Рождение ребенка

Рождение ребенка

За несколько дней до запланированного отъезда в командировку я пошел к врачу, чтобы удалить кисту на шее. В смотровом кабинете он сделал несколько обезболивающих уколов, а потом стал откачивать жидкость из полости.

Я так думаю. Я не знаю точно, потому что, как только он ввел иглу, я потерял сознание.

Когда я очнулся, я лежал на смотровом столе ногами в ту сторону, где должна была быть голова.

Я не ощущал никакой боли — ни от обморока, ни от самой процедуры. Никто не мог понять, что со мной произошло. Любой бы сказал, что я чувствую себя прекрасно.

Была только одна проблема: обморок — основание для отчисления со службы в ВМС по состоянию здоровья. К счастью, при этом присутствовал знакомый санитар, с которым мы вместе служили. Он убедил врача не включать в рапорт потерю сознания, или описать ее таким образом, чтобы это не отразилось на моей дальнейшей службе (я не знаю точно). В общем, я об этом никогда больше ничего не слышал.

Но из-за этого обморока я не смог в нужный момент быть вместе с Таей. Пока меня приводили в чувство, она проходила стандартный гинекологический осмотр. До предполагаемой даты рождения ребенка оставалось еще около трех недель, и несколько дней до начала нашей командировки. Осмотр включал ультразвуковое исследование, и, когда оператор УЗИ оторвал глаза от экрана, жена поняла, что что-то неладно.

«У меня есть ощущение, что вашему ребенку пора появиться на свет прямо сейчас», — сказал оператор перед тем, как встать и позвать доктора.

Пуповина обвилась вокруг шеи моей дочери. Еще была проблема с околоплодной жидкостью — она окружает и защищает ребенка — ее было слишком мало.

«Мы сделаем кесарево сечение, — сказал доктор. — Не беспокойтесь. Мы достанем вашего ребенка завтра. Все будет хорошо».

Тая несколько раз мне звонила. Но к тому моменту, как я пришел в себя, она уже была в больнице.

Мы оба провели тревожную ночь. А на следующее утро врачи сделали ей кесарево сечение. При этом они зацепили какую-то артерию и залили кровью все вокруг. Я страшно боялся за мою жену. Это был настоящий страх. Было очень плохо.

Наверное, так я впервые почувствовал то, что она постоянно испытывала во время моих командировок. Это была ужасная беспомощность и отчаяние.

Трудно это признать, не говоря уже о том, чтобы жить с этим.

С нашей дочерью все было в порядке. Я взял ее и держал на руках. Между нами была такая же дистанция, как между мной и моим сыном, перед тем, как он родился; но теперь, обняв ее, я почувствовал к ней настоящую нежность и любовь.

Тая странно посмотрела на меня, когда я попытался передать ей ребенка. «Ты не хочешь подержать ее?»— удивился я.

«Нет», — ответила она.

Боже, подумал я, она отказывается от нашей дочери. Мне нужно уезжать, а между ними нет даже привязанности.

Через несколько мгновений Тая опомнилась и взяла ее.

Слава Богу.

Двумя днями позже я убыл в командировку.