Июль-сентябрь 1975

Июль-сентябрь 1975

3 июля

Как созревает замысел? Это, видимо, самый загадочный, неуловимый процесс. Он идет как бы независимо от нас, в подсознании, выкристаллизовывается на стенках нашей души. И только от формы души зависит его неповторимость и, более того, от наличия души зависит незримый «утробный период» ускользающего от сознательного взора образа.

С Гофманом сложно. Ясно, что один слой — это он сам, его болезнь, несчастья, любовь, смерть. Второй — мир его фантазии, еще не родившихся сочинений, музыкальных произведений (и своих, и Глюка, и Гайдна). Он как бы спасается в своих фантазиях. Более того — это его дом, его замок, его цитадель. Он в этом мире не жилец и не нуждается в нем. Персонажей должно быть мало (в линии Гофмана), они не должны складывать свой сюжет, они должны быть причиной появления персонажей сочиненных, причиной состояния, в котором они могут возникнуть.

4 июля

Отказаться от частной собственности?.. Отказаться — значит пренебречь чем-то, что есть в наличии. А разве я знаю, что такое частная собственность? Как же я могу отказаться от того, чего никогда не имел и не имею? Вот один из корней основной идеологической ошибки.

Читаю «Штиллера» М. Фриша. Он умница, он слишком умница для хорошего писателя, он точен, экономен, обаятелен — японский садик. Он очень мил и похож на своих героев. Это тоже не плюс. Я знаком с ним. Он кормил нас с Ларисой ужином под Локарно. Он был с любовницей, которую все в Швейцарии осуждали за то, что она его любовница. Ужин был вкусный, ресторан замечательный, столики под дубами (или буками?), и все осуждающие ее приглашенные мило и непринужденно беседовали с ней, улыбались ей. Хорошее воспитание? Лицемерие? Ханжество? Снобизм? А он мне понравился, этакий кот в сапогах…

Как хорошо здесь в Мясном! У меня прекрасная комната:

5 июля

Вот какой дом у нас станет к зиме.

Кроме третьей комнаты и тамбура в коридоре все уже есть.

Комната у кухни получилась длинная, 3x4 м = 12 кв. м:

21 июля

Вчера Лариса звонила в Москву, Саша Мишарин написал заявку, будто очень хорошую, по словам Саши. (А он всегда преувеличивает успехи и умалчивает о неудачах.) Феликс Кузнецов в восторге от заявки на «Идиота»… Будто бы в восторге и Барабаш. Она — комитетский редактор, которую Ермаш назначил для курирования «Идиота», минуя объединение и «Мосфильм».

Написал письмо-заявление в Таллин с просьбой пролонгировать срок сдачи «Гофманианы» на три месяца.

Занимаюсь строительством. Строим третью 12-метровую комнату, дел много, и вечером просто валюсь с ног. Вот и сейчас пишу лежа.

25 июля

Может быть, мне действительно «дадут» делать «Идиота»?

На фестивале в Москве из пристойных режиссеров был один Антониони, который заявил, что он немедленно покинет фестиваль, если ему не покажут «Зеркало». Ему долго не хотели показывать, но делать нечего — показали. Ему очень понравилось. Он даже хотел встретиться со мной. Наши чиновники чуть ли не «выписали» меня из деревни ради этой встречи.

По «Голосу Америки» передали, что меня прижимают снова, не дали картину ни в Канн, ни Западной Германии, ни в Локарно. Это действительно так.

16 августа

(Из деревенских зарисовок):

Коляется — значит «колется».

Как бык нассал — неровная линия, кривая, вместо прямой.

14 сентября

Тихо и мирно живем в деревне. Построили третью комнату. (Остался потолок.) Сарай очень хороший. Утеплили третью комнату и кухню. Привез половину дров. Кончились деньги — жду из Ташкента от Хамраева.

1 ноября сдать сценарий на «Таллинфильм». Пока не написал ни строчки.

К 1 октября уезжаю в Москву, начинать репетиции «Гамлета». Я еще не готов к ним. Срочно скомпоновать пьесу, успею ли.

По поводу «Идиота» — ни звука, видимо, Ермаш требовал заявку во время начала фестиваля для того, чтобы усыпить мою бдительность и не дать мне возможности жаловаться иностранцам.

Бергман четыре раза (!) приглашал меня к себе в Швецию, мне даже не передали на словах ничего об этом. Узнал я это от Ольги Сурковой, она общалась со шведами на фестивале. Фестиваль был чудовищный.

Куросава, по слухам, снял очень плохую картину.

Уже два дня стоит бабье лето. Срочно заготовить дрова.

16 сентября

Если я не оттяну начало репитиций Гамлета на ноябрь — я не успею со сценарием для эстонцев. Написал письмо Захарову.

Не ладится с Гофманом: нет конструктивном идеи.

21 сентября

«Идиот» рухнул. Саша Мишарин написал письмо Стругацкому, чтобы они начали действовать. (А будут ли они одни что-нибудь делать?) Ехать в Москву? Но — Гофман, Гофман!

26 сентября

Написал 10 страниц «Гофмана».

М. Захаров прислал телеграмму, где называет начало ноября наиболее удачным временем для начала репетиций «Гамлета».

Я все как-то не выбрал минуты записать одно событие, которое произошло здесь в один из вторников августа, 12 или 19 — не помню. В 8.15 вечера Лариса с Тяпой вышли к машине проводить Николаева (прокурора района) и главного следователя, которые приезжали с друзьями на пикник к нам на речку. Они стояли и разговаривали у машины, когда кто-то заметил на небе странное, необычное свечение. (Да, еще был вместе с ними Владимир Александрович Лопаткин, рабочий-строитель из Шилова.) На них, наблюдающих, надвигалось сияние, похожее на шляпку гриба и ограниченное по дуге более ярким свечением, подобным лунному.

Это сияние как бы заполнило все вокруг наблюдавших, приблизилось вплотную и рассеялось. Было уже совсем темно, небо было звездное. Кто-то высказал (кажется, прокурор) мысль об атомной воине и о том, что лучше умереть дома, чем в дороге. Они тут же сели в машину втроем и уехали. Ничего подобного ни до, ни после случившегося не наблюдалось. Тяпа очень испугался и несколько дней говорил только об этом, пытаясь выяснить у взрослых причину этого явления. Но никто, конечно, объяснить этого не мог. Все это происходило в течение нескольких минут, то есть далеко не мгновенно. Все это я записываю со слов Ларисы, Тяпы и Владимира Александровича Лопаткина.