Любовная исповедь Императрицы

Уже в феврале 1774 года он был в Царском Селе. И состоялось небывалое…

Императрица тотчас назначила ему свидание, но армейский генерал не явился. Генерал написал Императрице, что слухи о ее пятнадцати прошлых любовниках его слишком мучают. Ибо для него любовь к ней – главное в его жизни. Он потребовал от Императрицы чистосердечной Исповеди.

И писучая Императрица всея Руси по требованию армейского генерала… тотчас взялась за перо – к радости будущих исследователей! Двадцать первого февраля он получил письмо с текстом, озаглавленным «Чистосердечная исповедь».

В этой Исповеди она написала, на наш взгляд, фразу, которая многое объясняет в ее жизни: «Беда та, что сердце мое не хочет быть ни на час охотно без любви».

Екатерина добросовестно перечислила генералу поиски сердца – от первого любовника, который появился «не от распутства, к которому никакой склонности не имею, и если б я в участь получила с молодости мужа, которого бы любить могла, я бы вечно к нему не переменилась». Это был князь Салтыков, «прекрасный, как день», у которого «глаза – отменной красоты». И прибавила грустно-насмешливо: «…хотя так близорук, что далее носа не видит». Елизавета удалила Салтыкова – отправила с дипломатической миссией в Гамбург. И тогда в опустевшем сердце появился поляк Понятовский, которого несносная Елизавета также вскоре убрала из Петербурга. И только тогда ее сердце покорил Григорий Орлов. И опять она мечтала о вечной любви – пристанище сердца: и этот «сей бы век остался, если б сам не скучал» (скука – это его любовницы). «Я сие узнала в самый день его отъезда… и просто сделала заключение, что о том узнав, уже доверки иметь не могу…»

На самом деле Григорий Орлов с самого начала вел себя с ней не как жалкая содержанка, а так, как должен вести себя с бабой достойный гвардеец – то есть спал с нею, не забывал и о других дамах, пил, кутил и так далее. Но она принимала все это, любя его, старалась не замечать похождений… пока он не стал ей вреден. И тогда, как мы помним, государственница Екатерина закончила отношения – сбросила балласт! Далее, как она пишет, сделала «из дешперации [от отчаяния. – Э. Р.] выбор кое-какой». Так появился «кое-какой» Васильчиков, который, тем не менее, был с ней целых полтора года! Все это время она «более грустила, нежели сказать могу… и всякое [его – Э. Р.] приласканье во мне слезы возбуждало, так что я думаю, что от рождения своего я столько не плакала, как сии полтора года».

Двенадцать лет, проведенные с красавцем Орловым, она не смогла забыть. Все напоминало о нем, и все раздражало в несчастном, покорном, жалком Васильчикове. И Потемкина она теперь звала, потому что телом и нравом этот гигант напоминал ей высоченного Григория Орлова.

«Потом приехал некто богатырь. Сей богатырь по заслугам своим и по всегдашней ласке прелестен…»

Итак, не было пятнадцати любовников – было четверо! Добавим: всего четверо! Причем последний – «от отчаяния».

Для русского галантного века – сущая ерунда. Наш двор со времен Елизаветы был передовым в галантном отношении… К примеру, французский дипломат шевалье Корберон с восторгом писал: здесь «женщины стоят положительно выше мужчин. Они гораздо развитее, способнее к восприятию чувства, к деликатности, ко всем оттенкам и тонкостям отношений, соблазняющим сердце и приятным для ума… Как бойко русские девицы говорят о любви… точно модные парижские дамы». В своем «Интимном дневнике» молодой француз описывает, как он волочится за многими и как часто находит галантный ответ: «Соблазнительна была эта женщина… Хорошенькие глазки, устремленные на меня и горящие страстью… сладострастная улыбка, белая нежная шейка и… отдающееся молчание. Я припал к ее руке и пошел бы дальше, если бы мы не сидели у окна не ждали бы гостей…»

Так что скромная Екатерина с полным правом спрашивает генерала: «Ну, Господин Богатырь, после сей исповеди могу ли я надеяться получить отпущение грехов своих?»

Но опять она тщетно ждет его. Опять его нет! Умен оказался Потемкин, сразу этим огорошил. Все ее прошлые любовники, задыхаясь от счастья, торопились, летели на ее огонь… Но Потемкин… Пять ночей не приходил армейский генерал к влюбленной Государыне. А она в очередную ночь, как сама пишет ему, в библиотеке «в сквозном ветре простояла два часа» и на исходе второго часа «пошла с печали лечь в постель, где по милости Вашей пятую ночь проводила без сна…».