Июнь-июль 1982
Июнь-июль 1982
1 июня
Звонил Ларисе. Пока ничего нового. Сегодня она едет в деревню на два дня. Тяпа там с Манечкой и Ольгой. Может быть, завтра, в среду? Норман мне не помогает совсем.
«9. Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои,
10. Ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха. Ибо трудящийся достоин пропитания».
(От Матфея, гл. 10, ст. 9, 10)
2 июня
«.. Есть с чего сойти с ума. Благо Белинскому, умершему вовремя. Много порядочных людей впали в отчаяние и с тупым спокойствием смотрят на происходящее, — когда же развалится этот мир?..»
(Письмо Грановского Герцену в 1850 г.)
3 июня
«История других народов — повесть их освобождения. Русская история — развитие крепостного состояния и самодержавия».
(Слова Чаадаева, которые вспоминает Герцен в «Былом и думах»)
8 июня
В пятницу вечером уехал в Monte S. Biagio (В.) и пробыл там до вчерашнего утра.
Сегодня проснулся утром в 5.30. Не спалось. Несмотря ни на что. Одиночество дает себя знать. Но ничего, скоро приедут Лара с Тяпусом.
Разговаривал с Ларой. Она только что вернулась из деревни и захворала. Говорит, простудилась. Я очень беспокоюсь. Кольцо, видимо, придется привезти обратно, т. к. в Москве оно никому не нужно. <…> Лариса в панике: нет ни копейки денег. Может быть, попросить Тонино отвезти видеосистему? Не могу я его просить…
Да, Лариса говорит, что ей звонил Сизов. Она поняла, что все налаживается.
11 июня
Secondo me, когда говорят о Господе, сотворившем нас по Своему Образу и Подобию, следует иметь в виду похожесть сущности и, главное, — это творчество. Отсюда идет возможность оценки произведения, его образности. Одним словом, смысл искусства в поиске Бога в человеке. Поиски Пути для человека. Я совершенно не приемлю современное искусство. То есть именно искусство, или нечто претендующее на него. И оттого, что оно бездуховно. Оно из поиска Божественной сущности превратилось в демонстрацию метода. Об этом уже писал Валери, но странно, что он не выразил к этому явлению своего отношения. Анализ, разъятие, выраженная довольно последовательно идея дисгармоничности (если это только возможно — идея дисгармоничности) — все это противоречит сущности творчества, сущности демиурга, хотя и выражает драму времени, переходного, драматического.
Вчера был у Анжелы. Разговаривали с ней. Я сказал, что уже неделю (с последнего свидания с ней) не испытываю страха, не испытываю сомнений и слабости. Надо будет проследить за этим теперь еще одну неделю. Насколько я окреп в смысле веры.
Вчера работали с Тонино очень хорошо.
Звонил домой. Лара говорит, что только сейчас ей разрешили право на выезд. До сих пор ее не выпускали. Сейчас она хлопочет об Андрюшке. Денег нет ни копейки. Лара просит видеосистему, но я не знаю, кто ее может перевезти. Да, Толе Солоницыну лучше. Он не принимает наркотиков, и опухоль у позвоночника почти рассосалась. И ноги стали чувствовать. Это какое-то чудо.
14 июня
Сегодня для встречи со мной приезжал Клаудио Аббадо из Милана. Поговорили на людях. Он рассказал, что уже десять лет назад он заявил дирекции «Covent-Garden», что будет делать только «Бориса Годунова» и только с Тарковским. Посмотрим, как пойдут дела дальше.
15 июня
Сегодня говорил с Ларой. Сегодня у нее встреча с Сизовым, который завтра прилетает в Рим. Лариса сказала, что он хотел мне что-то передать от нее: ключи и права на вождение автомобиля. (Работал с Тонино.)
В пятницу умер Толя Солоницын. Говорят, что ему было уже гораздо лучше, опухоли рассасывались, но стало плохо с сердцем. Вызвали неотложку, ему сделали укол. Неосторожные врачи громко обсуждали его болезнь в соседней комнате. Он слышал. Заплакал. Бедный Толя!
Ночью долго снился Сталин. Моложавый, черноволосый. Я говорил с ним о важности быть верным традициям. Я испытывал восторг — верноподданнический — и страх. Проснулся, умылся и прилег на пять минут снова.
Заснул — и приснилась мне деревня (Мясное) и тяжелое мрачное и опасное темно-фиолетовое небо. Странно освещенное и страшное. Вдруг я понял, что это атомный гриб на фоне неба, а не заря. Становилось все жарче и жарче, я оглянулся: толпа людей в панике оглядывалась на небо и бросилась куда-то в сторону. Я было бросился за всеми, но остановился. «Куда бежать? Зачем?» Все равно уже поздно. Потом эта толпа… Паника… Лучше остаться на месте и умереть без суеты. Боже, как было страшно!
16 июня
Виделся с Сизовым, он сегодня прилетел по делам фильма Бондарчука. Ужинали с ним вдвоем в Трастевере. С утра, вернее, после обеда, когда я ему позвонил, он был крепко «выпивши» и вечером «отмокал». Чувствует он себя, видимо, неважно. Побеседовали, я не лез с проблемой Ларисы, но он сказал, что она скоро приедет. Сказал, что может взять с собой посылку, даже видеосистему. Не знаю, посмотрим. Он посоветовал написать письмо новому «Суслову» — Андропову (!?) по поводу: 1) проблемы работы за границей и оплаты советских режиссеров, 2) о фестивалях и 3) о работе крупных зарубежных кинематографистов в СССР. О престиже, о валюте, о кризисе в западном кино. Я напишу. Может быть, это поможет Ларисе и Андрюшке.
17 июня
Работал с Тонино. Плохо себя чувствую (без еды).
В Риме Пер Альмарк! Он позвонил мне по телефону. Завтра увижу его. Встретился с художником по костюмам — Lina Taviani.
18 июня
Звонил Ларисе. Обнаружились кое-какие обстоятельства. Она, разговаривая с Сизовым накануне его отъезда в Рим, выяснила, что начальство, во-первых, хочет как можно скорее отправить ее одну сюда. А во-вторых, будет настаивать (зачем-то?) на нашем приезде в Москву три или даже четыре раза. Пока не пойму, зачем им нужно второе. Во всяком случае, ясно, что для того, чтобы меня неожиданно задержать там. Или спровоцировать что-нибудь, что послужит юридическим аргументом для моего возвращения (даже, может быть, с помощью итальянских властей) в любое время в Москву. Ну, да посмотрим. Очень просила Лара видеосистему.
19 июня
Совсем забыл записать вчера, что встретился (вчера же) с Пером Альмарком, который приехал с сыном в Рим. Поговорили (при помощи тарабарского языка и Нормана) немного. Но не о главном. Он сказал, что сотни друзей ждут меня в Стокгольме. Он сейчас уезжает в Иерусалим и будет снова в Риме через три недели — 10 июля. Выпустил книгу стихов и пишет другую. Работает в газете. Сын его сегодня возвращается в Стокгольм, чтобы работать в ресторане у Бориса. Увидимся теперь с Пером 10 июля, надеюсь, Лариса с Тяпусом уже будут здесь.
Снился Фридрих, который приехал в Москву (где мы с ним и встретились), очень тоскует, но говорит об этом сдержанно. Ностальгия.
Вечером в театре «Augustina» была церемония вручения «Давида Донателло» и мне — золотой медали министра туризма и зрелищ. Устал как собака от бессмысленных и глупых действий самого себя и всех вокруг. Был советник по культуре и Н. Т. Сизов (поначалу довольно пьяный, «выпивши»).
20 июня
С Нарымовым и Сизовым ездил в Тиволи. Затем обедали у Анджело. Потом (вернее, с этого начали) были на море в Фиджерро. Сизов устал, взмок. Он очень устает и плохо себя чувствует. Пьет.
Он поговорил с послом насчет машины. Посол ему сказал, что попытается оформить машину без пошлины. Если не выйдет, Сизов поможет в Москве. Надо встать на очередь на гараж в Москве. Сизов поможет. Снова говорили о проблеме сов. кино: Пленка — (продавать на корню картины на Запад и брать пленку и обрабатывать на Западе). Развернуть торговлю и производство фильмов с Западом. Разработать возможности новых форм пропаганды. Искусство «само по себе поучение», оно не может быть нравоучением. Оплата сов. режиссеров — «пятьдесят процентов, но не больше того, сколько в СССР» (?!). Все это надо обдумать для письма Андропову.
Н.Т. [Сизов] привез «Вечерку» с моим интервью. (Я никому не давал никаких интервью в течение многих лет.) (?!) Прочел… что-то несусветное. Надо попросить Ермаша оградить меня от подобных фальшивок.
21 июня
Сегодня были пробы Domiziana Giordano. Очень хороша. Надо работать. Трудно из-за Нормана. Пепе очень спокойный и деловой.
Разговаривал с Ларой. Она больна. Поговорили о Сизове. Она сказала, что от его впечатлений обо мне будет зависеть поездка Ларисы и Тяпы. Ей обещали дать ответ во вторник. Завтра вечером надо звонить.
22 июня
Смотрел фильм Антониони ради Andrea Crisanti (художника). Трудно даже сказать, как это плохо. Даже если это история бездуховности и пустоты, образовавшейся в человеке в том мире, где выращивают любовь, — то нельзя быть автору бездуховным и лишенным любви. Я уже не говорю о бездарно снятых De Palma изображениях. Актеры, музыка, диалоги — все очень плохо.
Говорил с Ларой. Ничего нового, но просила позвонить в четверг.
Сейчас пытаюсь организовать Сизову «их депутатский зал» на аэродроме, т. к. иначе не пронести видео в кабину самолета.
«Я очень советую всем перечитать эту книгу („Атмосферу“ Фламмариона — А. Т.) и задуматься еще раз над странностями электрической грозы; особенно над действиями шаровидной молнии, вешающей, например, на вбитый ею же в стену нож сковородку или башмак, или перелицовывающей черепичную крышу так, что черепицы укладываются в обратном порядке с точностью чертежа, не говоря уже о фотографиях на теле убитых молнией, фотографиях обстановки, в которой произошло несчастье…»
(А. Грин. «Крысолов»)
23 июня
Сегодня был сорван просмотр проб.
Почему Лариса во время прошлого разговора сказала, что Сизов должен узнать насчет школы в Риме? Для Тяпы? Я ведь говорил ей о том, что здесь нет шестого класса, а только четвертый. А она говорила об этом как о хорошей новости. Не пойму…
«Это были самые счастливые люди на всей земле, убитые эхом давно отзвучавших залпов, беспримерных в истории».
(А. Грин. «Отравленный остров»)
Неплохой сюжет для современного фильма. Правда, очень риторический.
Замучился с проблемой видеосистемы; пока разобрался что к чему, потратил целый день. И трижды звонил в Москву: два раза Ларисе и один Араику. Надо купить японский кассетник, японский телевизор, двадцать чистых кассет по три часа и несколько фильмов.
24 июня
Ужасно трудный день. Николай Трофимович должен был уехать завтра, рано утром. Я рассчитывал на это и в смысле возможности успеть купить видеосистему, и в смысле ужина с Н. Т. (столик уже был заказан). Но 25-го и 26-го объявлена забастовка в аэропорту, и советский рейс был перенесен со вчерашнего дня на сегодняшний. Я еле успел все купить, но очень дорого:
телевизор Sony:
720.000 [800.000; 670 долл. — (700)],
кассетник Hitachi:
1.800.000 (со скидкой) (1500 долл.+ скидка);
10 кассет (по 3 ч.) по 23.000 (со скидкой) (по 20 долл.+ скидка):
230.000 (200 долл. + скидка)
Пять фильмов в среднем по 60.000 (50 долл.): 300.000 (250 долл.).
Надо узнать у Донателлы, какая скидка. Я не спросил: было неудобно. На аэродроме, куда отвозил покупки, и для того, чтобы проводить Н. Т. (едва не опоздал: народ и очередь в Metro, пробки), имел с ним (Сизовым) разговор:
1. Во-первых (таково будет решение) Лариса должна приехать три-четыре раза (по две недели) в Москву. «Это было и в контракте оговорено». Я сказал, что будет трудно, но я постараюсь. Сизов ответил, что после съемочного периода следует ее отправить в Москву на недельку (что это, ловушка? Обратно не выпустят?). Я сказал, что постараюсь… но что трудно и что, может быть, мне придется отказаться от Венеции из-за съемок.
2. Постараться не общаться с бывшими советскими. Можно навредить себе. (С кем? Я не понял.)
Н. Тр. спросил: когда нужна здесь Лариса? Я ответил: как можно скорее пусть присылают. Н. Тр.: Вот прямо через три дня и приедет. (Я ухмыльнулся…) Уехал… Поцеловались… Сказал ему про автом[обильную] пошлину. (Обещал помочь.) О возможной очереди на гараж на Мосфильмовской (тоже обещал). Обещал поговорить с Ермашом насчет «Идиота»: два фильма по две серии. Что значит этот приезд Ларисы? Наверняка хотят ее задержать любым способом. Думай, Андрей Арсеньевич!
25 июня
Теперь уже можно твердо утверждать (аргумент), что если Лариса должна будет ехать в Москву, то за каждый день она должна будет платить из своего заработка (с нее удержат 70 тыс. в день из 20 млн плюс столько же суточных = 150 тыс. лир в день = 130 долл. в сутки.
Хорошо, если бы Лариса смогла как-нибудь узнать, чье это решение (ЦК или Ермаша?) и существует ли оно (решение официальное), если существует, то почему надо ехать обратно на несколько дней.
Из-за вчерашнего напряжения, из-за разговора этого с Сизовым уснул в два, а проснулся в пять. Не мог уснуть. Тем не менее Сизов ничего мне не сказал о проблемах Андрюши.
Юри Лина исчез и не звонит. Не испугался ли он итальянской туристской дороговизны.
В группу очень хочет попасть какая-то жена итальянского сценариста — Людмила, а я очень не хочу. Она — русская с сов. паспортом. Очень не хочу. Хотя переводчица на площадке была бы нужна.
Не могу вспомнить, где я учился или работал, в общем, что делал в год смерти Сталина, 5 марта 1953 года? Я пошел в 1-й класс в 1939 году: мне было семь лет (тогда начинали в восемь). Я должен был бы кончить школу в 1949. Но я пропустил один год в 1943, когда мы с мамой вернулись в Москву и зимовали, т. к. негде было жить, в Переделкине. Марина училась там, т. к. там была начальная школа. И еще год я пропустил, кажется, 1948 (помню по реформе денег), и потому кончил десятилетку не в 1949, а в 1952 году. (Забыл сказать, что второй раз я пропустил год из-за туберкулеза: инфильтрат правой верхушки легких.) В этом же, 1952 г. поступил в МИВ — Московский институт востоковедения. Поэтому учебный год, связанный со смертью Сталина, я провел в стенах МИВ. И был на похоронах Сталина, учась там. Но я не помню, сколько я там учился — два или три семестра? Но не один. В любом случае два. Значит, в марте 53-го я был в институте.
26 июня
Виделся с Тони. Жара страшная — сорок с лишним уже несколько дней. Отдал Тони (он завтра улетает) письмо для Ларисы.
28 июня
Приехал из S. Biagio, жара.
Работал с Казати и Норманом. Наметили план.
Звонил Тине насчет долга. Она подождет возможности для меня переслать ей деньги.
Звонил Ларисе. Она говорит, что на этой неделе все решится.
<…> По словам Ларисы, Сизов считает нас его друзьями. (Может быть, преувеличивает). Сегодня впервые за несколько месяцев болело сердце — сразу же после разговора с Ларисой. <…>
Что-то хочет мне предложить фестиваль оперной музыки во Флоренции. Какую-то работу. Тонино сказал, что миллионов двадцать пять они заплатят за несложную работу.
Появилась идея прочесть курс лекций о монтаже для профессионалов, за что взялась бы Донателла. Чтобы Чак-студия была организатором. Тоже какие-то деньги.
30 июня
<…> Коллекционер. Что может коллекционировать человек? Эхо? (Покупая местности с особенно выразительным эхом. Грин.) Запахи? Фотографии людей в состоянии агонии или за мгновение до смерти?
Да… еще Лариса сказала, что решение вернуться ей было вынесено (как я и думал) Ермашом.
Сегодня вместе с группой (для выяснения общих позиций) смотрел «Зеркало». Дублированный вариант. Страшно разочарован. Истрепанная копия… Ужасно напечатанная по цвету и порыжевшая к тому же. Плохо движется камера: и по причине чисто физической и по идее. Что неплохо:
Терехова, Демидова, в общем все актеры.
Черно-белое изображение (фотография), не считая цветной печати.
Пожар на хуторе (инт[ерьер] и экст[ерьер]).
Сцена с петухом.
Дом Соловьевых (с натяжкой).
Остальное — ужасно.
После просмотра осталось ощущение отсутствия единства, дробность. Финал надо было сократить: сразу после парящей Матери дать черно-белый лес с птицей и ветром и начать стихи. Закончить этот ч/б блок с ветром и, выбросив купающегося мальчика, перейти к цветному интерьеру и затем к старой Матери. Таким образом выпал бы уход из Дома Соловьевых (три кадра), Проход вдоль реки и Купание мальчика. И стало бы плотнее, цельнее. Плохо все это, неинтересно, не просто.
1/2 июля
Смотрел ужасный фильм Ангелопулоса «Александр Великий», который в Венеции в прошлом году получил «Золотого льва». Скучно, длинно, пусто, многозначительно и бессмысленно. Головно, без понятия об образе, ритме, поэзии. Поразительно тупо.
Тонино как-то (в который раз) говорил: «Невозможно работать на Западе! Смотри — Ангелопулос получил „Золотого льва“, была потрясающая критика (?!), а зритель фильм не смотрит (еще бы — 3 ч. 20 мин. резины!), и никто этому талантливому (?!) режиссеру не дает денег!». Боже мой! Тонино! Да видел ли ты этот фильм?
Получил суточные за июнь месяц (и такси) — 3.500.000.
8 июля
Два дня был с группой в Баньо Виньони. Искали натуру, место замечательное. Тоскана изумительна. В Кьюздино (S. Galgano) просто невероятно. Если Финал снять правильно, это будет просто замечательно.
Вчера было плохо с сердцем — видно, перегрелся и перекупался в источнике.
Видел старую знакомую: хозяйку гостиницы «Terme». Собака Alla умерла. Ее хозяин, который по утрам подметал улицы с тележкой и Аллой, погиб десять дней тому назад: попал под автомобиль. Был в Сиене и виделся с Альберти — директором «Флорентийского мая» — фестиваля. Он хочет, чтобы к маю я поставил ему «Тангейзера» с Темиркановым (дирижер из Ленинграда). Надо подумать и, может быть, поставить без разрешения наших (сов.) властей.
На улицах сейчас безумный шум: крики, манифестации, пищалки, трещотки, автомобильные гудки. Люди и автомобили носятся с итальянскими флагами: итальянская команда выиграла в футбол у поляков и вышла в финал на Кубок мира. Ясно, что у итальянцев нет ничего важнее футбола. Жалко. Невозможно заснуть.
Из Bagno Vignoni говорил с Ларисой. Ничего нового. Был у нее К[оля] Шишлин и говорил уверенно, что все у нее будет в порядке. Она в унынии. С деньгами плохо. Лора подвела ее, отправив Мадлен в Тбилиси по своим делам. <…> Тяпа вырос, похудел, загорел. В деревне очень хорошо.
9 июля
Сегодня отправил деньги Тине. Большие налоги и прочее.
Разговаривал с Ларисой. Завтра она должна увидеться с Сизовым, а во вторник с кем-то, кто решает вопрос об Андрюшкином выезде.
Пришла в голову мысль предложить Сидельниковского «Чертогона» Лучано Альберти.
В Риме жарко. Устал.
Может быть, действительно удержать 25 %?
11 июля
Сегодня прошла гроза — очень сильная, с дождем, градом. Мы с Норманом и Лаурой ездили к их друзьям (и с Ильдой) на море. Но солнце вдруг зашло, и мы с Норманом «проконтролировали» сильный дождь, ливень — что и произошло вскоре.
Сегодня финал Кубка по футболу — Италия — Германия. Итальянцы сходят с ума, лезут на стены, вывешивают флаги. Появилось большое количество торговцев флагами (национальными). Если итальянцы сегодня выиграют — я даже не представляю, что будет. Во всяком случае, из дома выходить не следует. Билет на этот матч в Мадриде стоит 500 тыс. лир.
Очень скучаю без Лары и Тяпуса.
Итальянцы выиграли Кубок мира. Что происходит на улицах! Невозможно описать. Автомобили, мотоциклы, люди, флаги, сирены, трещотки, барабаны, крики, танцы, истерики, объятия, вопли, трехцветные прожектора на Тибре, — все кричат, орут, вопят, гудят, стучат, звенят, трещат, сигналят!.. Светопреставление! Сегодня спать мне не удастся.
12 июля
Сегодня утром позвонил Сизов и сказал, что Лариса к нему в субботу, как должна была, не явилась. Нездорова, как она сказала. Сказал также, что они намереваются ее отправить 25-го числа. Как? С кем? Видимо одну (?!). Я попросил его вмешаться в мои дела на режиссерских курсах. Он обещал помочь, вернее, в среду поговорить с Ермашом. Сказал также, что в Венецию идут две наши картины: Райзмана и Авербаха, и что руководство заинтересовано в том, чтобы я был в жюри. Я сказал, что вряд ли это возможно.
Потом я позвонил Ларисе. Она сказала, что завтра у нее назначена серьезная встреча, на которой все должно решиться, и прежде, чем она состоится, ей не хочется видеться с Сизовым.
Сегодня я уговорил Нормана позвонить (дозвониться) до его с Лаурой и Анжелой учительницы и ведьмы, чтобы она программировала приезд Лары с Тяпусом. Ее зовут Каролина. Она сразу сказала: «Сын приедет с Ларисой». С Норманом я несколько повздорил из-за того, что он не хотел беспокоить ее. Сказал, что я по этому поводу думаю.
14 июля
Сегодня не мог дозвониться Ларисе. В пять часов в Москве никто не брал трубку. Звонил до семи: никого не было. Или телефон? Страшно беспокоюсь, хотя уверен, что Андрюшка приедет с Ларой.
Сегодня повздорил (опять!) с Норманом. Сказал ему по поводу его способа искать актеров, что он поступает непрофессионально. Он обиделся. Он все время обижается.
15 июля
Вчера мне передали приз Фестиваля фестивалей 1981 «Ariston» — премию критики за «Сталкера». Это единственная премия за этот фильм, т. к. он не был ни на одном больше фестивале.
До Ларисы дозвонился, но разговор тут же оборвался, и потом уже дозвониться до дома было нельзя. Может быть, это неслучайно? Эти помехи, обрывы разговора, невозможность дозвониться. Потом телефонистка сказала, что никто не подходит к телефону. Это невозможно, т. к. я пять минут тому назад говорил с Ларой. Но, тем не менее, она успела сказать, что какой-то важный человек, с которым она говорила, сказал, что в Госкино «нам не отказали». Т. е. оформлять Ларису с Андрюшкой. Я успел сказать Ларисе, чтобы она шла к Ермашу и тут нас прервали. Она, наверное, догадается идти к Ермашу или Сизову… Попытаюсь звонить завтра. Может быть, я напрасно думаю на КГБ. Не знаю… Но возможно все. И как-то они вовремя прервали. В самый важный момент. Если завтра не дозвонюсь до дома, надо будет звонить Кочевриным. Есть ли у меня их телефон?
16 июля
Ездили довольно удачно выбирать натуру. Кое-что даже изменяется в сценарии.
Не удалось позвонить Ларисе. Теперь только в понедельник.
Норман рассказал, что его команда «проконтролировала» Ларису. Описали довольно хорошо Тяпу. Лариса будто бы приедет с одним платком в руках, без вещей. На самолете. Кто-то в Москве ждет, чтобы завладеть каким-то имуществом. Домом. Квартирой. Вещами. (?) Вот такие картины. Вполне успокаивающие, если не считать «дома».
17 июля
Ничего. Тоска…
19 июля
Разговаривал, наконец (с большим трудом, дважды «обрывалась» линия), с Ларой. Она говорит, что все решено положительно, что ей обещали проверить, почему до сих пор ее не оформляют с сыном. Сегодня в четыре часа она должна была звонить, чтобы все выяснить. С деньгами плохо. <…>
Сегодня неожиданно вошел в собор рядом с пьяцца Навона и медитировал. Потом пригляделся к главной иконе на алтаре и обнаружил византийского письма старую икону — Богоматерь с младенцем. Это уже третья икона: первая в Portonovo (около Loreto), вторая у Кьюздино в аббатстве — копия (и тоже) Владимирской Б[ожией] Матери, и сейчас — эта византийская Божия Матерь! Вот эта Византийская икона:
MARIA MADRE DI TUTTI
(icone bizamina)
21 июля
Звонил Франко Терилли на днях. Предлагал срочно делать сценарий и снимать документальный фильм о заброшенных церквях. (Кажется, это хочет Донателла.) Надо поговорить с Франко и узнать все подробности.
22 июля
Говорил с Ларисой. Никаких новостей. «Опять меня обманули», — говорит она. Пишет письмо «наверх». Во вторник приедет (откуда-то) Ермаш, и Сизов («который к Вам очень хорошо относится») будет с ним разговаривать. Лариса тем не менее настроена уверенно и даже успокаивала меня. У Сидельникова, к сожалению, партитуры «Чертогона» нет, а есть лишь клавир. Очень жаль. Андрюшка чувствует себя хорошо: похудел, загорел. Лариса всюду (в Москве) сделала замки и поставила квартиру на охрану в милиции (или собирается поставить).
Сегодня просил Франко К[азати] отправить в Москву два телекса: 1) в «Совинфильм» и копию 2) в Госкино Ермашу. Насчет Ларисы.
23 июля
Сегодня Лена из «Совэкспортфильма» прочла по телефону телекс Шкаликова на мое имя, где было сказано, что, отвечая на мою телеграмму на имя Ермаша, он сообщает, что Тарковская для работы над фильмом «Ностальгия» выедет 8 августа или раньше, если виза будет получена раньше (итальянская виза). Я тут же позвонил Ларисе и, сказав ей об этом, просил немедленно связаться со Шкаликовым и выяснить, оформили ли паспорт с сыном, и если нет, то устроить скандал, т. к. есть решение (Зимянина?). Мне же следует узнать в итальянском посольстве в Москве (по телефону), какая виза запрошена советской стороной на Ларису — с сыном или нет и, если нет, попросить визу (отсюда из Рима) и на Андрюшу тоже. Мне кажется, что лед тронулся. Правда, есть подозрение, что они хотят оформить одну Ларису, потерять на этом время, а вслед за этим тянуть резину с Андрюшей сколько возможно.
Лариса говорит, что кольцо можно продать (кажется) за 20 тыс. «Стоит ли?» Я сказал, что стоит.
24 июля
Деталь сюжета: сумасшедший в чужом городе — бедный, одинокий человек, — садится в автобус с номером, знакомым ему по родному городу, и, как это ни странно, приезжает домой. Неплохой финал для картины. Только автобус уж очень нефотогеничен.
… Ларочка, Тяпушка, приезжайте скорее, я вас жду…
Сейчас позвонил Норман и сообщил, что Трентиньян отказался сниматься у нас, а будет занят у Трюффо вместо уже утвержденного актера, который десять дней тому назад кончил жизнь самоубийством. Казати называет Трентиньяна и его агента негодяями, а я думаю, что надо было вовремя заключать с ним контракт. Странно, что у меня нет сожаления в связи с Трентиньяном, но ужасно неприятно, что Казати оказался настолько нерасторопным. Я его спрашивал в свое время — что с Тр.? И он отвечал, что сто процентов, что всё в порядке. Это, несомненно, ошибка и Нормана и Казати.
Попробовать на перезаписи «Ностальгии» (и во время монтажа) сократить «Сталкера».
27 июля
Вчера повздорил с Норманом — капризная баба! Не помощник, а черт-те что. Не помнит ничего, никаких моих просьб. И страшно обижается, когда ему предъявляются претензии. Вчера с обидой кричал Франко: «Я и переводчик, и секретарь, и помощник!» На самом же деле он никто. Ужасно, что я живу у него в квартире.
Вчера говорил с Ларисой. Она сказала, что помощник Зимянина говорит, что Госкино не отказало. Но должен быть запрос из Госкино, в связи с тем, что Зимянин не возражает. Завтра она идет к Сизову.
Положил 5.000.000 в банк — ВОТ[12] на 6 мес.
Разговаривал с Фр. Терилли по просьбе Донателлы. Я дал согласие делать две части по сорок минут о заброшенных церквях и интервью о Боге. Тоже RAI. Мой сценарный план и режиссура. В титрах псевдоним. Интересно, сколько заплатят?
28 июля
Сегодня были в квартире на Via di Monserrato. Она мне понравилась меньше теперь. Запущенная и мало мебели. Потом проблема в том, что, может быть, если Лариса приедет одна, то не понадобится квартира большая. Не знаю. В пятницу надо звонить Ларисе и ставить точки над i. Не понравилась мне Лариса, когда я разговаривал с ней в прошлый раз. Она все время лежала. И мне показалось, что не из-за болезни, хотя она говорила, что плохо себя чувствует. Конечно, плохо… Я думаю.
29 июля
В монтаже, в принципе соединения кадров не может быть другого основания, кроме времени. Монтировать действие, сцену (неважно, как назвать это) следует так, будто подтягивать отдельные нити (которых много) с тем, чтобы получить одинаковую плоскость натянутой поверхности этих струн. Остальное не важно — ни цвет, ни качество, ни фактура и тон этих нитей. Важно одно — единая сила натяжения, которая может заставить тебя выбросить даже прекрасную сцену, кадр… В любом случае кинопроизведение только выиграет, если выпадет самый прекрасный кусок, но нить времени натянется в соответствии с напряжением остальных. Конечно, могут быть случаи, когда путем перемены общего давления, структуры напряжения всех нитей ради единого общего натяжения, ради спасения хорошего куска, дадут возможность оставить его, сохранить, спасти. Но это требует переориентации, как я уже заметил, многих иных мест картины.
Меня просят в ноябре-дек. 82 года принять участие в коллоквиуме (где-то) на тему «Повествование в искусстве». Литература, театр, кино. Платят еще почему-то тысячу долларов.
«Западничество есть духовная капитуляция перед культурно сильнейшим».
(Сергей Булгаков. «Два града», М., 1911. От автора, стр. 20)
Оказывается, Короленко выдумал этот замечательный вопль души, который подхватила официальная советская пропаганда:
«Человек создан для счастья, как птица для полета».
«Всемирно-историческая уникальность нашей нынешней системы в том, что сверх всех физических и экономических понуждений от нас требуют еще и полную отдачу души: непрерывное активное участие в общей, для всех заведомой ЛЖИ. Вот на это растление души, на это духовное порабощение не могут согласиться люди, желающие быть людьми».
(Солженицын. «На возврате дыхания и сознания»)
Ужасные новости: Лариса сказала, что Тяпе категорически не разрешают ехать. Какое-то, мол, новое постановление ЦК и проч. А как же тогда она говорила, что ей передали, что если будет запрос Госкино, то всё в порядке? Или почему ей с самого начала не сообщили об этом «новом постановлении»? Не верю. Ее обманывают, а она попалась. Завтра надо с ней поговорить. С ней и Сизовым. Она сказала, что теперь последняя надежда на Андропова, к которому она может попасть. Ужасно. Но я почему-то верю, что все будет хорошо.
Сегодня в группе у Нормана «проконтролировали» ситуацию и сказали, что Лариса приедет с сыном. А одна женщина сказала, что ее дочь ее очень беспокоит. (Да. Ольга.) Но тем не менее, есть какая-то непонятная неясность в самой Ларисе. То ли она не хочет сюда ехать, говорят они, то ли еще что-то… Непонятно. Что-то ее там держит. Завтра спрошу.
30 июля
Разговаривал с Ларисой. <…> Она сказала, что, чтобы помочь выехать ей с Андрюшкой, надо обращаться к Андропову. Она сказала, что есть путь к нему через Федорчука — нынешнего министра КГБ СССР, бывшего Украины. Я сказал ей, что не верю в версию «нового постановления ЦК», т. к. тогда бы Ларисе сказали о нем сразу же. Это игры Госкино, Ермаша. Попробуем единственно возможный путь. Больше вариантов нет, разве только Брежнев. Но он сейчас отдыхает на юге. Я устал. Очень…
31 июля
Квартиру на Via di Monserrato решил оставить за собой.
Приедут Лара с Тяпой обязательно.