Подозреваемый

Однажды мы получили запрос: армии требовались снайперы для обеспечения проводки конвоя 506-го полка, возвращавшегося на базу.

С небольшой командой снайперов мы заняли трех— или четырехэтажное здание. Я оборудовал огневую позицию на верхнем этаже и начал наблюдение за местностью. Очень скоро на дороге появился конвой. В это время из здания рядом с дорогой вышел человек и начал совершать подозрительные движения в направлении движения колонны. У него в руках был автомат «АК».

Я выстрелил. Человек упал.

Конвой продолжал двигаться. Вокруг застреленного мной парня собралась группа иракцев, но никто не делал никаких угрожающих движений в сторону конвоя, и не собирался его атаковать, поэтому я не открывал огня.

Несколькими минутами позже по рации сообщили, что армия намерена выяснить, почему я убил этого иракца, и высылает для этого людей.

Что?

Я уже доложил по радио армейскому командованию, что произошло, но сделал это еще раз. Это был сюрприз — мне не верили.

Командир танка вышел из машины и начал расспрашивать жену убитого. Она сказала ему, что ее муж шел в мечеть, а в руках нес Коран.

О-хо. История, конечно, забавная, но офицер — который, как я догадался, был в Ираке недавно, — мне не верил. Солдаты начали искать возле тела автомат, но к тому моменту там побывало такое количество людей, что его и след простыл.

Командир танка указал на мою огневую точку: «Выстрел был оттуда?»

«Да, да, — говорила женщина, которая, разумеется, не имела ни малейшего понятия, откуда был выстрел, поскольку ее даже не было в тот момент поблизости. — Я знаю, он из армии, он носит армейскую форму».

Вообще-то я стрелял из глубины комнаты, передо мной был экран, а поверх камуфляжа «морского котика» на мне была серая куртка. Может, она просто галлюцинировала в своем горе, а может, думала, что так она мне больше навредит.

Нас отозвали на базу, и весь взвод сняли с боевых дежурств. Мне объявили, что я отстранен от службы на время проведения расследования и должен находиться на базе, пока 506-й полк изучает инцидент.

Полковник выразил желание опросить меня. Со мной пошел наш офицер.

Мы были очень раздражены. Правила ведения боевых действий были полностью соблюдены. У меня было полно свидетелей. Облажался не я, а армейские «расследователи».

Мне трудно было сдерживаться. В какой-то момент я сказал армейскому полковнику: «Я не стреляю в людей с Кораном. Я рад бы, но не делаю этого». Похоже, я немного переборщил.

В общем, после трех дней «следствия» и бог знает скольких еще «следователей» они, наконец, признали, что все было по правилам, и закрыли этот вопрос. Но когда полк в следующий раз прислал заявку на снайперов, мы послали их на три буквы.

«Каждый раз, когда я застрелю кого-нибудь, вы будете пытаться упрятать меня за решетку? Ну уж нет», — сказал я.

В любом случае, спустя две недели мы отправились домой. За оставшиеся дни было лишь несколько силовых операций, а почти все время я провел за видеоиграми, просмотром порно и тренировками в спортзале.

Эту командировку я закончил, имея весьма значительное число подтвержденных ликвидаций, большей частью одержанных в Фаллудже.

Карлос Норман Хэскок II[90], самый знаменитый снайпер, живая легенда, человек, на которого я хотел бы быть похожим, записал на свой официальный счет 93 жертвы за три года войны во Вьетнаме.

Не говорю, что я сравнялся с ним в классе — в моем представлении он был и всегда будет величайшим снайпером всех времен — но само число, по крайней мере, оказалось достаточно большим, чтобы люди стали думать, что я проделал адскую работу.