Заговорщик… Петр Третий!

Но самым успешным заговорщиком оказался… сам несчастный Император. Несмотря на все свои благодетельные реформы, Петр Третий делал все, чтобы о них забыли, чтобы заговор победил…

Началось это с первых дней царствования. Нескончаемая церемония похорон тетки-Императрицы казалась Петру нелепой. Он не умел притворяться, не хотел понимать, что это умение – важнейшая обязанность властителя. Он открыто скучал на похоронах Императрицы Елизаветы, в то время как жена Екатерина умело скорбела – изливала потоки слез, и казалось, этот водный резервуар бездонен. Петр – лютеранин, до приезда в Россию воспитывался в лютеранской стране. И поклонение иконам («доскам») и мощам давно умерших святых – все это казалось ему диким. Находясь в церкви и стараясь унять душивший смех, он корчил рожи, перемигивался с голштинцами, оскорбляя молившихся русских… В это же время прирожденная отличница и великолепная актриса Екатерина, выучившая православные обряды, усердно их выполняла.

Не дремала и Церковь, которую Петр восстановил против себя своими указами… В результате родился опаснейший слух, который умело поддерживали заговорщики: будто Петр решил уничтожить отеческое православие. Так объясняли все его прогрессивные законы о свободе вероисповедания, о запрещении преследований раскольников, о секуляризации церковных земель. Говорили, что Царь так ведет себя в церкви, потому что ненавидит истинную веру и оттого преследует «истинно православную жену» (кстати, «истинно православная», став Императрицей, проведет ту же секуляризацию, но не забудет при этом славить православие, усердно молиться и ходить на богомолье).

Но самым страшным для репутации Петра оказалось «второе чудо Бранденбургского дома» – как назвал его Фридрих Великий. Императрица Елизавета скончалась. Мир с поверженным Фридрихом, возвращение земель, захваченных русским войском, – этого не могли простить ему ни армия, ни гвардия, ни общество. В отдельном параграфе мирного договора с Фридрихом говорилось: «…оба государя, искренне желая соединиться еще теснее для безопасности своих владений и для взаимных выгод, согласились приступить немедленно к заключению союза». Это был новый военный союз со вчерашним врагом против вчерашних друзей – Дании и Австрии.

Никто не понимал, что Петр Третий исполняет мечту, завещанную отцом и кровью деда: вернуть родовые земли и покарать захватчика – Данию. Да, он поклонялся Фридриху с фанатизмом юности, и это было неудивительно. Король-философ, друг Вольтера, сторонник просвещенного абсолютизма, король-полиглот, король-воин, превративший скромное маркграфство в мощную европейскую державу, был одним из главных властителей дум Европы… Но для русского народа Фридрих – враг, лютеранин, «нехристь». Вместо прежней, понятной армии и народу «войны с немчурой» Петр Третий велел готовиться к непонятной войне с Данией, давней союзницей России… Гвардия с возмущением узнала, что ее готовят к отправке на фронт – на эту непонятную войну. Австрия, также многолетняя союзница России, попыталась сохранить отношения. Угодливо предложила деньги и войско против Дании. Петр отвечал высокомерно и дерзко: «Деньги мне не нужны, я надеюсь один управиться с своими врагами. Но коли понадобится помощь, стану искать ее в другом месте, но только не в Вене».

Все дальнейшие шаги вызывали гнев гвардии. Петр ввел военную форму прусского образца – форму вчерашних врагов. Он назначил командовать конной гвардией герцога Георга Голштинского, не знавшего по-русски ни слова. Петр заставлял состарившихся, потолстевших елизаветинских вельмож и престарелых фельдмаршалов маршировать на гвардейских смотрах и парадах…

Короче, Петр сумел объединить против себя всех – армию, гвардию, духовенство и бюрократию. Он «сверху» подготовил переворот. Уже не боялась негодовать улица. Языки развязались, громко ругали Государя. Случилось самое страшное для Самодержца – после ликвидации Тайной канцелярии ушел страх.

30 апреля 1762 года произошло событие, после которого Екатерина окончательно поняла: пора действовать! И не медля!