Страх

Страх

Из SEAL я все-таки не ушел.

Если бы по контракту мне оставалось еще долго, я, может быть, и поддался бы искушению и подал бы рапорт о переводе в морскую пехоту. Но такой возможности у меня не было.

У меня имелись определенные надежды. Когда «котики» возвращаются из командировки в зону боевых действий, в руководстве отряда обычно происходят перестановки, и всегда есть шанс, что у вас появится новое начальство. И не исключено, что оно будет лучше прежнего.

Я говорил с Таей и рассказал о своем недовольстве. Конечно, у нее был другой взгляд на вещи: она была просто счастлива, что я вернулся домой целым. Тем временем на начальство излился звездный дождь за участие в боевых действиях. Они получили свою славу.

Вонючую славу.

Вонючую славу за войну, в которой они не сражались и в которой заняли трусливую позицию. Их трусость оборвала жизни, которые могли быть сохранены, если бы нам дали выполнять нашу работу. Это и есть политика: кучка хитрецов в безопасности награждает друг друга, в то время как где-то гибнут живые люди.

Начиная с того раза, после каждого возвращения из командировки, я неделю не выходил из дома. Мне просто надо было побыть одному. Чаще всего нам давали месяц отпуска на отдых, разбор и сортировку багажа. Так вот, первую неделю я всегда был дома, сам с собой и с Таей. Только после этого я мог общаться с друзьями и семьей.

Меня не мучали кошмарные воспоминания о боях. Мне необходимо было одиночество.

Впрочем, после первой командировки у меня был один яркий флешбэк, хотя и короткий, продолжительностью всего несколько секунд. Я сидел в комнате, которую мы использовали как офис в нашем доме в Альпине близ Сан-Диего. Там имелась охранная сигнализация, и Тая случайно включила ее, когда пришла домой.

В жизни мне не было так страшно, просто до смерти. Я внезапно оказался в Кувейте. Я нырнул под стол. Я был уверен, что началась ракетная атака и на меня летит «Скад».

Мы, конечно, посмеялись потом. Но в те несколько секунд мне было совсем не до смеха. Мне было намного страшнее, чем тогда, когда в Кувейте я попал под настоящий ракетный обстрел, и на нас летел настоящий «Скад».

У меня было больше приключений с сигнализацией, чем я могу рассказать. Однажды я встал, когда Тая уже ушла на работу. Как только я вылез из постели, сработала сигнализация, бывшая в режиме голосовых сообщений. Компьютерный голос заверещал:

«Тревога! Посторонний в доме! Вторжение!»

Я схватил пистолет и приготовился к встрече со злоумышленником. Сукин сына, вторгшегося в мой дом, нигде не было видно.

«Посторонний в доме! Гостиная!»

Я по возможности тихо прошел в гостиную, и, используя все полученные в SEAL навыки, провел осмотр помещения. Пусто. Очень умный преступник.

Я направился в холл.

«Посторонний в доме! Кухня!»

На кухне я тоже никого не обнаружил. Хитрый сукин сын.

«Посторонний в доме! Холл!»

Вот ведь гад!

Не стану описывать, сколько еще я бегал по комнатам, прежде чем обнаружил, что посторонний — это я. Тая по недоразумению включила сигнализацию в режиме, при котором квартира считается пустой и тревога срабатывает от датчиков движения.

Можете посмеяться. Вместе со мной, но не надо мной, хорошо?

Я всегда казался более уязвимым дома. После каждой командировки что-то обязательно случалось со мной, особенно во время тренировок. Я ломал пальцы на руках и ногах, получил все возможные виды мелких повреждений. В командировках на войну я был просто неуязвим.

«Ты снимаешь кепку супергероя каждый раз, когда возвращаешься домой из командировки», — любит шутить Тая.

Со временем я убедился, что это правда.

Все время, пока я отсутствовал, мои родители очень нервничали. Они хотели видеть меня сразу, как только я оказывался дома, и моя потребность побыть в одиночестве, как мне кажется, ранила их сильнее, нежели они говорили. Когда мы, наконец, встретились, это был по-настоящему счастливый день.

Отец особенно тяжело переживал мои командировки, и внешне это проявлялось гораздо заметнее, чем у матери. Это забавно — если ситуация нам неподконтрольна, сильные люди, привыкшие к самостоятельности, чувствуют себя намного хуже, чем все остальные. Знаю это по себе.

Этот шаблон повторялся при каждом моем возвращении из командировок. Моя мама переносила все стоически; мой отец, стоик во всех остальных ситуациях, превращался в семейного «переживальщика».