СНОВА У ГОРБАЧЁВА

СНОВА У ГОРБАЧЁВА

В тот же день, 30 декабря, к трём часам дня переговорщики и Петровский собрались в предбаннике кабинета Генерального секретаря на Старой площади. С нами сидел и ждал вызова Шеварднадзе. Мы пробовали шутить, но он молча листал «Крокодил» и, казалось, ничего не замечал. Дважды в приемную звонил Громыко, но ему отвечали, что Генсек разговаривает. Подошел Зайков.

Ровно в половине четвертого нас впустили в кабинет. Кратко поздоровавшись, Горбачев сразу же начал солировать. Видимо, он определился: глаза горели, и он говорил с азартом:

— Американцы ведут себя нагло, самоуверенно, можно сказать, нахально. Достигнутых договоренностей в Женеве выполнять не хотят. Их надо заставить пойти по пути мирного урегулирования проблем. Это главное  — иного пути нет. Нужно поднимать население мира и Европы, выдвигать такие предложения, которые могли бы сплотить людей и в конечном счете вынудить американское правительство идти на соглашение с нами.

Где же пределы, за которые мы можем выходить, а где нет? Прежде всего надо знать, где мы находимся и какие у нас есть резервы. Единственный механизм воздействия на американцев — это давление общественности. Наши инициативы должны создавать для этого благоприятную атмосферу. Если даже не удастся договориться, все равно окажем влияние в нужном направлении. Ну а если удастся попридержать гонку вооружений, представьте, какие перспективы откроются! Ведь 40 процентов нашей промышленности работает на оборону. Если пустить её на мирные цели, наши магазины будут ломиться от товаров. И Обращаясь к Зайкову:Наконец, удалось навести порядок в этой области. Такие закоулки там были...

В общем, действовать надо активно, правильно оценивать ситуацию, видеть возможности, выискивать инициативы. Однако нужны такие предложения, которые не попахивали бы пацифизмом, чтобы наши действия не выглядели как односторонние уступки. Настало время для ответственных решений. Нынешний год — это год мира. Он должен показать, какова цена словам и обещаниям. Надо подняться над распрями, подчинить все усилия поискам путей к взаимопониманию, доверию и разоружению. 

После этого он предложил всем руководителям делегаций выступить и рассказать, как можно обеспечить прогресс на переговорах в Женеве, Стокгольме и Вене:

— Честно расскажите товарищам, что там у вас происходит и что можно сделать. Скажите всё, как вы это говорили здесь мне! Нужна конкретная и реальная без мыльных пузырей советская программа разоружения, которая привела бы к прекращению гонки вооружений.

Начал Карпов. Он стал говорить, что после женевской встречи в верхах нужны конкретные шаги, которые переломили бы ход переговоров по ядерным и космическим вооружениям. Таким шагом мог бы стать «нулевой вариант» по РСД — ликвидация американских и советских ракет средней дальности в Европе без увязки с ядерными силами Англии и Франции. Американцы все равно его не примут, а воздействие на Европу, особенно на ФРГ, будет огромным. Другой важный шаг — 50%— ное сокращение стратегических наступательных вооружений, но при одновременном подтверждении действия Договора по ПРО.

Исраэлян стал жаловаться, что мало внимания уделяется женевскому Комитету по разоружению. Громыко ни разу не удосужился приехать и выступить на этом форуме. Хорошо бы новому министру исправить этот грех. Главный вопрос там — заключение международной конвенции о запрещении химического оружия и уничтожении его запасов. Но все дело упирается в контроль, объявление месторасположения предприятий по производству химоружия и ликвидацию промышленной базы его изготовления. Предлагаемые нами сроки и процедуры далеки от реальности.

Горбачев кратко резюмировал, обращаясь к Зайкову:

— Контроль для нас не проблема. Надо разобраться.

Потом выступил Михайлов. Он говорил горячо. Есть возможность, доказывал он, договориться уже в 1986 году о сокращении советских и американских войск в Центральной Европе и замораживании численности противостоящих там группировок войск НАТО и ОВД. Но все упирается даже не в проверку выполнения этих обязательств, хотя Советский Союз против инспекций. Нами представлена заведомо ложная информация о численности вооруженных сил Советского Союза и Варшавского Договора, и теперь мы не можем из этого выпутаться.

Позднее Шеварднадзе не раз ставил в пример выступление Михайлова, как смелое и честное. А вот выступление Исраэляна ему не понравилось — не хватило у него мужества сказать правду, говорил министр.

Когда настала моя очередь, то я предложил в качестве первоочерёдного шага сконцентрироваться на достижении договоренности по мерам доверия и безопасности в Европе. С них легче начать и они могут проложить путь к решению проблем РСД и СНВ. Для этого надо выйти сейчас на компромисс в отношении  уведомления о деятельности ВВС и ВМС, а также пойти на обязательное приглашение наблюдателей на все учения свыше порога 35 — 40 тысяч человек.

Горбачев промолчал. А в заключение Петровский изложил тезисы Заявления Генерального секретаря, в котором содержались развязки, предложенные главами делегаций. В центре его стояла ликвидация всех РСД СССР и США в Европе, 50%— ное процентное сокращение их стратегических вооружений и достижение договоренности по мерам доверия. В общем, это была смелая и реалистическая программа.

В разделе о Стокгольмской конференции говорилось, что у Советского Союза нет намерений посягать на самостоятельные учения ВМС в Атлантике, хотя в свое время надо будет серьезно подумать, чтобы и там ограничить их деятельность. Однако меры доверия должны быть задействованы во всех тех случаях, когда военно— морские учения составляют часть военной деятельности на суше и угрожают безопасности в Европе.

Тут Горбачев спросил:

— То есть когда они являются частью военных операций на суше?

Мы подтвердили, что это так, и он утвердительно кивнул головой. Потом дал общую оценку подготовленному Заявлению. К сожалению, это были опять общие слова, которые мы восприняла как поддержку.

— Нужно проработать эти вопросы, имея в виду не просто пропаганду, но и реальное положение, и реальную политику. Заявление должно быть солидным. Надо широким взглядом оглядеть внешнеполитические проблемы и что происходит на международных форумах. Дело не в том, чтобы открывать новые форумы, а дать импульс тем, которые уже работают.

И в самом конце встречи, продолжавшейся более двух часов, у руководителей произошла небольшая, но примечательная дискуссия, как вносить записку в ЦК с поручением подготовить такое Заявление Горбачёва. Шеварднадзе предложил, чтобы сделали это он и Зайков. Горбачев возразил:

— Нет. Пусть это будет от моего имени — тогда военные не смогут возражать. Я не имею в виду разворачивать на Политбюро дебаты по этому вопросу, а прямо дать поручение.

В своем дневнике я записал: «Ощущение от беседы с Горбачевым очень сильное. С Брежневым, Черненко и даже Андроповым чувствовал, что будто имеешь дело с инопланетянами. Они тебя не понимали. А это, наконец, нормальный человек. Он располагает к себе своей искренностью. Приветлив, доброжелателен, и за всем этим чувствуются энергия и твердость. Ему нравится говорить, чтобы его слушали».

В тот вечер мы допоздна сидели с Виктором Карповым  — готовили болванки новых советских инициатив и рассуждали: что происходит. Рождается новый внешнеполитический курс Советского Союза? Или Горбачёв завяз в непроходимых дебрях внутренних реформ и теперь ищет лёгкой славы на международной арене?

Ответа не было. Карпов шутил:

— Девять месяцев как Горбачёв у власти. Наконец наступили роды. Вот только кто рождается? Мальчик? Девочка? Только бы не дебил.