Глава шестая Тактическая работа

Глава шестая

Тактическая работа

1

Когда в январе 1892 года я был назначен начальником штаба верховного командования, получив личное поручение кайзера разработать тактику флота Открытого моря, из всех офицеров флота я имел самую основательную тактико-стратегическую подготовку; изучение истории всегда привлекало меня, я рано познакомился с древней и новой историей морских войн, а сухость ее изложения заставляла меня обращаться к первоисточникам. История сухопутных войн привлекала меня не только потому, что я интересовался ею, но также и потому, что она давала мне понимание психологии, необходимое в моей области. Я прочел все основные работы о Фридрихе Великом, освободительных войнах, 1866 и 1870 годах.

В качестве молодого артиллерийского офицера флота его величества я всячески рекомендовал в семидесятых годах механизацию артиллерийского дела. Я стремился к повышению боевой подготовки и посейчас помню ту радость, которую доставили мне первые похвалы моему самостоятельному методу работы (так, однажды французский офицер, присутствовавший при демонстрации работы моей батареи, сказал: Je vous vois travailler pour le but final) {37}. Данное мне в 1877 году задание обеспечить применение торпед заставило меня, как я уже указывал, переключиться на чисто техническую работу; задание усовершенствовать мертвую материю требовало величайшей точности и было довольно чуждо моей натуре, хотя подобно математике приучало к методической работе. Однако я понял, что новое подводное оружие, законы которого нужно было исследовать, давало германскому народу новые возможности в соревновании с сильнейшими флотами более богатых государств. Точные методы работы, которым научила меня техника, пригодились и в тактике.

Организованные мною в зимние месяцы курсы торпедного дела для офицеров и унтер-офицеров вызвали необходимость в изучении одиночного боя кораблей. Методическая работа в этой области тогда была еще слабо развита. Мы старались также развить искусство свободного маневрирования кораблей. Я располагал прекрасными офицерами, которые впоследствии внедрили на других кораблях флота результаты наших исследований и прежде всего наш метод работы.

Моя система маневрирования ставила себе целью приучить морских офицеров к большей самостоятельности, чем допускал распространенный тогда страх перед столкновениями. До этого времени отдельные корабли почти не упражнялись в маневрировании; они маневрировали целыми эскадрами, в которых один корабль привязан к другому. Моим принципом было: сначала обучить гоплита, потом создавать фалангу. Этим обеспечивалась большая безопасность маневрирования, проявившаяся особенно наглядно, когда, командуя «Прейссеном» и «Вюртембергом», я действовал на учениях вместе с соединениями крупных кораблей; то, что тогда казалось с моей стороны смелостью, базировалось на подготовке личного состава, которая стояла у нас во много раз выше, чем на других кораблях, где ею пренебрегали.

Наряду с подготовкой кораблей к одиночному бою разрешались также и сложные проблемы взаимодействия нескольких единиц; в это время я получил задание разработать тактику для нового типа кораблей – миноносцев. Реальная опасность столкновения внушала и другим флотам страх перед проведением учений миноносцев в условиях, приближающихся к боевым. Из опыта известно, что в странах с парламентским режимом проведение маневров в этих условиях является тяжелым делом. Однако нам удалось преодолеть страх перед общественным мнением наиболее решительным образом, а это дало преимущество в боевой подготовке.

При всех несчастных случаях с нашими кораблями, происходившими во время маневров указанного типа, я принципиально выступал в защиту офицеров, хотя в обычных плаваниях требовал величайшей осторожности.

В работе над развитием тактики боя я старался внушить офицерам, что маневры дают нам возможность установить, что именно является неправильным, но они отнюдь не обеспечивают выработки абсолютно правильной тактики, которой можно было бы придерживаться как догмата в случае войны. Учитывая наличие множества не поддающихся учету факторов, высшим тактическим принципом для миноносцев во время войны является: «идти на сближение и стрелять в середину»; другими словами, во время атаки нужно идти на любой риск, чтобы обеспечить меткость поражения; торпеда, попадающая во врага, – лучшая защита от его артиллерии. Второй, более общий принцип, скорее стратегического порядка, который я сформулировал, гласил: «действовать сообразно обстоятельствам». Это кажется простым и само собой разумеющимся; однако в подобном положении большинство людей стремится выполнять не собственное ответственное решение, а приказ. Если высшее начальство склонно полагать, что успех можно обеспечить предписаниями, то это убеждение, чреватое осложнениями в серьезных случаях, вызывает целый поток уставов и наставлений. В годы, предшествовавшие мировой войне, бывали времена, когда во флоте господствовали соблазнительные рецепты победы, питавшие красивые иллюзии, и увлечение парадами. Начиная с 1897 года меня, к сожалению, стали постепенно отодвигать от флота и я не имел возможности бороться с возникшими опасностями, хотя опыт прежней работы указывал мне на вредные последствия вышеизложенного метода. Стремление к внешней красивости и связанная с ним муштра и парадность с легкостью заменяют живой дух рутиной. Наша работа с миноносцами имела то существенное значение, что уже при Каприви развитие морских сил пошло по линии создания флота Открытого моря, а не флота береговой обороны.

Чтобы такой специальный вид оружия, как миноносец, принес наибольшую пользу, он должен чувствовать себя особенной и до некоторой степени самостоятельной частью вооруженных сил. Впоследствии была введена чересчур иерархическая система управления миноносцами, над которыми были поставлены крейсера, что принесло больше вреда, чем пользы, по крайней мере в области ночных операций миноносцев.

Одиннадцать лучших лет моей жизни были проведены на миноносцах – тех черных товарищах наших, что смело моря бороздят{38}. С нашими несравненными командами нас связывал новаторский дух и товарищеские отношения в бурю и опасность. Мы, офицеры минной службы, являлись корпорацией в корпорации, сплоченность которой признавалась другой стороной, но служила также предметом зависти и нападок. Когда я стал начальником штаба верховного командования, я взял с собою всю «торпедную банду», обеспечив себя подготовленным персоналом. Позднее я попытался проделать то же самое в морском ведомстве, но там мои пожелания о составе аппарата натолкнулись на сопротивление кабинета.