Правильный партбилет

Важной составляющей успеха Люэгера была его неусыпная забота об избирателях: оказывая многочисленные благодеяния, он ставил их таким образом в зависимость от партии. Он ясно давал понять, что считает своим долгом заботиться именно о них, а не обо всех венцах. Не уставал повторять (например, в Рейхсрате в 1905 году): «Я несу ответственность только перед моими избирателями, только перед теми членами городского совета, которые отдали мне свои голоса»[1143].

А уж в Вене той поры нашлось бы, что поделить или подарить! В начале XX века город представлял собой гигантскую строительную площадку с большой потребностью в рабочей силе и огромным количеством заказов для ремесленников и фирм любого рода. Город платил за работу больше, чем государство. Но желательно иметь «правильный» партийный билет, то есть принадлежать к Христианско-социальной партии, вот тогда и получишь от города заказ, квартиру, стипендию и т.п.; эта бесславная практика и в дальнейшем будет применяться в Австрии. Мало того, все городские служащие, (в первую очередь, учителя), обязаны были, вступая в должность, принести клятву, что не являются и не станут ни социал-демократами, ни шёнерианцами. Приверженцы Люэгера, карьера которых шла как по маслу, ощущали себя избранной кастой и поклонялись своему всемогущему, трогательно пекущемуся о них хозяину, как божеству.

В администрации города процветали коррупция и спекулянтство, о чём Люэгер не мог не знать. Однако даже злейшие враги бургомистра признавали, что сам он замешан в этом не был. Газета «Винер Зонн-унд-Монтагсцайтунг», не слишком жалуя христианских социалистов, писала: «Все вокруг него блещут золотом и орденами, титулами и бенефициями, а он хочет оставаться просто популярным человеком, дёргающим за ниточки, создателем королей, который не забывает напоминать их величествам, чьей милостью они созданы»[1144]. Гитлер тоже писал в «Моей борьбе» о честности Люэгера и Шёнерера: Посреди политического болота повсеместной коррупции они оставались чистыми и незапятнанными[1145].

Люэгер яро ненавидел политическую оппозицию, особенно «жидовских либералов», а после их ухода с политической арены — «жидосоциалистов», которых он не допускал во власть, сохраняя старое куриальное избирательное право, и постоянно высмеивал.

Социал-демократ не любит работать, заявлял Люэгер, «ему всё равно, посадят его в тюрьму или нет. В тюрьме ли, на свободе ли, он всё равно не работает, разве только споёт «Гимн труду»: «Да здравствует труд!». Конечно, если при этом за него работает кто-то другой. (Бурное веселье)»[1146]. Требования оказывать помощь бездомным и безработным он тоже отклонял, не упуская случая поиздеваться над «людьми, которые знают, как сесть на шею мягкосердечному народу, чтобы вести привольную жизнь, ничего не делая»[1147]. Городской совет уполномочил бургомистра единолично принимать решения по всем финансовым вопросам на протяжении всего 1909 года. Люэгер тут же, издеваясь, предложил социал-демократу Якобу Ройману выступить с обсуждением бюджета (так, как это было положено по регламенту): «Ройман теперь ужасно горд — он ведь может болтать до 31 декабря 1909 года. До того дня городской совет наделил меня полномочиями тратить деньги, не обращая внимания на бюджет, а потом его голова слетит с плеч. Ему отрубят голову. Весь мир смеётся над этой комедией. Я ведь не собираюсь уходить с поста. Я останусь здесь хозяином. И чем они упрямее, тем я сильнее»[1148]. Из-за противостояния христианских социалистов и социал-демократов в Вене враждовали друг с другом два очень близких социальных слоя, несмотря на сходные политические цели и общий антикапиталистический настрой: ремесленники, крестьяне и мелкая буржуазия выступали против заводских рабочих, а те — против них. Между этими группами постоянно случались стычки — например, когда ремесленники, прикрываемые Люэгером, завышали цены, а рабочие протестовали.

Так, Люэгер оказывал поддержку венским мясникам и гордился вручённым ему дипломом «Почётный мясник». Из-за предоставленных им привилегий цены на мясо в Вене были постоянно завышены. То же самое — с извозчиками.

Граф Кильмансегг, штатгальтер Нижней Австрии, пытался ради развития туризма избавиться от злоупотреблений в этой сфере, но ничего не добился. Политические интересы оказались важнее реформ, «вследствие чего Вена приобрела репутацию самого дорогого города в Европе, и иностранцы предпочитали объезжать её стороной»[1149]. Особо печальные последствия имела политическая зависимость Люэгера от союзов домовладельцев.

Чтобы противодействовать росту цен на хлеб и защититься от произвола венских пекарей, социал-демократы основали хлебозавод «Хаммер», который они рекламировали как «завод венских рабочих» и «самый современный хлебозавод империи»[1150]. Предприятие распространяло продукцию при помощи социал-демократических партийных организаций и групп взаимопомощи. Хлеб развозили на места в фургонах красного цвета, всегда бросающихся в глаза, демонстрируя таким образом готовность к конфронтации.

Христианские социалисты, действуя в интересах пекарей, выступили с протестами против «красного» хлебозавода. Эта тема затрагивалась практически на каждом предвыборном собрании, в том числе в Бригиттенау в 1911 году[1151]. Газета «Бригиттенауер Бециркс-Нахрихтен» гневно писала, что «предприятие жидокапиталистов» стремится уничтожить городские пекарни и обеспечить победу «жидовским спекулянтам и еврейским вождям социалистов»[1152].

Ханиш подтверждает, что хлебозаводы группы «Хаммер» обсуждались и в мужском общежитии. А Гитлер, по словам приятеля, высоко оценивал качество хлеба обоих заводов («Хаммер» и «Анкер»), что несколько удивляло того в виду постоянных нападок Гитлера на социал-демократов.