СКАЖИТЕ МНЕ ПРАВДУ...

СКАЖИТЕ МНЕ ПРАВДУ...

Горбачев принял меня в знаменитом кабинете генсеков в здании ЦК на Старой площади. Было это 30 декабря 1985 года. Он поднялся из— за стола и вышел навстречу, приветливо улыбаясь. Про себя я отметил, что держится он уверенно и выглядит очень здоровым по сравнению с целым поколением генсеков, с которыми мне приходилось раньше иметь дело.

— Ага, вот еще один возмутитель спокойствия явился, — приветствовал он меня. — Садитесь и расскажите, что происходит на Стокгольмской конференции. Давайте только условимся: мне нужна правда, какой бы она ни была. Нас здесь в кабинете двое, никто нас не слышит, так что можете говорить, ничего не боясь. Итак, что происходит в Стокгольме, можно ли там достичь соглашения и что нужно для этого сделать?

Я ответил, что стокгольмский форум более чем какой— либо другой готов к прорыву и достижению там соглашения в ближайшие полгода. Горбачев недоверчиво хмыкнул, и я стал доказывать. Во— первых, проблемы, которые там обсуждаются, не затрагивают столь глубоко интересы безопасности сторон, как на других форумах. Во— вторых, в Стокгольме удалось приблизиться к договоренности. У нас уже определены основные блоки соглашения. Это — неприменение силы, уведомление, ограничение, обмен ежегодными планами военной деятельности и посылка наблюдателей. По всем этим вопросам Конференция приступила к выработке текста соглашения.

Однако на сегодняшний день обозначились три главных камня преткновения:

— Противостояние политических и военных мер доверия.

— Что будет предметом военных мер доверия? Деятельность сухопутных войск, ВВС и ВМС в Европе, как предлагает Советский Союз, или только сухопутных войск, как предлагают США и НАТО.

— И, наконец, контроль — международные инспекции или национальные средства контроля.

Таковы принципиальные расхождения в Стокгольме. Но все они на деле легко устранимы без ущерба для безопасности Советского Союза.

— Хорошо, — сказал Горбачёв, — это мне более или менее ясно. Но что даст такое соглашение нашей стране, советским людям, да и всему человечеству? Сокращение ядерного оружия — это понятно. А тут? Ну понаедут иностранные инспекторы — и что?

Для ответа пришлось коснуться военно— стратегической ситуации в Европе. Если в отношениях СССР — США, доказывал я, действует правило поведения обоюдного ядерного сдерживания с угрозой взаимного уничтожения, то в Европе ситуация другая. Соединённые Штаты официально провозгласили возможность ведения ограниченной ядерной войны на европейском континенте. По данным наших военных на учениях НАТО отрабатываются военные операции, в том числе наступательные, с применением до 5000 ядерных ударов по территории стран Варшавского договора.

Такие операции, как говорят наши военные, проигрывались и на последних натовских манёврах «Отм Фордж — 85». Вся территория Западной Европы от Норвегии до Турции была превращена в гигантский военный полигон. На нём более трёхсот тысяч натовских военнослужащих разыгрывали баталии будущей войны в Европе с использованием самого современного оружия. Причём новое в этих учениях — отработка нанесения глубоко эшелонированных ударов на всю глубину оперативного построения войск Варшавского договора, в том числе и второго эшелона, включая резервы ещё до ввода их в сражение. Это так называемый план американского генерала Роджерса — Верховного главнокомандующего объединённых вооружённых сил НАТО в Европе.

Тут Горбачёв прервал меня и спросил, неужели я всерьёз верю, что такая война ограничится Европой?

Я ответил, что лично не верю. Американцы говорят, что они отрабатывают только оборонительные операции на случай агрессии со стороны Варшавского договора. А ядерное оружие применят только тогда, когда наши войска вторгнутся на территорию ФРГ на глубину до 100 километров. Но наши военные считают, что раз американцы готовятся к ядерной войне в Европе, то и они должны быть к ней готовы. В этом, разумеется, есть своя логика, хотя это и логика абсурда.

Поэтому на учениях Варшавского договора — «Товарищи по оружию — 80», «Союз — 83», «Щит — 83» отрабатывалось проведение наступательных операций с самого начала конфликта. По принципу — наступление лучший вид обороны. Все сценарии основывались на том, что НАТО совершает агрессию. Но нигде не расшифровывалось и не обозначалось, какие конкретно действия со стороны НАТО могут послужить сигналом к применению нами ядерного оружия и началу наступательных операций войск Варшавского договора.

А эти операции ОВД предусматривают широкомасштабное наступление на Западную Европу четырьмя фронтами, по 200 — 300 тысяч военнослужащих в каждом. Например, на учениях «Союз — 83» чёрные стрелы на картах рассекали всю территорию Западной Германии с Востока на Запад и только одна стрела загибала на Север — в Данию. Через 13 — 15 дней войска ОВД должны выйти к границам с Францией. Там произойдёт перегруппировка войск и наступление продолжится уже двумя фронтами: один заворачивает на Север и выходит к Ла Маншу, а другой заворачивает на Юг и выходит к границе с Испанией. На эту операцию отводится 30 — 35 дней.

Причём с первых же минут наступления предусматривается использование ядерного оружия и прежде всего как средства массированного взлома систем обороны противника. Такие ядерные удары исчисляются сотнями. Причём в данном случае речь идёт о тактическом ядерном оружии. Но у обеих сторон уже размещены в Европе и ракеты среднего радиуса действия с ядерными боеголовками...

— Подождите, — прервал Горбачёв, — но ведь мы неоднократно, в том числе на самом высоком уровне заявляли, что не применим первыми ядерного оружия!

— Да, это официально заявленная политика. Более того, Брежнев весной 1978 года публично заявил, что «Советский Союз не собирается завоёвывать Западную Европу. И наш Генеральный Штаб не работает над графиком выхода к Ла Маншу».[136]