительным работам на подступах к Москве. Я уже тогда понял, что некоторые военачальники ошибались, утверждая, что если Германия нападет на нас, то эта война будет скоротечной и быстро завершится нашей победой. Особенно запало мне в душу совещание у Наркома обороны С. К. Тимошенко, на котором разбирались итоги финской военной операции, отмечались общие недостатки в оснащении нашей армии боевой техникой, оружием и снаряжением, в подготовке бойцов и средних командиров для ведения боев в современных условиях. Я убедился, что война с Германией неизбежна и к ней надо готовиться серьезно…

Московский Совет усилил оборонно-массовую работу в городе. При городском и районных Советах были созданы постоянные оборонные комиссии, которые осуществляли контроль за выполнением решений, направленных на повышение обороноспособности Москвы, за подготовку кадров для Красной Армии на предприятиях и в учреждениях. В целях укрепления обороны города и проведения оборонных мероприятий в 1940 году Исполком использовал более 200 миллионов рублей.

Огромная работа была проведена по укреплению противовоздушной обороны Москвы. К концу 1940 года было создано и оснащено необходимой техникой и имуществом 18 служб городской ПВО. В добровольных кружках и командах МПВО, противопожарных и санитарных дружинах, аварийно-восстановительных подразделениях обучено более 500 тысяч москвичей; 773 тысячи человек обучались, и 30 800 человек прошли переподготовку по использованию средств защиты от химического оружия. 108 тысяч обученных находились в полной боевой готовности только в формированиях МПВО. Для закрепления полученных знаний проводились массовые соревнования стрелков, парашютистов, химиков, медиков и других специалистов. В течение года проведено около 6 тысяч учений в системе ПВО. В том же году по решению Исполкома было построено и оборудовано специальное здание для штаба и командного пункта для МПВО и войск ПВО Московского военного округа. В конце года проведены массовые занятия по защите населения от химического оружия. В них участвовало около 850 тысяч человек. Была принята целая программа мер, направленная на повышение боеготовности Москвы и ее служб. Особое внимание уделялось водопроводу, являвшемуся важнейшим стратегическим объектом города. Большое внимание Исполком уделил обеспечению защиты населения от возможных налетов авиации. В кратчайшие сроки были построены бомбоубежища на 680 тысяч человек (не считая убежищ на предприятиях и в учреждениях). Под убежища приспособлены и станции метро.

Значительная работа была проведена по подготовке призывников для службы в армии. В 1940 году 93,2 % были годны к строевой службе, 83,6 % имели значки ПВХО, 80,1 % — ГСО, 64,6 % — «Ворошиловский стрелок», 58 % — ГТО, 7,2 % имели специальность «летчик».

В августе 1940 года на расширенном заседании Исполкома состоялось обсуждение «Плана накопления госрезервов и мобзапасов». На нем были определены меры увеличения мобилизационных запасов материально-технических средств и различных материалов, без которых невозможно было обойтись в период военной перестройки. Обращалось внимание руководителей предприятий на увеличение выпуска военной продукции на оборонных предприятиях, досрочное выполнение заказов Наркомата обороны, перестройку по перечню предприятий местной промышленности на производство определенных изделий для армии и флота.

Характеризуя обстановку в стране накануне войны против фашистской Германии, В.П. Пронин с горечью рассказывал:

— Многое было сделано, и оно пригодилось уже в первые дни и месяцы войны. Но главное все же не успели. Знаете, сейчас имеется немало всезнаек и даже таких, которых еще и на свете не было, когда началась война. Они осуждают нас за то, что якобы мы не все сделали и не подготовили страну к войне: оружия и техники не заготовили, и что оно было хуже германского, и армию не обучили, и немало других «недостатков». Но эти «знатоки» ничего не знают и знать не хотят, как все это было на самом деле. Посудите сами: когда мы закончили восстановление — именно восстановление хозяйства до уровня царской России? В 1925–1928 годах! А что это был за уровень в сравнении с крупными капиталистическими державами? Самый низкий. Только в конце 1920-х — начале 1930-х годов мы начали индустриализацию. И сколько же она продолжалась? 10–12 лет! И за эти 12 лет мы успели перевернуть Россию по основным показателям и сделать ее одной из развитых стран в мире.

Да и впрямь, для создания и перевооружения Вооруженных Сил СССР, для создания военно-промышленного потенциала времени было очень мало. А сделано все же немало. И это немало помогло нам уже в первый год войны приостановить зарвавшегося германского агрессора. Но еще раз подчеркиваю: на большее у нас не хватило времени. В этом пример — Москва. Одни предприятия еще осваивали новую технологию военного производства и только переходили на выпуск военной продукции, другие — лишь начинали создавать опытные образцы. Требовалось время, чтобы запустить их в серийное производство. Но его не хватило. Мирная жизнь, напряженный труд были прерваны вероломным нападением на нашу страну фашистской Германии….

* * *

— 21 июня 1941 года в десятом часу вечера в Кремль, к И.В. Сталину, — вспоминал В.П. Пронин, — были приглашены первый секретарь МГК партии А.С. Щербаков и я. Никаких пояснений «зачем» нам не дали. Когда мы зашли в кабинет, И.В. Сталин поднялся, вышел из-за стола нам навстречу. Поздоровавшись и пригласив за небольшой стол, без вступительных слов спокойно сказал: «По данным разведки и перебежчиков, немецкие войска намереваются сегодня ночью напасть на наши границы. Видимо, начинается война». Затем он обратился к нам с вопросами о состоянии противовоздушной обороны Москвы, подробно интересовался, все ли сделано для того, чтобы в непредвиденных обстоятельствах Москва могла достойно встретить врага, о настроениях москвичей. Беседа закончилась около трех часов ночи 22 июня. Во время ее несколько раз из Наркомата обороны, Киева, Белорусского военного округа звонили. Докладывали о том, что на границах спокойно. В конце беседы И. В. Сталин попросил нас (день был субботний) задержать до утра в городе руководителей партийных и советских органов. Распрощавшись, мы выехали в свои резиденции. У дома, где размещался МГК партии, нас встретил посыльный и сообщил, что, по данным ЦК ВКП(б), началась война с фашистской Германией. Приказывалось всем руководителям партийных организаций быть на месте…

В пятом часу утра в Моссовете состоялось совещание руководителей управлений и отделов Исполкома, председателей райсоветов и начальников служб МПВО. На нем были намечены меры по перестройке работы в соответствии с военной обстановкой, в частности, определены первые шаги по приведению всех служб МПВО в боевую готовность и переводу ряда предприятий на выполнение оборонных заданий, строительство убежищ и щелей, уточнены правила поведения населения во время налетов вражеской авиации.

Моссовет стал оперативно перестраивать свою систему управления. 23 июня на совещании руководящих работников Исполкома Моссовета, руководителей ведущих предприятий местной промышленности и промкооперации, рассказывал В.П. Пронин, обсуждался вопрос об организационной перестройке работы всех звеньев Исполкома и подчиненных ему предприятий и учреждений. Требовалось в течение двух дней представить конкретные предложения. 25 июня Исполком рассмотрел и утвердил предложения об упрощении структуры и сокращении штатов ряда управлений; 9 июля принял решение о сокращении расходов на административно-хозяйственный аппарат в городе, о слиянии ряда управлений и служб. Подобные решения Исполкома были приняты 1, 2 и 14 июля, 2 и 27 августа, 2 и 13 сентября, 22 ноября и др. По принятым решениям создавались новые административные единицы, становившиеся более оперативными в выполнении стоявших задач, они приносили и значительную экономию. Например, штаты Управления планировки были сокращены на 42 человека, отделы районных архитекторов упразднялись, а их функции возлагались непосредственно на архитекторов. Это дало ежемесячную экономию 327 334 рубля.

Перестройка коснулась и изменения стиля работы Исполкома, его управлений и отделов. Если в мирное время большинство вопросов обсуждалось на сессиях Моссовета или заседаниях Исполкома, то в условиях войны такая возможность не всегда представлялась. Требовалось решать их оперативно, особенно те, что связаны с выполнением военных заказов, а собрать даже членов Исполкома, не говоря о депутатах, большинство из которых являлись рабочими, не было возможности. Военная обстановка не допускала медлительности в решении неотложных вопросов. Поэтому по предложению В.П. Пронина Исполком принял решение о сужении коллегиальности в решении срочных вопросов и 25 июня утвердил новое распределение обязанностей между председателем Исполкома и его заместителями. Предоставлялось право каждому самостоятельно решать неотложные вопросы и давать распоряжения от имени Исполкома. Для контроля за выполнением как решений Исполкома, так и распоряжений председателя и его заместителей в Общем отделе была создана специальная группа контроля, которую возглавил заместитель председателя Исполкома А.В. Астафьев.

Распределение обязанностей выглядело примерно так: В.П. Пронин отвечал за организацию военного производства на предприятиях, подчиненных Моссовету, за эвакуацию предприятий и населения; Г.А. Силиванов — за работу местной промышленности, производство предметов бытового назначения, легкую промышленность и производство боеприпасов; Д.Д. Королев — за работу городского транспорта, доставку в город топлива и продовольствия; М.А. Яснов — за своевременное восстановление разрушенных вражеской авиацией зданий; П.В. Майоров — за организацию строительства и содержание укрытий для населения; И.Я. Фадин — за обеспечение населения продовольственными товарами; М.Г. Смирнова занималась эвакуацией, размещением детей и детских учреждений в безопасных районах страны.

— Конечно, — подчеркивал Василий Прохорович, — по мере складывавшейся обстановки приходилось не только менять обязанности среди заместителей, но и поручать конкретные задания членам Исполкома. Так, в октябре из членов Исполкома была создана специальная группа для контроля над производством боеприпасов на предприятиях, подчиненных Моссовету; другая группа следила за ходом строительства оборонительных сооружений на подступах к Москве; была группа по организации и работе госпиталей и т. п.

Такое распределение обязанностей между членами Исполкома, четкая организация его работы помогали В.П. Пронину не только постоянно быть в курсе происходящего в городе, но и быстро принимать необходимые решения.

К концу 1941 года жизнь Москвы и деятельность Исполкома были переведены на военный лад. Все было подчинено нуждам фронта.

— Все понимали, — рассказывал Василий Прохорович, — что нужно как можно быстрее выполнять заказы фронта. Причем если в мирное время на это потребовались бы месяцы, то в суровое время войны уходили лишь недели, а то и дни. В конце июня и в начале июля многие предприятия и кооперативная промышленность приступили к выпуску военной продукции. Например, штамповочный завод вместо чайных ложек, дамских заколок и канцелярских скрепок стал производить саперные лопаты и детали к противотанковым гранатам; деревообделочная фабрика вместо конторских счетов и ширм — ложе для пулеметов-пистолетов; мебельная фабрика вместо стульев — противотанковые мины, санитарные носилки, ящики для снарядов; завод детских велосипедов — огнеметы; фабрика «Искра» вместо пишущих машинок — автоматы и боеприпасы; предприятия пищевой промышленности — сухари и пищевые концентраты и т. д.

В июле-августе многие предприятия, подчиненные Моссовету, были переключены на изготовление отдельных узлов и деталей для реактивных снарядов. 50 предприятий участвовало в изготовлении реактивных снарядов для «катюш», специальный завод готовил их установки на машинах с полной экипировкой. Координировал работу по выпуску этого грозного оружия В.В. Пронин. «Каждые два дня Василий Прохорович участвовал в совещании у Вознесенского (заместитель председателя Совнаркома СССР. — Н.А.), где проверялся ход освоения производства, принимались оперативные меры по оказанию помощи предприятиям оборудованием, материалами, квалифицированными кадрами. Неделями не выходили из цехов рабочие, инженерно-технические работники, стремясь скорее наладить производство нового оружия. Правительственный заказ был выполнен в рекордно короткий срок: в августе 1941 г. завод «Компрессор» отправил на фронт первые комплекты «БМ-13».

По мере приближения фронта к центральным районам страны и усиления угрозы Москве правительство СССР 24 июня приняло постановление об эвакуации из нее и прифронтовых районов предприятий, производивших военную продукцию, ценное оборудование, и населения вглубь страны. Для руководства эвакуацией был создан специальный совет; в городах и районах создавались комиссии. Для решения этой задачи от председателя Исполкома Моссовета В.П. Пронина потребовалось огромное напряжение сил.

— Это действительно задача была непростая, — вспоминал он. — Сроки были предельно короткие, опыта никакого не было, не было заранее даже определено, что и куда эвакуировать. Мало этого. Требовалось определить, что оставить в городе для производства военной продукции и обеспечения ею действующей армии. Причем эвакуацию нужно было произвести скрытно при господстве вражеской авиации. И, тем не менее, эту задачу нам удалось решить без потерь.

4 июля 1941 года состоялось расширенное заседание Исполкома. Был разработан план эвакуации, утвержден бюджет расходов. В течение пяти дней подлежали эвакуации 443 843 ученика 1-6-х классов. 7 июля Исполком принял решение об эвакуации взрослого населения; 19 июля — об эвакуации членов семей рабочих и служащих, выделив для этого 1000 вагонов. С 29 июня по 29 июля было эвакуировано 960 тысяч, а в конце июля и в августе — еще около 1,4 миллиона человек.

Одновременно проводились демонтаж и эвакуация оборонных предприятий. За полтора месяца из Москвы и области были эвакуированы около 500 предприятий и более 1 миллиона квалифицированных рабочих, инженерно-технических и научных работников, а также театры, музеи, библиотеки.

…Фашистские полчища рвались к Москве. В гитлеровских планах «молниеносной войны» против СССР Москве отводилось особое место. Захватив Москву, Гитлер надеялся не только на капитуляцию Советского государства, но и на изоляцию его от внешнего мира, на подрыв морального духа, сил сопротивления у всех свободолюбивых народов мира. В специально разработанном плане наступления на Москву под кодовым названием «Тайфун» ставилась генеральная задача: «Еще до прихода зимы овладеть всем комплексом государственных, экономических и коммуникационных центров противника в районе Москвы… В этих целях на московском направлении фашистское командование сосредоточило более 2/5 всех своих войск, 3/4 танков, почти 1/2 орудий и пулеметов, около 1/3 самолетов, действовавших на германо-советском фронте. Под Москву был брошен цвет фашистской армии. Для бомбежек Москвы подготовлен 2-й воздушный флот под командованием фельдмаршала Кессельринга. На совещании в штабе группы армий «Центр» Гитлер огласил свой гнусный замысел: «Там, где стоит сегодня Москва, будет создано огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа.

Правительство, Государственный Комитет Обороны (ГКО), непосредственно Исполком Моссовета и В.П. Пронин принимали всевозможные меры, чтобы защитить столицу. Уже в первый день войны стали осуществляться меры по проведению мобилизации военнообязанных и направлению их в действующую армию. 22 июля на утреннем совещании руководящих работников городского Исполкома и исполкомов райсоветов, начальников служб МПВО у председателя Исполкома была поставлена задача об усилении обороноспособности Москвы, организации мер защиты города и населения от налетов вражеской авиации. В тот же день был издан приказ об объявлении Москвы и Московской области на военном положении. В нем определялись необходимые меры защиты и обязанности граждан, сигналы оповещения о воздушном нападении противника. Развернулась широкая работа по маскировке города, мобилизации населения на строительство оборонительных укреплений и укрытий. Исполком принял также решения о противовоздушной учебной тревоге в городе, о дополнительном производстве противопожарного оборудования, проверке состояния и готовности групп самозащиты на предприятиях, в учреждениях и домоуправлениях к обезвреживанию зажигательных бомб, о борьбе с пожарами.

— Выполнялись решения незамедлительно, — отмечал Василий Прохорович. В течение двух дней в городе было введено затемнение, проведена маскировка многих площадей и улиц, крупных зданий и корпусов предприятий. По проектам архитекторов Д. Чечулина и А. Щусева тщательно замаскированы Кремль и прилегающие к нему площади. В пригороде начали строить ложные сооружения ряда объектов Москвы….По сигналу с командного пункта МПВО была проведена учебно-боевая тревога. В действие были введены все средства защиты, в том числе истребительная авиация и зенитная артиллерия ПВО, формирования МПВО.

Анализ действий всех использованных средств защиты города показал, что Москва готова к отражению воздушного нападения. Конечно, в ходе тревоги были вскрыты и недостатки, но они нами были быстро устранены.

— За каких-то 2–3 дня Москва сильно изменилась. На улицах все чаще встречались люди в военной форме, проходили команды МПВО с противогазами в сумках; по вечерам в небо поднимались сотни аэростатов воздушного заграждения. Над городом исчезло зарево светившихся огней. По темным улицам осторожно шли трамваи, троллейбусы, автобусы, автомобили. Москва… не спала.

30 июня 1941 года Исполком принял постановление «Об обязанностях граждан, руководителей предприятий, учреждений, учебных заведений и управляющих домами г. Москвы по противовоздушной обороне», а 8 июля на обеспечение формирований МПВО необходимой техникой выделил 5 миллионов рублей; 14 июля, рассмотрев состояние водопровода и водоподачи в городе, обязал Управление водопроводной сети и дорожно-мостового строительства привести это хозяйство в надлежащий порядок и дополнительно построить 875 искусственных водоемов; 16 июля — «О создании комсомольского полка по противопожарной обороне». Для борьбы с парашютными десантами и диверсантами по решению Исполкома 31 июля численностью 18 тысяч человек были созданы и приступили к выполнению обязанностей истребительные батальоны. Для перевозки раненых во время налетов вражеской авиации подготовлены 127 травматологических отрядов и 25 медико-санитарных рот. Для укрытия москвичей во время налетов вражеской авиации оборудовано 3332 коллективных укрытия, 719 газо- и 2613 бомбоубежищ, выдано 400 тысяч противогазов.

Москва укреплялась… Для усиления ПВО и московской зоны обороны Наркомат обороны выделил 48 военизированных спецчастей. Небо Москвы и ее окраины защищали 796 орудий, 246 зенитных установок, 602 самолета, 371 зенитный пулемет, 1042 прожектора, 124 аэростата заграждения.

В короткие сроки было много сделано для того, чтобы защитить Москву и ее жителей от нападения фашистских захватчиков с воздуха. О том, как защищали свой родной город москвичи, считаем своим долгом рассказать подробнее.

…21 июля 1941 года в 22 часа 7 минут начался первый массированный налет фашистской авиации на Москву. В нем участвовало более 250 самолетов. Москвичи и воинские части встретили фашистских асов без паники, уверенно. Основная масса вражеских самолетов была рассеяна еще на подступах к Москве. 22 были сбиты, но около 60 самолетам удалось прорваться к городу и, в районе Кутузовской слободы, на Хорошевском шоссе, около Ваганьковского кладбища, на Моховой улице, на площади Белорусского вокзала и товарной станции Москва-Белорусская сбросить 30 крупнокалиберных и 5 тысяч зажигательных бомб. Однако бомбы, сброшенные фашистскими летчиками, не причинили значительного ущерба, а там, где произошли взрывы, бойцы истребительных батальонов, противопожарных команд совместно с бойцами других формирований и жителями города быстро погасили возгорания, разобрали образовавшиеся завалы, почистили территорию. Все те, кто утром 23 июля шел на работу, даже не заметили бывших разрушений и повреждений.

17 августа 1941 года в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького прошел митинг трудящихся Москвы, на котором выступил В.П. Пронин. Он подчеркнул, что налеты фашистской авиации ни на одну минуту не нарушили четкого режима труда и жизнь в городе. Варварские налеты защитниками города встречались организованно. На митинге было принято Обращение ко всем жителям Москвы «…сделать каждый дом, каждый завод, каждую фабрику неприступной крепостью для врага». Так оно и было.

С 21 июля по 20 декабря 1941 года авиация противника сделала 8278 налетов на Москву. Самым массированным был налет 29 сентября — около тысячи самолетов. Всего за этот период к столице прорвалось около 700 самолетов. Они сбросили 1445 фугасных и чуть больше 110 тысяч зажигательных бомб. Погибли 1295 человек, ранены были 5406 человек, разрушено предприятий частично — 112 и полностью — 2; жилых домов частично разрушено — 257 и полностью — 156. Наиболее сильное разрушение было на площади у Никитских ворот, куда упала тысячекилограммовая фугасная бомба. Во время налетов ни один из военных объектов не пострадал.

Налеты не прошли Гитлеру даром. 852 вражеских самолета были уничтожены под Москвой.

Ни на один день не прекращали работу предприятия, электростанция, водопровод, канализация, газовая сеть, городской транспорт Москвы. Работали оставшиеся театры, кинотеатры; артисты выступали перед рабочими в цехах, в воинских частях, в госпиталях.

* * *

…Наша армия вела ожесточенные схватки с вооруженными до зубов фашистскими захватчиками от Баренцева до Черного моря. Но противника остановить пока не удавалось. Каждый в те дни понимал, что особая опасность для Москвы была на суше, на московском направлении, что боевые части и соединения для разгрома врага нуждались не только в вооружении, снаряжении и боевой технике, но и в людских резервах.

— В первые дни и недели, — рассказывал В.П. Пронин, — нас (меня и А.С. Щербакова) почти ежедневно вызывали к И.В. Сталину, а меня еще — и на заседания Военного совета округа. Среди обсуждавшихся вопросов и там, и там стоял и такой: «Как идут мобилизация военнообязанных и строительство оборонительных рубежей на подступах к Москве?» В этом остро нуждались особенно войска Западного фронта и части, оборонявшие подступы к Москве. Вообще трудно было определить, какой вопрос в те дни был главный. Все они были главные и безотлагательные. Исполком среди оставшихся его членов распределил вопросы обороны Москвы и страны так, чтобы ни один из них не выпал из поля нашего зрения. Да и складывавшаяся обстановка не позволяла действовать иначе.

26 июля в Кремле состоялось совещание членов Политбюро ЦК ВКП(б), представителей Наркомата обороны, секретарей райкомов партии Москвы. В нем приняли участие нарком обороны С.К. Тимошенко, секретарь МГК партии А.С. Щербаков и председатель Исполкома Моссовета В.П. Пронин. На нем был обсужден вопрос и принято решение о создании народного ополчения. Пример патриотического начинания должны были показать москвичи. И они его показали. 26 июля началась запись добровольцев.

«Целыми колоннами шли с заводов и фабрик в военкоматы москвичи, — писал В.П. Пронин. — Целыми семьями и бригадами записывались добровольцами в Советскую Армию. Сотни и тысячи заводов и цехов с первого дня войны считали себя мобилизованными. Всюду царило сознание высокого долга перед Родиной, везде был строгий порядок.

Война внесла коренные изменения в жизнь города, в работу предприятий и городского хозяйства. 10-11-часовой труд, ночные дежурства в командах МПВО сильно осложняли жизнь и работу москвичей, но вместе с тем и закаляли их волю…».

В каждом районе Москвы были сформированы дивизии народного ополчения из невоеннообязанных в возрасте от 17 до 55 лет (всего 25 дивизий). В них состояло около 165 тысяч человек. 12 июля, с согласия ГКО, был подписан приказ командующего МВО о сохранении из 25 только 12 дивизий. Из оставшихся 13 дивизий часть ополченцев была направлена на пополнение соединений Красной Армии, часть возвращена на предприятия. Все дивизии были оснащены необходимым вооружением, техническими средствами и снаряжением. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков дал высокую оценку боевых действий московских ополченцев. «Ополченцы… — писал он, — не всегда обладали боевыми навыками. Воинская служба была для них внове, многое пришлось познавать уже в ходе боев. Но было нечто общее, чем они все отличались, — высочайший патриотизм, непоколебимая стойкость и уверенность в победе. Ополченцы составляли ядро многих специальных подразделений…»

…К середине октября 1941 года немецко-фашистские войска приблизились к Москве. Враг стоял у ее ворот и был уверен в своей победе. В немецких газетах, готовившихся к выпуску, 12 октября было оставлено место для сообщения о падении Москвы.

13 октября состоялось городское собрание партийного актива. На нем первый секретарь МК и МГК партии А.С. Щербаков охарактеризовал сложившуюся обстановку в городе и на московском направлении как критическую. Положение было настолько сложным, что в какой-то момент (это случилось 16 октября 1941 года) Москву охватила паника. Московский журналист, очевидец событий Н.К. Вержбицкий записал в своем дневнике: «Да, 16 октября 1941 года войдет позорнейшей датой, датой трусости, растерянности и предательства в историю Москвы.

И кто навязал нам эту дату, этот позор? Люди, которые первые трубили о героизме, несгибаемости, долге, чести…

Опозорено шоссе Энтузиастов, по которому в этот день неслись на восток автомобили вчерашних «энтузиастов» (на словах), груженные никелированными кроватями, кожаными чемоданами, коврами, шкатулками, пузатыми бумажниками и жирным мясом хозяев всего этого барахла.

А Красная Армия лила в этот день кровь за благополучие бросающих свои посты шкурников».

Но с паникой удалось справиться быстро. 17 октября А.С. Щербаков обратился к жителям города по радио. Москва слушала:

«Товарищи москвичи! Немецко-фашистские захватчики вот уже две недели ведут новое наступление на Западном фронте. Враг делает отчаянные попытки прорваться к Москве. Наша Красная Армия оказывает гитлеровцам героическое сопротивление, отстаивая каждую пядь советской земли. Врагам удалось сосредоточить против наших войск большое количество мотопехоты и особенно танков. Гитлеровцы делают отчаянные усилия, чтобы получить победу, ибо положение немецкой армии и особенно тыла таково, что Германия не может выдержать предстоящей зимы в состоянии войны. Этим и объясняется бешеный нажим немцев на наши войска. Под давлением вражеских войск, прорвавших на одном из участков фронта нашу оборону, части Красной Армии отошли на оборонительный рубеж ближе к Москве. Над Москвой нависла угроза. Но за Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови. Планы гитлеровцев мы должны сорвать во что бы то ни стало. Под Москвой спешно строится новая линия обороны. Сотни тысяч трудящихся Москвы и Московской области день и ночь укрепляют подступы к Москве, организуются новые батальоны и полки для защиты Москвы. В беспощадной борьбе с фашистскими полчищами отстоим нашу родную Москву. В тяжелой борьбе, которую мы ведем, решающими являются выдержка, дисциплина, революционный порядок. Самым опасным является паника, чего допустить нельзя. Враг рассчитывает запугать советский народ, но не таковы советские люди, чтобы можно было их запугать.

В связи с тем, что линия фронта приблизилась к Москве, увеличилась опасность воздушных бомбардировок. Теперь фашистские бомбардировщики имеют возможность появляться в сопровождении истребителей. Таким образом, борьба с вражеской авиацией стала труднее, но нет сомнения, что наши летчики, зенитчики, прожектористы, все, кому вверена защита Москвы, сумеют дать отпор фашистским стервятникам.

Ввиду опасности разрушения от бомбардировок наших важнейших предприятий, правительство решило ряд предприятий вместе с рабочими из Москвы эвакуировать. Задача руководителей и рабочих этих предприятий состоит в том, чтобы быстро снять оборудование, вывезти его в сроки, установленные правительственными органами, и на новом месте быстро завод пустить в действие и немедленно начать давать продукцию.

Товарищи москвичи! Каждый из вас, на каком бы посту он ни стоял, какую бы работу ни выполнял, пусть будет бойцом армии, отстаивающей Москву от фашистских захватчиков. Тот, кто работает на строительстве оборонительного рубежа, пусть знает, что его труд укрепляет защиту Москвы. Тот, кто работает на предприятии, пусть знает, что его работа направлена на защиту Родины, на защиту Москвы. Тот, кто является бойцом Красной Армии, бойцом истребительного батальона, пусть помнит, что народ дал ему оружие в руки для того, чтобы защищать свою Родину и свой народ до последнего вздоха.

Сохраняйте выдержку и дисциплину! Обеспечивайте порядок! Московские организации обязали всех руководителей торговых предприятий, городского транспорта, коммунальных и лечебных учреждений обеспечивать нормальную работу в городе. Директоры и руководители предприятий и учреждений обязаны обеспечить твердый порядок и работу в учреждениях и предприятиях Москвы.

Москвичи всегда служили примером в деле организованности и революционного порядка. В нынешних условиях организованность и дисциплина от всех нужны как никогда.

Товарищи, будьте бдительны! Провокаторы будут пытаться сеять панику. Не верьте слухам! Разоблачайте и задерживайте шпионов и провокаторов. Все силы на отпор врагу. Все на защиту Москвы.

Да здравствует наша советская Родина! Да здравствует наша родная Москва! Да здравствует Сталин».

В этот же день обратился к жителям столицы и В.П. Пронин. В обращении говорилось: «Каждый дом, каждую фабрику и завод в Москве строил наш родной, русский советский человек. Это все наше, родное мы будем защищать до последней капли крови. Рабочий и инженер, служащий, учитель, художник и работник искусства идут на борьбу с одной мыслью — отстоять Москву, не дать врагу своими лапами загадить Москву, разграбить ее ценности, уничтожить то, что создавалось русским народом за 800 лет существования Москвы.

…Москве грозит серьезная опасность. Но борьба ведется жестокая не на жизнь, а на смерть, и в этой борьбе мы Москву отстоим».

— …18 октября немецкие войска захватили последний город перед Москвой на этом направлении, — вспоминал В.П. Пронин. — В сырой, промозглый вечер 19 октября идем вместе с А.С. Щербаковым по темному и пустынному Кремлю. Нас пригласили на заседание Государственного Комитета Обороны.

Слышу громкий с акцентом голос Берия: «Оставлять следует Москву, иначе передушат нас здесь, как курят». Молотов молчит. Пришли на заседание. Сталин ходит хмурый, спрашивает: «Что будем делать с Москвой?» Все молчат. Тогда он говорит: «Я думаю, Москву сдавать нельзя». Первым подает голос Берия: «Конечно, товарищ Сталин, о чем разговор?» Остальные тоже соглашаются.

Сталин, обращаясь к Маленкову: «Пиши постановление о введении в Москве осадного положения». Затем, через несколько минут, спрашивает: «Написал? Читай!» Маленков зачитывает свой текст. Сталин раздраженно бросает: «Мальчишка, тебе только волостным писарем работать». И к Щербакову: «Пиши, что я буду говорить». Так появилось знаменитое постановление о введении с 20 октября в Москве и прилегающих районах осадного положения.

В Постановлении ГКО говорилось:

«Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстающих на 100–200 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах.

1. Ввести с 20 октября 1941 г. в г. Москве и прилегающих к городу районах осадное положение.

2. Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспортов с 12 часов ночи до 5 часов утра, за исключением транспорта и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта г. Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правилам, утвержденным московской противовоздушной обороной и опубликованным в печати.

3. Охрану строжайшего порядка в городе и в пригородных районах возложить на коменданта г. Москвы генерал-майора тов. Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие рабочие отряды.

4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду Военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.

Государственный Комитет Обороны призывает всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всяческое содействие.

Председатель Государственного Комитета Обороны

И. Сталин».

Москвичи ответили сплоченностью и единодушием: «Защитим родную Москву!». Были сформированы 25 истребительных батальонов, созданы особые боевые дружины для ведения уличных боев. За несколько дней их стало 169, и они насчитывали 6989 человек, в том числе 288 женщин. На окраинах вокруг города воинами 3-го инженерного противохимического полка МПВО было установлено 20 756 противотанковых и 5236 противопехотных мин, сооружены различные заграждения.

На ближних подступах к Москве оборону заняли 40 тысяч москвичей, а 200 тысяч бойцов МПВО, боевых дружин, истребителей танков готовы были сражаться за каждую улицу, за каждый дом в городе. Практически в обороне столицы участвовало все взрослое население. Город-труженик стал городом-воином, городом-фронтовиком.

Задачей огромной важности было возведение надежных оборонительных рубежей. Их строительство началось еще накануне войны, в приграничных районах. Москвичи их сооружали вместе с армейскими военно-инженерными частями. Когда же начались военные действия и военные строители (частично) были сняты с тех объектов, строительство продолжили главным образом москвичи. На строительство Можайской линии обороны в августе, зачастую под пулеметным обстрелом фашистских летчиков, разрывами бомб, круглосуточно работали более 80 тысяч человек, из них около 70 % — женщины. Они создавали заградительный кордон, надежные и удобные позиции для воинов Красной Армии. В строительстве оборонительных сооружений на трех оборонительных линиях (на окраинах города, вдоль окружной железной дороги; по Садовому кольцу; по кольцу «А» и Москве-реке с юга) участвовало почти все население. Не считая специальных сооружений, москвичами было создано около 1400 километров лесных завалов. Только на линии от с. Крылатского до Царицыно было построено 1428 артиллерийских и пулеметных дотов и дзотов, 165 километров противотанковых рвов, поставлено 111 километров трехрядной колючей проволоки.

В.П. Пронин нередко бывал на строительстве оборонительных сооружений. Позже он вспоминал: «Скверная осенняя погода. Мелкий холодный дождик. Приезжаем с А.С. Щербаковым на постройку укреплений в районе Ленино. Подходим к противотанковому рву. На его дне в непролазной грязи видим с полсотни мокрых фигур. Скользим вниз и спрашиваем, из какой они организации. Отвечают: артисты и работники Большого и других московских театров. Усталые мокрые лица. У всех один вопрос: что на фронте? Просят помочь хорошими лопатами и дровами для сушки одежды. Предлагаем: не прислать ли сюда взамен театральных работников какой-нибудь другой коллектив? Обиделись: «Что мы, дезертиры, что ли? На фронте-то еще тяжелее. Все перетерпим, все выдержим, лишь бы отстояли наши Москву…»

Острым и неотложным делом была подготовка резервов для действующей армии. «Раньше мы занимались призывниками, а Осоавиахим — специальностями для армии, авиации и флота, — рассказывал В.П. Пронин. — Война же заставила и нас подумать о подготовке не только количества, но и качества призываемых в Вооруженные силы, особенно для тех частей, которые стояли на обороне Москвы. Уже в июне Исполком обратил внимание руководителей предприятий и учреждений, спортивных организаций на подготовку будущих призывников по таким специальностям, как «Ворошиловский стрелок», снайпер, минер, пулеметчик, радист, планерист, автоводитель, мотоциклист, истребитель танков, связист».

Вопросам подготовки резервов для действующей армии Исполком и его председатель на протяжении всей войны уделяли постоянное внимание. 10 сентября 1941 года Исполком рассмотрел вопрос о состоянии военно-спортивной работы и обязал Комитет по делам физкультуры и спорта в течение месяца подготовить 1 тысячу инструкторов лыжного спорта для массового обучения юношей, утвердил список лыжных баз, а руководителей предприятий обязал оборудовать их и обеспечить лыжами; 20 сентября того же года принял решение «О всеобщем обязательном военном обучении москвичей» (мужчин в возрасте от 16 до 50 лет). Практические занятия проводились в поле, в обстановке, приближенной к фронтовой. К концу года 113 тысяч москвичей получили военную специальность; 27 тысяч из них прошли обучение по 110-часовой программе и были отправлены в запасные части, в том числе более 500 мотоциклистов, 3089 истребителей танков, 250 пулеметчиков, 150 минометчиков, 550 стрелков-снайперов и др. Всеобуч Исполком проводил и в последующие годы.

Во время войны в Москве возникло много патриотических движений. В первые же дни войны началось благородное движение — донорство: «Свою кровь — раненым воинам!» Оно охватило тысячи москвичей — рабочих, служащих, деятелей культуры. Только за время боев под Москвой они сдали 90 тысяч литров крови. В 1942 году донорами стали около 100 тысяч человек, а в 1943 году — более 340 тысяч.

Массовым движением стал сбор средств в Фонд обороны страны. Этот сбор из года в год увеличивался. В июне 1941 — апреле 1945 года через Фонд в государственный бюджет москвичи внесли денежных средств и ценностей на сумму 6 миллиардов рублей. В 1943 году на поступившие в Фонд обороны 600 миллионов рублей были построены танки для воинских частей и самолеты для соединения «Москва».

…Начало декабря 1941 года. Войска Г.К. Жукова, И.С. Конева, С.К. Тимошенко перешли в контрнаступление. Подмосковье было усеяно трупами гитлеровских солдат и офицеров, исковерканными танками, орудиями, сбитыми самолетами. Воины Красной Армии стояли насмерть и, «получив подкрепление, вновь создавали непреодолимый фронт обороны». Маршал Г.К. Жуков писал: «В первых числах декабря по характеру действий и силе ударов всех группировок немецких войск чувствовалось, что противник выдыхается и для ведения наступательных действий уже не имеет ни сил, ни средств.

Развернув ударные группировки на широком фронте и далеко замахнувшись своим бронированным кулаком, противник в ходе битвы за Москву растянул войска до такой степени, что в финальных сражениях на подступах к столице они потеряли пробивную способность. Гитлеровское командование не ожидало таких больших потерь, а восполнить их и усилить свою подмосковную группировку не смогло…

За 20 дней второго этапа наступления на Москву немцы потеряли 155 тыс. солдат и офицеров, около 800 танков, сотни оружий и значительное количество самолетов. Тяжелые потери, полный провал плана молниеносного окончания войны, незавершенность в осуществлении стратегических задач посеяли в немецких войсках сомнения в успешном исходе войны в целом. Фашистское военно-политическое руководство потеряло престиж непобедимости в глазах мирового общественного мнения…».

В декабре 1941 года ударные немецкие группировки были разгромлены, фашистов отбросили от Москвы. Столицу отстояли, вся страна ее защищала. И как читатель смог уже убедиться, много сделали для этой победы москвичи, Моссовет и его председатель В.П. Пронин. «Пронин отличался редкой даже для того времени работоспособностью. Его рабочий день, как правило, продолжался 15–16 часов. Член Военного Совета МВО генерал К.Ф. Телегин вспоминал: «Меня поражало, как в этом небольшого роста человеке могла вмещаться такая энергия, что ее хватало на то, чтобы в труднейших условиях поддерживать нормальную жизнь многомиллионного города, глубоко вникать во все оборонные мероприятия, изыскивать новые и новые возможности для расширения военной продукции».

Высокую оценку деятельности В.П. Пронина давал военный атташе Франции в Турции полковник Дюваль. Он сообщал начальству: «В Москве были приняты все меры по обеспечению обороны города каждой улицей и даже домом. На главных улицах были сооружены баррикады, траншеи, противотанковые заграждения, укрепления. Из 5 млн жителей столицы 1 млн — дети и старики — были эвакуированы; 1 млн граждан, из которых 200 тыс. молодых женщин, мобилизованы…

Эта всеобщая мобилизация населения Москвы выполнялась блестяще благодаря твердым, но умелым и осторожным мерам, предписанным Сталиным и Берия. Большую помощь им оказал Пронин, председатель Московского Совета. Административный аппарат функционирует безотказно».

* * *

Несмотря на неимоверные трудности военного времени, Исполком Моссовета и его председатель занимались и внутригородскими проблемами, заботились о бытовых условиях жизни москвичей, их медицинском обслуживании, образовании.

— Москва — это зеркало великой страны, — подчеркивал Василий Прохорович. — В нее из многих уголков нашей Родины и из-за рубежа ежедневно сотни тысяч человек приезжают, чтобы ее увидеть. Выполняя Генеральный план реконструкции, власти города и его жители много делали, чтобы она стала не только красивой, но и благоустроенной, удобной для жизни людей.

Ассигнования на эти цели в годы войны не прекращались. Для контроля за осуществлением мер по благоустройству в октябре 1941 года Исполком привлек постоянную комиссию коммунального хозяйства. В марте-апреле 1942 года по призыву Исполкома были проведены Дни очистки города. В них приняло участие, не считая тех, кто участвовал в благоустройстве своих домовладений и дворов, 310 тысяч человек. К 1 мая 96 % всех домовладений, дворов и улиц были приведены в надлежащий вид. Подобные дни, недели, месячники проводились и в последующие годы.

Исполком изыскивал средства на проведение и более фундаментальных работ по благоустройству: на реконструкцию проезжей части улицы Горького — от площади Пушкина до площади Маяковского; реконструкцию и озеленение Советской площади; расширение и благоустройство проезжей части шоссе Энтузиастов.

В марте 1943 года состоялась XI сессия Моссовета. Она определила план благоустройства на последующие годы и призвала москвичей принять участие в его реализации.

Смотрю свои записи бесед с В.П. Прониным дальше…

— Уже в начале войны, — рассказывал Василий Прохорович, — пришлось срочно перестраивать и медицинскую службу. Много врачей и медицинских сестер были призваны в действующую армию; начали поступать раненые с фронта, требовались госпитали и дополнительные средства. Вот смотрите: в мае 1941 года в городе было 9288 врачей, а к ноябрю, с учетом призванных пенсионеров, осталось 4340; средний медперсонал сократился более чем на 10 тысяч человек. Если в начале 1941 года на здравоохранение было ассигновано около 44 миллионов рублей, то к ноябрю оно сократилось до 18,1 миллиона рублей. Практически, надо было перестраивать всю систему здравоохранения, искать резервы, чтобы преодолеть трудности и обеспечить медицинским обслуживанием не только раненых, но и все население города.

Что было сделано? Прежде всего был произведен учет всех медицинских кадров, оставшихся в городе, призвали на работу пенсионеров; для переквалификации врачей при крупных больницах и госпиталях создали специальные курсы. Эти меры помогали быстро укомплектовывать и восстанавливать штаты: в 1942 году в медицинских учреждениях работало 497 врачей, в 1943 году — 5453, а в 1944 году — уже 6782. Помогли в этом и медвузы, которые в 1943 году реэвакуировались в Москву. Часть выпускников они направили в распоряжение горздрава. То же было и в 1944 году. Из подготовленных 3 тысяч врачей, фельдшеров и медицинских сестер почти половина была направлена в городские учреждения.

Решена была задача и по расширению базы лечебных учреждений. Согласно решению Исполкома в июле 1941 года было произведено развертывание и оборудование госпиталей — вначале на 6 тысяч, а затем еще на 10 тысяч коек. На эти цели ассигновали 16,3 миллиона рублей. Хорошо поставленная лечебная работа в госпиталях способствовала тому, что более 80 % бывших раненых воинов возвращалось на фронт.

Велась и лечебно-профилактическая работа с гражданским населением. В августе 1941 года Исполком утвердил план мероприятий, касающихся приведения дезинфекционных работ, по организации мер, исключавших возникновение эпидемических заболеваний, особенно в местах скопления людей; в июле 1942 года обязал Управление местной промышленности и промкооперации наладить производство медикаментов, предметов санитарии и гигиены; с октября 1943 года москвичи при необходимости стали обеспечиваться скорой помощью круглосуточно, была восстановлена практика вызова врачей на дом. Расширилась сеть лечебных и профилактических учреждений, для этого Исполком выделял возможные ассигнования.

Особую заботу Исполком проявлял о детях, о сиротах. За три года войны была создана целая сеть детских учреждений, в том числе 35 детдомов, в которых воспитывалось более 4 тысяч детей. Всего же в детдома было устроено 7266 сирот, а 17 958 отдано на воспитание в семьи москвичей. В 1944 году было создано 13 детдомов санаторного типа.

Немецко-фашистские захватчики под ударами советских воинов отступали, оставляя после себя развалины домов в освобожденных селах и городах. В Подмосковье немецко-фашистские оккупанты уничтожили 2230 сел и деревень, сожгли 42 015 домов колхозников и свыше 12 тысяч городских зданий, 760 школ, 160 больниц, более 800 библиотек и клубов, разрушили предприятия, электростанции, угольные шахты и многое другое…

— Чтобы подняться из руин, — вспоминал Василий Прохорович, — жителям области требовались огромные средства и длительное время. Самостоятельно им решить эту проблему было не под силу. Нужна была безотлагательная помощь. Я взвесил возможности Москвы и 10 декабря обратился с предложением к И.В. Сталину. Сталин спросил: «А не трудно это будет для Москвы? Ведь москвичи сами нуждаются в помощи». Я ответил: «Сейчас всем трудно и нужна взаимопомощь. Это тоже москвичи». Он подумал и произнес: «Посоветуйтесь с москвичами и готовьте проект постановления правительства». Я сообщил о встрече с И.В. Сталиным А.С. Щербакову. Он поддержал мои предложения, и в тот же день состоялось совместное заседание Бюро МГК партии и Исполкома Моссовета. На нем были намечены мероприятия для реализации внесенных предложений. Москва стала помогать восстанавливать Подмосковье.

29 декабря 1941 года СНК СССР принял постановление «О восстановлении угольных шахт в Подмосковном бассейне», а 3 января 1942 года ГКО — «О восстановлении железных дорог». Эти постановления стали основополагающими в организации работы по налаживанию нормальной жизни в освобожденном Подмосковье, в восстановлении его народного хозяйства.

…17 июня 1944 года — день, который вошел в историю Великой Отечественной войны, как своеобразная прелюдия Парада Победы, как парад позора разбитых немецко-фашистских полчищ. Это был «звездный момент пережитого Москвой триумфа». По улицам столицы провели колонны немецких военнопленных офицеров численностью 57 600 человек, «из числа захваченных за последнее время войсками Красной Армии 1, 2 и 3-го Белорусского фронтов». В рапорте наркому внутренних дел СССР Л.П. Берия о проводе колонн немецких военнопленных по Москве отмечалось: «Движение колонн военнопленных по улицам Москвы проходило организованно.

Улицы по маршрутам движения колонн военнопленных были переполнены большими массами москвичей. Все окна, балконы, а также крыши многих домов были заполнены зрителями. Население при прохождении колонн военнопленных вело себя организованно… При прохождении колонн военнопленных со стороны населения были многочисленные возгласы в честь Красной Армии, генералов и офицеров Красной Армии и Верховного командования Красной Армии. Массовое количество было выкриков антифашистских: «Смерть Гитлеру!», «Смерть фашизму!», «Сволочи!», «Чтобы вы подохли!», «Почему вас не перебили на фронте!» и т. д.

При достижении колоннами военнопленных пунктов назначения военнопленные немедленно грузились в специально отведенных местах в железнодорожные эшелоны и направлялись к месту назначения в лагеря военнопленных… Улицы города по прохождении военнопленных были подвергнуты соответствующей обработке и промывке работниками треста очистки Московского Совета. Никаких происшествий в городе за время прохождения колонн военнопленных не зарегистрировано».

Смыла Москва фашистскую нечисть.

9 мая 1945 года в 0 час. 43 мин. был подписан акт о безоговорочной капитуляции немецких войск. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в статье «Безоговорочная капитуляция», которая не была опубликована, писал: «…Я сердечно поздравил всех присутствующих с долгожданной победой. В зале поднялся веселый шум. Все друг другу жали руки, поздравляли. У многих на глазах были слезы радости. Ко мне подошли генералы: Малинин, Телегин, Соколовский, Колпакчи, Катуков, Кузнецов, Богданов, Боков, Белов, Горбатов, Руденко и др.

Я сказал: «Дорогие друзья, нам с вами выпала великая честь. Партия и правительство в час смертельной опасности Родины доверили нам в 1941 году возглавить войска в битве под Москвой. Это доверие мы тогда полностью оправдали. Вместе со всем советским народом Советская Армия не допустила врага к Москве, разгромив отборные гитлеровские войска на подступах к Москве.

В заключительном сражении под Берлином нам вновь оказано доверие вести наши доблестные войска на штурм Берлина. И это доверие партии, правительства и народа советские войска, в том числе и мы, возглавлявшие войска в сражениях за Берлин, также с честью оправдали. Жаль, что многих нет среди нас. Как бы они порадовались долгожданной победе, за которую они, не дрогнув, отдали свою жизнь…».

В этот день Москва бурно ликовала… Тысячи людей вышли на улицу, всюду слышались возгласы: «Ура!», «Нашему Сталину ура!», «Красной Армии ура!». Люди обнимали и целовали друг друга, поздравляли с победой, приветствовали и качали красноармейцев и офицеров. Молодежь пела песни и танцевала. Зная, что 9 мая объявлен нерабочим днем, трудящиеся все же пошли утром на работу, чтобы встретиться там со своими товарищами, поздравить их с победой, присутствовать на митингах». 24 июня 1945 года в Москве состоялся Парад Победы. Столица чествовала советских воинов-Победителей.

В те незабываемые дни писатель Леонид Леонов, обращаясь к будущим поколениям, писал: «И если когда-нибудь усталость надломит ваше вдохновенье или грянут черные минуты, от которых мы, немножко постаревшие и смертные, не сможем оборонить вас на расстоянии веков, — вспомните этот день, и вам смешна станет временная невзгода. Вам будет так, как если бы вы раскрыли бесконечно святую книгу творческой муки, беззаветного героизма и бессонного труда. Эта книга называется — Великая Отечественная война».

В этой книге не счесть героев и среди них — Василий Прохорович Пронин.

В декабре 1944 года В.П. Пронина назначили первым заместителем председателя Совета Министров РСФСР. Ему было поручено организовать работу по восстановлению 15 русских городов, в том числе Севастополя и Сталинграда. В 1945 году по поручению правительства во главе экономической миссии Советского Союза с группами специалистов он неоднократно выезжал в Берлин и Польшу для организации помощи в восстановлении их хозяйства.

В 1946 году В.П. Пронин был назначен министром трудовых резервов СССР. В связи с упразднением министерства в 1953 году стал заместителем министра лесной промышленности, а затем — заместителем министра транспортного строительства СССР. В 1956 году по болезни ушел на пенсию.

В.П. Пронин неоднократно избирался депутатом Верховных Советов СССР и РСФСР; с 1940-го по 1945 год был членом Президиума Верховного Совета РСФСР. На XVIII и XIX съездах КПСС избирался членом Центрального комитета партии.

За большие заслуги перед Родиной В.П. Пронин удостоен восьми правительственных наград, в том числе двух орденов Ленина, ордена Трудового Красного Знамени, польского ордена «Возрождение Польши».

Умер В.П. Пронин в 1992 году. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве. На его могиле стоит скромный памятник.