Наш Мольер

Это был автор знаменитой тогда пьесы «Бригадир» – Денис Фонвизин. Его предок – Фон Визен – ливонский рыцарь, попавший в русский плен при Иване Грозном и оставшийся на Руси.

Сам Денис Иванович учился на философском факультете Московского университета, потом служил переводчиком в Иностранной коллегии. Уже в юности он начал писать сатирические пьесы и много переводил – Вольтера, Гельвеция, Овидия, Руссо… Ему было двадцать три, когда он написал свою первую знаменитую пьесу – «Бригадир». Прочел ее перед Императрицей и имел от нее «всемилостивейшее приветствие». Этого было достаточно, чтобы Денис Фонвизин стал модным. Его наперебой звали читать пьесу екатерининские вельможи. Пригласил его и Никита Панин – прочесть произведение наследнику.

Несмотря на молодость, Фонвизин был подслеповат, лыс, любил хорошо поесть и обладал внушительным брюшком… В первый вечер в Павловске он съел за обедом пять больших пирогов, даже не заметив, потому что ел и непрерывно говорил.

Панин, как все дипломаты, умел слушать. В тот же день он сделал вывод. Как вспоминал потом Фонвизин, «узнав мое сочинение, мои знания и моральные правила, Панин предложил мне стать одним из трех его секретарей…» И, главное – одновременно одним из воспитателей Павла, будущего русского Самодержца. Денис Фонвизин с энтузиазмом включился в панинский проект…

Уже вскоре, как пишет знаменитый поэт князь Петр Вяземский, прославленный комедиограф Денис Иванович Фонвизин «по заказу графа Панина написал одно политическое сочинение для прочтения наследнику…».

Называлось оно «О введении крепостного права в пределы умеренности… и о том, как обуздать произвол, царящий во всем государственном аппарате». Это сочинение Денис Фонвизин прочел Павлу.

И тотчас у Фонвизина появился еще один внимательный читатель. Екатерина ознакомилась с сочинением и оценила критику своего правления. В кругу приближенных, в Эрмитаже, она насмешливо сказала: «Худо мне жить приходит[ся]: уж и господин Фонвизин хочет учить меня царствовать!» После царского сарказма Шешковский удвоил надзор за жизнью Малого двора в Павловске и за новым секретарем.

В 1771 году, накануне совершеннолетия наследника, в доме Панина часто бывала Екатерина Дашкова, вернувшаяся из Европы. Императрица по-прежнему оставалась к ней холодна, и предсказания убиенного Императора Петра о выброшенной апельсиновой кожуре стали эпиграфом к их нынешним отношениям.