Читайте также
4 мая 1932
Кабинет доктора Альенди. Широкий письменный стол. Лампа, затененная абажуром. Сидя в кресле, я могу видеть только стену с окном, выходящим на улицу. В подлокотник кресла вделана крошечная пепельница. Доктор Альенди сидит позади кресла, и ничто не выдает его
25 мая 1932
Письмо от моей соседки, мадам Пьер Шаро, чей муж в 1931 году построил в Париже первый дом из стеклянных кирпичей[36].«Я только что дочитала вашу книгу о Лоуренсе и должна совершенно по-другому взглянуть на вас. Вы, казавшаяся мне женщиной-ребенком, оказались способной
Часть пятая. Париж-Италия-Париж (1847–1852)[406]
Начиная печатать еще часть «Былого и думы», я опять остановился перед отрывочностью рассказов, картин и, так сказать, подстрочных к ним рассуждений. Внешнего единства в них меньше, чем в первых частях. Спаять их в одно — я никак не
1932
10. III. 32. Grasse. Темный вечер, ходили с Галей по городу, говорили об ужасах жизни. И вдруг – подвал пекарни, там топится печь, пекут хлебы – и такая сладость жизни. Понед., 3. X. 32. В городе ярмарка St. Michel, слышно, как ревут коровы. И вдруг страшное чувство России, тоже ярмарка, рев,
1932
10.III.32. Grasse.Темный вечер, ходили с Галей по городу, говорили об ужасах жизни. И вдруг – подвал пекарни, там топится печь, пекут хлебы – и такая сладость жизни.Понед., 3.X.32.В городе ярмарка St. Michel, слышно, как ревут коровы. И вдруг страшное чувство России, тоже ярмарка, рев,
1932
[Записи В. H. переписаны на машинке. Привожу выдержки:]1 января. Пятница.[…] завтра 9 лет со смерти мамы. […]Обедали в кабинете, где тепло. Обед был более, чем скромный. Только к чаю Ян купил по крохотному кусочку фаршированной индейки. […]Перед сном мы втроем — Ян, Галя и я —
1932
10. III. 32. Grasse.Темный вечер, ходили с Галей по городу, говорили об ужасах жизни. И вдруг — подвал пекарни, там топится печь, пекут хлебы — и такая сладость жизни.Понед., 3. X. 32.В городе ярмарка St. Michel, слышно, как ревут коровы. И вдруг страшное чувство России, тоже ярмарка, рев,
Часть первая.
В ПАРИЖ! В ПАРИЖ!
(1828-1863)
Язык булыжника мне голубя понятней,
Здесь камни — голуби, дома — как голубятни.
И светлым ручейком течет рассказ подков
По звучным мостовым прабабки городов.
Здесь толпы детские — событий попрошайки,
Парижских воробьев испуганные
Жизнь за границей. Испания. Париж
После свадьбы мы из Петербурга прямо поехали в Биарриц. Я знала это место из своего первого путешествия за границу и непременно хотела показать его Бальмонту. Он был в таком же восхищении от океана, как и я, и находил, даже после своего
Париж всегда Париж
В тот день, 26 ноября 1985 года, в Москве разразился небывалый снегопад.Я еле добрался до Шереметьева, а там узнал, что все прилеты и вылеты отменены. Но мне повезло: у меня оказался билет на транзитный рейс Токио-Москва-Париж. В самолете было полным-полно
22.05.1932
<…> тягостно и мучительно осознавать, как много было упущено и не вмещено, особенно когда я вспоминаю, как много Вы мне дали и старались вложить в меня, когда я была в Дарджилинге. Особенно остро вспоминается мне последний день перед отъездом, когда Вы говорили со
07.06.1932
<…> во всех действиях, малых или больших, я всегда иду именем Ф[уямы], во имя его говорю, его духом стараюсь проникнуться. <…> При этом у меня всегда в сознании тесно соединены оба образа — Вл[адыки] и Ф[уямы], для меня это одно великое целое, так неразрывно я
03.10.1932
<…> из Вашего письма я вижу, что Вл[адыка] требует великого единения. Каким путем мы можем его достигнуть, если три человека, имеющие между собой полное единение, исключили остальных трех из своей среды? Обсуждения общих дел не существует уже давно, дела решаются
06.10.1932
<…> Пишу Вам это письмо, преисполненная отчаяния, и потому умоляю Вас, помогите мне. [Зачеркнуто: Очевидно, я совершила или продолжаю совершать что-то, возбуждающее Ваше недовольство, я пытаюсь, вникая в Ваши письма, читая Учение, проследить это, но не могу. <…> я
1932
Среда, 13 январяУвы, но, как всегда, приходится просить прощения у себя самой и отмечать, что уже не первый день года. Сегодня тринадцатое число, и я в том состоянии апатии и упадка, когда не могу выдавить из себя ни слова. Господи, как же тяжело мне дались «Волны», если я до