Юбилейное посольство германских монархов

В 1908 году, в первый год жизни Гитлера в Вене, мифический ореол вокруг императора создавался с максимально возможной помпезностью: в этот год империя праздновала единственный в истории Габсбургов 60-летний юбилей правления: Франц Иосиф взошёл на трон во время революции 1848 года в возрасте 18 лет.

Усталый, склонный к депрессии император долго противился проведению больших торжеств. Однако любители юбилейных мероприятий приводили веские аргументы: празднества будут способствовать развитию торговли и туризма, снижению безработицы. Но главное — чествование старого императора, чья фигура вызывает почтение, послужит укреплению патриотизма и снизит накал межнациональных конфликтов.

Уже много лет в Вене не проводилось патриотических праздников. Последним стало торжественное шествие по случаю серебряной свадьбы императорской четы в 1879 году; подготовку доверили знаменитому художнику Гансу Макарту. Торжества в связи с 50-летием правления Франца Иосифа в 1898 году не состоялись из-за гибели императрицы. На 70-летний юбилей правления, учитывая возраст императора, вряд ли можно было рассчитывать. Планирование празднеств 1918 года стало уделом персонажей романа Роберта Музиля «Человек без свойств».

Очень поздно, лишь 11 марта 1908 года, император нехотя согласился с аргументами советников и одобрил проведение празднеств. Торжественное шествие посвящалось истории дома Габсбургов; делегации от всех народов монархии будут восхвалять императора. Своим великолепием праздник должен был затмить торжества по случаю 60-летия правления королевы Виктории в 1897 году.

Император Франц Иосиф встречает на вокзале императора Вильгельма II. 1908 год

Франц Иосиф высказал пожелание: за блеском торжеств не забывать о благотворительности. Повсюду спешно составлялись планы мероприятий. Даже самые маленькие школы монархии, все больницы и сиротские приюты, казармы и учреждения, магазины и стрелковые союзы проводили благотворительные мероприятия, собирали пожертвования для социальных учреждений. Это не только приюты для бездомных и сирот или воспитательные дома, но — в знак особого почтения к Францу Иосифу, страстно любившему охоту, — приют для больных охотников из всех коронных земель.

Долгая череда поздравительных визитов иностранных гостей началась в мае 1908 года с политической сенсации. Чествовать Франца Иосифа как старейшего германского правителя в Вену отправилась делегация германских монархов. В делегацию вошли: император Германии Вильгельм II, принц-регент Баварии Луитпольд, короли Саксонии и Вюртемберга, великие герцоги Баденский, Саксен-Веймарский, Ольденбургский и Мекленбург-Шверинский, герцог Ангальтский, князья Липпе и Шаумбург-Липпе, а также единственный представитель буржуазии — бургомистр ганзейского города Гамбурга, которому ввиду его статуса по протоколу полагалось меньше почестей. Великий герцог Гессенский отсутствовал по уважительной причине: он как раз гостил у царской семьи, с которой был связан узами близкого родства, и работал над улучшением российско-германских отношений[422].

Идея визита принадлежала императору Вильгельму II, и для её осуществления ему пришлось приложить немалые дипломатические усилия. Не все монархи были в восторге от совместной акции и опасались политических конфликтов[423]. Австрийский император, строго говоря, не был «германским» монархом, то есть монархом Германской империи. И даже тот факт, что Дунайская монархия с 1879 года являлась военной союзницей Германии, участницей Двойственного союза, не давал Францу Иосифу права на этот титул. Императорская и королевская монархия была многонациональным государством, её вряд ли можно было назвать «германской».

В течение монаршего визита можно было ожидать любых политических выступлений, прежде всего, со стороны австрийских немцев: рана, нанесённая под Кёниггрецем, ещё не затянулась. Несмотря на лояльность Габсбургам, многие немцы с тоской смотрели в сторону более успешной Германской империи, тем более что влияние славян в Цислейтании увеличивалось, а немцы всё больше теряли власть. Были все основания опасаться, что австрийские немцы расценят этот визит как пангерманскую, «великогерманскую» демонстрацию, а помпезность немецкого гимна и немецких знамён подвигнут их сделать неправильные выводы. Пангерманцы готовились заявить о своём стремлении присоединиться к Германской империи, вывесив черно-красно-золотые, то есть «великогерманские» флаги 1848 года и чествуя «своего» императора — Гогенцоллерна, а не Габсбурга.

Император Франц Иосиф негативно относился к любым проявлениям немецкого национализма в своей империи. Как пишет флигель-адъютант Маргутти, император полагал, что в «немцах Австрии воплощается «австрийскость»», и крайне раздражительно реагировал на любую попытку сближения «его» немцев с Берлином. «Даже самые незначительные, безобидные проявления подобного толка чрезвычайно его расстраивали». Он сразу замечал «своим соколиным взором» черно-красно-золотые знамена, «и его хорошее настроение тут же улетучивалось». «Любое выпячивание немецкости задевало ахиллесову пяту императора, он чувствовал скрывающиеся за этим пангерманские настроения»[424].

Политические выступления «ненемецких» австрийцев также были вполне предсказуемы, и они не заставили себя ждать. Чешские газеты рьяно протестовали против этого визита, который они тоже расценили как проявление пангерманства.

Беспокойство накануне этого единственного в своём роде визита было огромным, а его организация — сложной. Изъявлению немецких националистических настроений должны были воспрепятствовать войска, выстроенные шпалерами. Число черно-бело-красных флагов Германской империи сократили до минимума, а постоянно появляющиеся в толпе черно-красно-золотые «великогерманские» знамёна немедленно удаляли. Многотысячная толпа зрителей приветствовала Вильгельма II на всём пути следования, когда он вместе с императрицей, двумя сыновьями и 54 сопровождающими въехал в Вену и направился в Шёнбрунн. Полиции и придворным пришлось потрудиться: в тот же день прибыли и все остальные германские монархи, чья неизбывная взаимная ревность ни для кого не являлась секретом.

В приветственной речи 49-летний Вильгельм II чествовал австрийского императора как образец для подражания «для трёх поколений германских монархов», включив таким образом Габсбурга в ряд германских государей, как будто и не было Кёниггреца. Он обосновал свою позицию общими династическими интересами, родственными связями и Двойственным союзом.

В создавшейся щекотливой ситуации Франц Иосиф повёл себя тонко и умно. Оставив без внимания национальный аспект высокого визита, он в благодарственной речи подчеркнул аспект династический. Он увидел в нём «праздничную демонстрацию монархического принципа…, которому Германия обязана своей мощью и величием». Затем он принялся превозносить ценность Двойственного союза, заключённого 30 лет назад, «в радостном ожидании, что тот преследует только мирные цели». Волнующий день завершился праздником в дворцовом парке Шёнбрунн, где играли военные оркестры и выступали 8000 певцов. Большой, обычно отрытый для публики парк из соображений безопасности был оцеплен полицией. 10.000 персонально приглашённых гостей находились под постоянным наблюдением.

За границей, прежде всего, в западных державах, в балканских государствах и в России, за визитом монархов наблюдали с опаской. Российские газеты единогласно назвали визит «пангерманской демонстрацией», которая «особенно ярко доказала зависимость Австро-Венгрии от немецкой политики»[425]. Знаменитый английский журналист Люсьен Вольф также подчеркнул, что «идея воссоединения Габсбургской монархии с Германской империей ещё не забыта», причём именно в Вене. Берлин же, напротив, не столь заинтересован в присоединении католической Немецкой Австрии, он нуждается в Австро-Венгрии прежде всего как в союзнице против России[426].

Все жители Вены увлеклись бурной полемикой тех дней, и молодой Гитлер, скорее всего, тоже принимал в ней участие.

Вслед за германскими монархами с поздравительными визитами Вену посетили и другие европейские государи (первым приехал король Швеции), все в сопровождении большой свиты, придворный церемониал каждый раз строго соблюдался. На торжественных приёмах и праздничных обедах прославлялось блестящее будущее монархических государств в целом и будущее Дунайской монархии в частности. Монархи Европы, теснимые демократическими движениями, сплачивали ряды и собирались вокруг своего исполненного достоинства венского дуайена.

Однако в «публике» назревали недовольство, национальные и политические конфликты. 21 мая 1908 года 82.000 венских школьников в парке Шёнбрунн чествовали своего императора, размахивая гирляндами из цветов и исполняя песни перед сотнями тысяч зрителей. В тот же день студенты Венского университета, придерживавшиеся либеральных и пангерманских взглядов, вышли на демонстрацию за «свободу науки», против церкви, клерикализма, а косвенно — и против дома Габсбургов. Вся полиция обеспечивала порядок в Шёнбрунне, и сложилась опасная ситуация. Но в конце концов, всё разрешилось типичным для Вены компромиссом. А страх перед революцией остался[427].