Январь-февраль 1980
Январь-февраль 1980
1 января
Встретили Новый год дома. Все больны. Больше всех Тяпа и Лара. С нами праздновал лишь один Наумов. Печальная встреча. Все обещают мне удачу в этот год Обезьяны. А он уже начался для меня неблагополучно: из-за неудачи с Андрюшей. Бедный, лежит сейчас у себя в кроватке в своем шерстяном колпачке (из-за ветра в окно) — больной и несчастный. Храни его, Господь!
3 января
Вчера был у Сизова. Он сказал, что проблема Ермаша не в том, что он боится моего невозвращения (а будто бы даже наоборот — он говорит Сизову, что на меня можно положиться в этом смысле), а в том, что боится неприятностей на пути требований для меня и новых для Госкино: поездки, командировки с семьями, чего еще не было. На это я сказал Сизову, что дело это новое, поэтому и требования расширяются до границ общегосударственного взгляда на такого рода командировки за границу для работы. Сизов сказал, что в любом случае сначала надо обращаться с этим вопросом к Шауре, а если он откажет обсудить это дело, то к Зимянину.
Я дозвонился до Шауры. Вернее, узнав, что я его ищу, он сам позвонил, — так он торопился отмежеваться от вопроса моего семейного выезда. Он заявил, что это не его дело, а Госкино, тех, кто меня командирует. Рассказал это Сизову. Тот сказал, что плохо, что Шауро ушел от решения этой проблемы. И что мне надо проситься на прием к Зимянину. Если же он меня не примет, следует написать письмо. Завтра узнаю телефон приемной Зимянина и буду проситься на прием к нему. А может быть, лучше сразу написать письмо. Да, в любом случае, буду писать письмо.
Решил отправиться завтра к Шкаликову и спросить его, для чего Ермаш толкает меня на борьбу за свои права, которые дает мне советское государство, а он отнимает. А борьба может привести к категорическим и крайним требованиям в связи с невозможностью добиться законных. Неужели, мол, Ермаш хочет, чтобы в ответ на его притеснения я потребовал права на отъезд из СССР.
4 января
Сегодня утром был у Шкаликова. Рассказал о конфликте с Ермашом. Возмущался его ко мне отношением. В двух словах: Шкаликов сказал, что мы оба погорячились. И что Ермаш погорячился по причине того, что еще ни разу не было командировочных Госкино за границу с детьми. Что это дело, «мол, новое», и неожиданность заставила Ермаша погорячиться. Тем не менее я сказал, что я так дела не оставлю и не позволю Ермашу ущемлять мои советские права. Надо подождать. Шауро прав. Все дело теперь за Госкино.
Звонила Лора из Рима. Я просил ее передать TV, чтобы срок-13 мес[яцев] на постановку фильма — остался неизменным.
5 января
Будто бы афганские патриоты в ответ на вторжение советских войск в Афганистан обещали терроризировать советских граждан за границей. Если это так, то вовремя же мы собираемся в Италию! Я, понятно, боюсь не за себя.
8 января
Был у Волчича. Объяснил проблему, возникшую в связи с нашим отъездом. Он пишет письмо от имени TV с тем, чтобы Ермаш скорее командировал меня в Рим в связи с уходящими сроками. <…>
«Все упование мое на тя возлагаю, Мати Божия, сохрани меня под кровом своим!»
(Молитва Достоевского с детства, наученная его няней)
«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, сын Бога живаго…»
(Предпричастная молитва)
Да, забыл написать, что было выступление в НИИ жилища, где я получил 100 р. И заплатил 60 р. за телефон.
Выступление в Сахаровском институте на Ленинском проспекте (+90 р.):
«Какой кинофильм делаете Вы сейчас? (Большое спасибо за Ваш труд. Каждый Ваш фильм для нас праздник!)»
«Можно ли ожидать, что этот Ваш фильм пойдет в прокате без сокращений?»
«Скажите, пожалуйста, выйдет ли этот фильм на широкий экран?»
«Представляете ли Вы актрису А. Фрейндлих в качестве исполнительницы главной роли в фильме по роману „Идиот“? Т. Файзуллов».
«Чем Вы объясняете повышенный интерес публики к Вашим фильмам?»
На студии оформляются выездные дела — мои и Ларисы на два месяца (по приказанию Госкино). Я позвонил Шкаликову и спросил. Он сказал, что ничего не знает. Я сказал, что если это так, то буду требовать свободный выезд из СССР на работу в Италию. Шкаликов испугался. Сказал, что выяснит. Посмотрим. Я отступать не буду. Может получиться так, что Ермаш выживет меня из дому.
10 января
Вчера выступал (+ 80 р.) и был у Сизова, где все поставил на свои места. Сейчас он меня вызывает.
Был у Сизова. На него взвалили проблемы нашей командировки и отъезда в Италию. Посмеялись по этому поводу. Он хочет (или вернее, хотел) оформить нас с Ларисой в Италию, «подготовить контракт». А я боюсь, что затем нам просто продлят командировку и все, и мы останемся без Андрюшки. Если же возвращаться в Москву, то найдут причину не разрешить вернуться за Андрюшкой. А если я поеду один для составления контракта, то не начну работать без того, чтобы не вытащить Ларису и Андрюшку.
Завтра иду советоваться с Волчичем, а 12-го — к Доброхотову.
Звонил Тони из Рима.
Мне прислали текст для отредактирования и перевода в виде субтитров для фестиваля в Канне (?!). Они — просто перепечатанные монтажные листы. Придется объяснить им, что я не собираюсь делать для них эту работу.
Волчич сказал мне, что «Рублев» вошел в число десяти лучших фильмов мира.
11 января
Сегодня приснился сон. Сначала будто я на Северном полюсе, и меня согревает в снегу белый медведь. Потом, что мне крестьяне дарят какую-то хорошую книгу. Утро, огороды после дождя, который шел всю ночь. И в конце — будто я в Риме со съемочной группой и говорю, что это чудо и что я не верил в возможность оказаться снова в Италии для съемок фильма.
Редактирую субтитры, т. к. формально они правы (в смысле качества и длины надписей).
12 января
В понедельник Сизову будет прислана бумага из Рима, что я должен немедленно отправиться в Рим для составления чернового варианта контракта. Затем вернусь сюда с представителем RAI, который и подпишет (в конце обсуждения проекта) контракт со стороны итальянцев. Сценарий же считается юридически принятым II-й программой.
— 170 р. за заказ.
Звонил Тонечка из Рима. Я рассказал ему о делах с контрактом.
15 января
Араик привез из Еревана четыре серебряных пояса (цена 1950 р) Очень красивые:
один — грузинский 600
Другой — персидский (дагестанский) 600
еще — дагестанский 500
армянский 250
1950
Меня (правда почему-то вместе с Ларисой) оформляют для поездки в Рим насчет подготовки контракта. Поеду я один. И постараюсь вернуться как можно скорее.
18 января
— 120 руб. за проф[союзные] взносы.
— 20 — Ларисе на хозяйство.
Выступление в МИФИ. Подарили голографический снимок. <…>
«В этой аудитории огромное количество почитающих Арсения Александровича Тарковского как великого русского поэта. Кланяйтесь ему, пожалуйста»
«Почему Вы так мало снимаете? За 20 лет (с 1961 года) Вы сняли лишь пять фильмов, тогда как Э. Рязанов, например, около пятнадцати».
«Еще Вам больше!
Еще Вам выше!
И… живите побольше!
Прошу Вас!!!»
«Что для Вас бывает самым трудным в работе над фильмом?
В какой степени Вас удовлетворяет результат Вашей работы?
Какой из Ваших фильмов Вам больше всего нравится, дорог?
Как Вы понимаете цель своего творчества?»
19 января
Был Сенька. Перечитывал мамины письма.
20 января
В пятницу с Ларисой и Араиком были в Доме кино и смотрели полторы картины М. Янчо: «Венгерская рапсодия» и «Атлегро барбаро». Не досмотрели и ушли. Что-то чудовищное — безвкусица, претенциозность, многозначительность. Бездарно и пошло. Какой-то взбесившийся бездарный ученик Параджанова.
Мушарапов Вазильян Арифуллович.
Лариса. Подагра:
Диета, лишенная мяса, рыбы: молочное, сыры (бродящее), пиво, дрожжи, орехи, шоколад, зерно, морковь, сахар. Не охлаждаться.
Лекарство Гамамелис (мазь и шарики).
Мазать ноги, низ брюшины и поясницу.
Необходим ровный климат.
Также:
Нельзя овощи.
Нельзя резкие движения.
Мерять температуру.
Морская соль в ванну, температура тела, 1 кг на ванну — 5–6 мин (утром и перед сном).
Нельзя охлаждаться.
Нельзя йодистый калий.
При сердцебиении лежать (больше 90).
Нехватка хлора. Нужно ацедин-пепсин.
Если мясо — то варить 2,5 часа.
Не есть соли.
10 г (1 ч/л соли) на 1 л воды — по 1 ч. ложке (тепл.) 3 раза в день натощак.
Диета:
Нельзя фрукты.
Особенно персики, яблоки, абрикосы.
Тяпа:
Необходим регулярный стул.
Ограничить:
Нельзя соль, овощи, фрукты.
Кислые вещи исключить.
Вит[итамины] пиридоксил-фосфат (драже) по 1 драже в день на ночь (прием в теплое время).
Прямая кишка.
+ Растительные масла.
А. Т. печень, анемия сердца.
ЛИВ-52 (таблетки травяные) (тибетские травы).
1 табл. 3 раза в день (до года).
Глюкоза, по чайной ложке (перед нагрузкой).
Летом три таблетки в день.
Или: Панзинорм-форте (ФРГ).
И: Фестал (ФРГ).
Ацидин-пепсин.
Для чресел:
Гамамелис (мазь).
Шар. пить 1 раз по 1 ш. /3х/ (тройное деление).
Конопляное молоко по ? стакана в день.
Адрес: Мушарапов.
<…>
Это был у нас врач-генетик из Казани, которого привез Рашит. У Ларисы оказалась вульгарная подагра. Ей надо на 2 недели в Казань — под надзор доктора. У Тяпы слабые аден. вирусные слизистые оболочки (горло и прямая кишка, кот. связаны). У Ольги то же, что у матери + (углекисл, голодание). У меня не было никакого инфаркта, а печень.
22 января
Монтировал с Араиком очерк о «Сталкере».
Звонил Тонино из Рима.
23 января
Пытался сложить идиотский, бессвязный материал, снятый Араиком на съемочной площадке. Материал вполне бредовый и бессмысленный.
Мосин согласился лечиться у Джуны. Сегодня Наумов будет пытаться связаться с Тбилиси.
Вчера был у Юры и Наташи Кочевриных.
Вчера же были на приеме у секретаря райкома — Нины Николаевны (фамилию не помню). Ну и ну…
<…>
24 января
«Поэты выше людей, потому что понимают людей. Нечего и говорить, что многие поэты пишут прозой — Рабле, например, или Диккенс. Снобы же выше людей, потому что не желают их понимать. Для них человеческие вкусы и установления — просто грубые предрассудки. Благодаря снобам люди чувствуют себя глупыми; благодаря поэтам — такими умными, как и подумать не смеем. Однако люди делают из этого не совсем логические выводы. Поэты восхищаются людьми, раскрывают им объятия — и люди их распинают, побивают каменьями Снобы презирают людей; и люди венчают их лаврами…»
(Честертон. Эссе «Три типа людей» из сборника «Тревоги и размышления»)
Утром заказ на -200 р.
Ларисе на хоз-во и шифон -50 р.
Выступление в МВТУ (+100 р.). Некоторые записки из зала:
«Как Вы думаете, о чем мы должны мечтать?»
«Существует ли для Вас определенный тип Человека, который Вы старались и стараетесь показать в Ваших фильмах? Есть ли нечто общее, что объединяет Ваших героев?»
«Считаете ли Вы, что Ваша творческая жизнь удачна? Считаете ли Вы, что нашли свое „Я“ в жизни?»
«Расскажите о фильме „Зеркало“, и почему он не вышел на экран».
«Андрей! Чем Вам можно помочь? Каким — в этом смысле — Вы видите Вашего зрителя?»
«Ваши фильмы очень тяжело воспринимаются. Они как бы подавляют мозг. Отчасти это объясняется сюжетом. Почему Вы снимаете фильмы в таком подавляющем, тяжелом стиле? И почему Ваши фильмы появляются не так часто, как хотелось бы?»
«Как Вы относитесь к научно-технической революции? Верите ли в прогресс, а если нет, то во что?»
«Как Вы объясните уход Эфроса из „Рублева“?»
Андрей Тарковский на встрече со зрителями
«Вас называют неофашистом, что Вы скажете в оправдание?»
«К сожалению, мы (т. е. относительное большинство кинозрителей) привыкли к тому, что нам подается уже готовая идея, мысль. Не боитесь ли Вы того, что Ваш фильм многие не поймут?»
«В чем заключаются Ваши идеи в „Рублеве“?»
26 января
Ночь. Был у Аарона. Он милый и во многом наивный. Ак[адемика] Сахарова на днях сослали под Горький (Щербинки). Протесты со всего мира. Объявлена мобилизация в США. И у нас.
Мне, кажется, соизволили присудить камер-юнкерский мундир (Народный артист РСФСР). Мне, конечно, одному из последних. Все это неприлично и выглядит оскорбительно.
День: получил от брата Араика из Еревана 1500 р.
В милиции нам наконец обменяли паспорт.
Меня разыскивали из Госкино и просили позвонить Ермашу. Звонил. Он поздравил меня со званием. (Ну и манеры! Мне надо звонить министру, чтобы он меня поздравил!) Интересовался Джуной в отношении Мосина. И сказал, что «нам надо бы еще встретиться». Что он имеет мне сказать? Убедить меня, что начальство относится ко мне хорошо? Мне наплевать на это.
Звонил Лёня Нехорошев. Надо написать на его имя заявление-просьбу о пролонгации срока сдачи сценария «Идиота», в связи с Италией.
Утром в дом ворвался некто Лесовой. Он давал мне прочесть несколько своих рассказов и просил, чтобы я высказался по их поводу. Я обещал сделать это письменно, не желая тратить время на него. Он прочел мое письмо и, ворвавшись в дом (причем мы с Ларой были не одеты), кинув на стол письмо и не сняв даже с головы шапки, заявил чтобы я был мужчиной. Он, бедняжка, решил, видимо, что устно я боюсь высказать ему мнение о его работах. И что у меня куча времени, которым он может распоряжаться, как ему вздумается. Еще один шизофреник. Везет же мне!
Ларисе -25 р. в магазин.
Вот он, камер-юнкерский мундирчик! А в какой компании!
«Почетные звания
За заслуги в развитии советского киноискусства Президиум Верховного Совета РСФСР присвоил почетное звание народного артиста РСФСР режиссерам киностудии „Мосфильм“: Лотяну Эмилю Владимировичу, Михалкову (Кончаловскому) Андрею Сергеевичу, Салтыкову Алексею Александровичу, Тарковскому Андрею Арсеньевичу».
(Вырезка из газеты «Вечерняя Москва» от 26 января 1980 г.)
60 р. — Араику на билеты в Казань.
29 января
Вчера было выступление в клубе МАИ (обещали перевести на мой счет 100 р.).
Сегодня решили с Ларисой, что она едет в Казань к своему татарскому лекарю, а я жду паспорта в Рим. (Сизов сказал, что я уеду где-то в первой декаде февраля.)
За это время Лариса успеет подлечиться. Ибо где десять дней, там, по нашим понятиям, и две недели. Видимо, мне есть смысл ехать в Рим, готовить там контракт, потом ТВ итальянское вызовет туда Сурикова подписать контракт, и ждать там Ларису с Андрюшкой, не возвращаясь в Москву. Лариса говорит, что сумеет нажать здесь в связи с их выездом, а я больше буду полезен там, для того, чтобы нажать оттуда.
Было выступление в ЦНИИ уголь (+100 р.).
Завтра позвонить Ермашу, а вечером с Тяпой в «Иллюзион».
30/31 января
Лара и Араик уехали в Казань к врачу. Дал ей 1000 руб. (Взяла для того, чтобы продать, два моих старых костюма и дубленку.) Очень надеюсь, что татарский врач, которому я почему-то верю, очень ей поможет. Дай Бог!
31 января
Звонила Лара. Доехала хорошо и поселилась в том же номере где жил и я. Комната ей понравилась.
Страдание… История одинокого человека, страдавшего от одиночества и оказавшегося неожиданно отнюдь не одиноким (неожиданные родственники) и от этого еще более несчастным. Проблема коммуникабельности. Искаженной коммуникабельности. Проблема добра и зла.
2/3 февраля
Вчера было выступление в «Прогрессе» (+100 р.). Публика хорошая. Был Солоницын, который пришел, чтобы в первый раз посмотреть фильм.
Лара в Казани. Тяпа с теткой уехал на субботу и воскресенье в Нару. Пусто в доме.
Ольга сегодня не пришла ночевать: ночует у Алены будто бы. <…> Звонила Лора, вернее, Тонино из Рима. «А воз и ныне там…» Устал от ожиданий. Бесплодных и изнурительных.
3/4 февраля
Сегодня ездил к отцу в Переделкино. С Арсением и Гариком П[инхасовым], который сделал много фотографий. Я же записал интервью с Арсением Александровичем на магнитофонную пленку о наших семейных истоках.
4 февраля
Утром звонил Ларе по телефону. У нее все по-старому, сегодня она чувствует себя лучше. (Хочу направить приятеля Кочевриных (Сашу?) в Казань со своим сах. диабетом.)
Никак не пойму, что за ситуация с моей поездкой. Радио новостей ужасное. Надо переговорить с Сизовым.
5 февраля
Звонил Ларе — все в порядке, не считая того, что она плохо себя чувствует. Говорил с Сизовым: еще нет никаких новостей в связи с Италией.
Заказ у Св[етланы] — 70 р.
Выступление где-то на Бережковской наб. — по знакомству с Костиными + 150 р.
6 февраля
Послал письмо в «Искусство»:
«Директору издательства „Искусство“ Б. В. Вишнякову
От А. А. Тарковского
Уважаемый Борис Владимирович!
Прежде всего хочу выразить недоумение по поводу того, что издательство вернув нам (мне и О. Е. Сурковой) рукопись на доработку, в течение двух (!) лет не побеспокоилось узнать, согласен ли я с вышесказанными замечаниями, что я по этому поводу думаю и собираюсь ли продолжить дальнейшую работу над рукописью. Это наводит на мысль о том, что редакция видимо, не слишком спешила получить второй вариант книги. О предвзятом отношении к нашей рукописи, несомненно, свидетельствует также выбор рецензентов — ни Д. Орлов, ни В. Муриан не могут считаться серьезными теоретиками кинематографа, которым, с моей точки зрения, следовало бы показать работу. Их отношение к моему творчеству было известно априори, а чрезвычайно низкий теоретический уровень их суждений не создает почвы для продуктивного профессионального разговора.
По сути же вопроса я могу сказать следующее:
Во-первых, единственное замечание, которое я готов принять, связано с тем местом книги, где речь идет о разных категориях зрителей, — их деление представляется мне сейчас не очень удачным. Поэтому я готов сократить этот кусок, расширив и углубив при этом тему взаимоотношения художника и народа.
Во-вторых, я ни в коем случае не могу согласиться с точкой зрения редакции, предлагающей мне исключить из книги общие размышления об эстетике, философии искусства и т. п. „общих“ вопросах, за счет укрупнения профессиональной проблематики. Для меня это совершенно неприемлемо.
Кроме того, я не могу пообещать, что в моей книге будет „больше сказано о советском кинематографе“ и его деятелях: те имена, что возникают по ходу изложения, и есть то необходимое, что подтверждает ход моих собственных рассуждений. Я оставляю за собою право ссылаться на те работы, которые считаю нужным упомянуть в контексте изложения. Кстати сказать, обвинения в „субъективизме“, высказанные мне редакцией вслед за рецензентами, способны поселить только чувство глубокого недоумения. Какие же еще мысли я могу высказывать, как только не субъективные, говоря о своем опыте кинематографической работы?! Я не пишу учебник, обязательный для всех, — я делюсь своими соображениями, своими размышлениями, приглашая читателя принять в них участие. При этом, как справедливо замечают рецензенты, читатель действительно волен сопоставить мою концепцию искусства кинематографа (более того, я предлагаю ему это сделать: недаром наша книга называется „Сопоставления“ — ее структура открыта и не предлагает точно выраженной формулы, ее конечный итог должен возникнуть из сопоставления частей) с десятками других, публиковавшихся нашей прессой, как подтверждавших, так и противоречащих моим идеям. В ряду и контексте других точек зрения кто-то согласится со мною, а кто-то, естественно, нет, — во всяком случае, в мою задачу не входило „устраивать“ всех.
Хочу также еще раз, хотя это подробно оговорено во вступлении к книге, прояснить „драматургическую“ роль комментирующего, О. Е. Сурковой. Как это было задумано мною с самого начала, она призвана углубить, развить, оттенить еще какой-то нюанс развивающихся идей, — а вовсе не „поправлять“ меня и наставлять на „путь истинный“.
В свете всего вышеизложенного прошу издательство в самый короткий срок изложить свою точку зрения на возможность нашей дальнейшей совместной работы. Если она окажется приемлемой для издательства, то мы (с О. Е. Сурковой) готовы представить рукопись в ближайший месяц с некоторыми частными (чаще всего редакционными) доработками.
Народный артист РСФСР А. Тарковский»
А до этого было мною получено это письмо, присланное с курьером с надписью «срочно 4/II-80, с курьером»:
«Издательство „Искусство“
тов. Тарковскому А. А.
Уважаемые Андрей Арсеньевич и Ольга Евгеньевна!
30 марта 1978 года вам была возвращена на доработку рукопись „Сопоставления“ и послано редакционное заключение по рукописи. До сих пор мы не получили от вас ответа. Нас интересует, как вы представляете себе дальнейшую работу над рукописью и когда намереваетесь представить ее посте доработки.
Просим Вас не замедлить с ответом, так как в настоящее время утверждаются планы издания 1981–1982 гг.
С уважением,
зам. гл. редактора Э. М. Ефимов».
Они очень не хотят этой книги. Это ясно. Надо отредактировать рукопись и печатать в И [талии].
Лариса в Казани. Лечится. Я жду у моря погоды. Сизову пока ничего не известно по поводу моего выезда.
Тоскливо… Заняться книгой? Уже мелькают мысли о деревне…
Сегодня звонил снова Тонино. Итальянцы, судя по всему, в недоумении.
Бог весть, чем все это кончится. Время смутное, неустойчивое. Что ждет нас? Что ждет Россию?
Спаси, Господь…
8 февраля
Разговаривал с Ларисой. Нужны лекарства.
1. Фосфотиамин.
2. Фестал (табл.), ФРГ.
3. Панзинорм-форте, Юг., ФРГ.
4. Фолин-Флорит.
5. ЛИВ-52 (LIV-52).
На эти лекарства необходимо достать рецепты (Саша Б[огоявленский]) и просить В. Седова достать их в «аптеке».
Звонила Таня Матанцева и просила вернуть деньги (долг 100 р.), которые Лариса занимала на крещение Андрюшки. Я в недоумении, к. я уже отдавал какие-то деньги (и немалые), занятые Ларисой для той же цели.
Об итальянских делах ни слуху ни духу…
Звонил в больницу Мосину поблагодарить его за поздравление, посланное мне в связи с моим камер-юнкерством.
Тонино как-то по телефону интересовался, думаю ли я о «Ностальгии»…
Нет, не думаю: я не могу работать, будучи ни в чем не уверенным.
А работать давно пора! Ах, как пора!
А я верю! Верю в то, что Бог не оставит меня…
Рашит Сафиуллин и Андрей Тарковский в мечети, Казань
10 февраля
Сегодня мы с Тяпусом ходили в кино (на японские мультипликации) и в планетарий на лекцию о внеземных цивилизациях. Тяпус близко к сердцу принял главный тезис, о возможном нашем одиночестве в космосе и о причине появления жизни на Земле. В будни надо будет сходить с ним в Пушкинский музей, куда мы с ним сегодня не попали: очередь была на улице, и я не решился ее выстаивать на таком морозе.
Вечером был у С. Кондрашова. Он милый все же человек.
12 февраля
Звонил Ларисе. Она сказала, что у нее далеко не все в порядке и что ей еще следует пробыть в Казани месяц как минимум. У нее плохо с печенью, скверная кардиограмма и проч. Бедная Ларочка очень расстроена, естественно, а я тем более. Господи! Кончатся когда-нибудь наши беды? <…>
19 февраля
15-го уехал в Казань [Днепропетровск — М. Ч.] с Машей Чугуновой: Бюро пропаганды устроило мне там десять встреч. Но не было фильма, и я был вынужден восполнить отсутствие его (по вине московских барышень из Бюро) более чем двухчасовыми выступлениями. Устал как собака. Заработал = 900 р. Сегодня вернулись самолетом.
Сегодня звонил Богомолов — гл. ред. Госкино. В субботу встреча с редактурой и председателями Госкино республик. И обсуждение. Не хочется. Пахнет какой-то провокацией.
С Италией ничего не слышно. Надо идти к Ермашу.
Звонил Ларе — лечится, бедняжка, и плохо себя чувствует.
25 февраля Казань
В пятницу приехал сюда к Ларе. Живем в молодежном центре. Там же, где я жил (в № 533), когда приезжал сюда на выступления. Мушарапов, без сомнения, замечательный, если не гениальный врач Его едят, как всякую выдающуюся персону ели бы на его месте Добрейший, бескорыстнейший человек. Лариса чувствует себя плохо, но лучше. Фазыл Мушарапов (врач) говорит, что еще бы два месяца, и он не взялся бы лечить Ларису. Надо постараться и остаться здесь Ларисе сколько можно дольше. Научил меня лечить зубы: массаж особых точек. Лариса просит меня побыть здесь с ней, но я не знаю, сколько это может продлиться в связи с московско-итальянскими делами.
Звонили домой. Пока ничего страшного без нас не случилось.