Многонациональная метрополия

Гитлер, как известно, не любил Вену, а в особенности — её жителей, однако на протяжении всей жизни отдавал должное обаянию столицы огромной империи: Существует, конечно, нечто, что невозможно создать искусственно, а именно — необычайно сильная одурманивающая атмосфера, которая царила в Вене в прошлые века и сохранилась там до сих пор, это ощущение вечного бидермейера. Воздействие этой единственной в своём роде одурманивающей атмосферы испытываешь каждый раз, когда прогуливаешься по парку Шёнбрунна и т.п.[398] Вена не уступит даже Парижу, утверждал он после французской кампании[399].

Вена, столица империи и резиденция Габсбургов — символ той значительной роли, какую играла двуединая Австро-Венгерская монархия на международной арене. В 1910 году это государство с населением в 50 миллионов человек было вторым по величине в Западной Европе, уступая лишь Германской империи (65 миллионов) и опережая Великобританию с Ирландией (45 миллионов), Францию (40 миллионов), Италию (34,7 миллиона) и Испанию (20 миллионов).

Однако для Гитлера значение Вены не в том, что она — столица Дунайской монархии. Гораздо важнее историческое значение этого города, который на протяжении многих веков оставался резиденцией императоров Священной римской империи: При встрече с предводителями других германских народностей я всякий раз оказываюсь в более выгодном положении благодаря моей родине: ведь в течение пяти столетий она была огромной могущественной империей, а её столица — резиденцией императоров[400].

Зная о венском чувстве собственного достоинства, основанном на великой истории, Гитлер после 1938 года всеми силами старался предотвратить соперничество двух метрополий и превратить Берлин в столицу «Великогерманской империи». Задача не из лёгких, и Гитлер понимал это даже в 1942 году: Венца, приезжающего в Берлин, нельзя упрекнуть в том, что он испытывает чувство разочарования, сравнивая сегодняшний Берлин с грандиозными декорациями своего родного города. Жители Вены даже ему лично однажды заявили, что Берлин — это ведь не столица; Вена же превосходит его во всём, что касается культурой жизни, а если говорить о внешнем облике города, то и тут ему с Веной не сравниться. И венцы во многом правы, потому что ни один немецкий город не владеет столь многочисленными сокровищами культуры, как Вена. Однако гордая Вена должна уступить лидерство Берлину: Одной из самых важных задач Третьего рейха является превращение Берлина в действительно представительный город. Всё, начиная с вокзала и подъездных дорог имперских автобанов, должно вызывать восторженные чувства, чтобы даже венец воскликнул: вот она — наша столица![401]

После 1933 года в Берлине велось крупное строительство с привлечением значительных финансовых средств, а в Вену после 1938 года по политическим соображениям средств не инвестировали: Вене и так свойственна слишком большая сила культурного притяжения. Вложения могут только усилить политическую привлекательность города, а этого никак нельзя допустить. Этому меня научила история. Нового строительства в Вене не велось; якобы потому, что не следовало стремиться превзойти великолепные постройки имперского города[402].

Бывшую имперскую резиденцию систематически грабили. Как писал Йозеф Геббельс: «У фюрера нет особых планов касательно развития Вены… Наоборот, Вена и так уже владеет слишком многим, и ей не нужно ничего давать, наоборот, можно кое-что и забрать»[403]. И далее: «Вену нужно превратить, пусть даже там и миллионное население, в провинциальный городок… Вена, кстати, раньше так плохо обращалась с австрийской провинцией, что уже только поэтому ей никак нельзя доверить играть ведущую роль в империи, или хотя бы в Австрии»[404]. И даже 9 апреля 1945 года он пишет: «Фюрер венцев разгадал. Это отвратительный сброд, мешанина из поляков, чехов, евреев и немцев». Их следует «держать в узде»[405].

В Вене разрешалось проводить только очистные работы: Вена будет вести войну против клопов и против грязи. Город нужно очистить. Это задача в области культуры, которая стоит перед Веной в двадцатом столетии; больше делать ничего не нужно. Если Вена справится с этой задачей, она превратится в один из самых красивых городов мира[406]. Под этой задачей в области культуры Гитлер понимал, в том числе, и «чистку» этнически смешанного населения города в соответствии с «народными» критериям, то есть борьбу против «ненемецкого» характера Вены, которая в течение веков была столицей многонациональной империи Габсбургов.