Транспортные самолеты не прибыли
Транспортные самолеты не прибыли
Аэродром Гумрак не мог заменить Питомника ни в малейшей степени. Он находился под артиллерийским обстрелом, взлетно-посадочная полоса его была искорежена снарядами и авиабомбами. Тяжелые транспортные машины могли садиться только с величайшим риском. Сначала командование люфтваффе вообще отказывалось посылать туда самолеты, поскольку за последние дни от русской зенитной артиллерии, истребителей и бомбардировок, а также из-за аварий при посадке немецкая авиация потеряла десятки самолетов.[77] После утраты Питомника прошло два дня, минуя и третий, но ни один самолет не приземлился, хотя с нашей стороны было сделано все, чтобы привести в порядок аэродром Гумрак, и штаб группы армий «Дон» получил донесение об этом. Очевидно, он не сумел заставить командование люфтваффе направлять самолеты в Гумрак. Паулюс обратился с радиограммой непосредственно к Гитлеру:
«Мой фюрер, вашим приказам о снабжении армии не подчиняются. Аэродром Гумрак с 15 января годен для посадки. Площадка безупречна для посадки ночью. Наземная организация имеется, необходимо срочное вмешательство, грозит величайшая опасность».[78]
На созванном командующим армией оперативном совещании Шмидт напропалую ругал командование люфтваффе. Обер-квартирмейстер был в отчаянии. Именно к нему сходились требования измученных голодом частей, сливаясь в громкий вопль ужаса: «Не дайте нам погибнуть столь жалким образом! Хлеба!»
Генерал-полковник решил еще раз обратиться к Манштейну. Через два часа после отправления радиограммы Гитлеру была послана радиограмма командующему группой армий «Дон»:
«Возражения люфтваффе считаем предлогом; авиационными специалистами, а именно аэродромной службой, посадка признана возможной. Посадочная полоса значительно расширена. Аэродромная служба и ее оборудование, как и прежде в Питомнике, действуют здесь безупречно. Командующий запросил вмешательства непосредственно фюрера, так как постоянная проволочка со стороны люфтваффе уже стоила жизни многим солдатам».[79]
Командование армии полагало, что оно сделало таким образом все возможное, чтобы совладать со страшным бедствием. Ответ не поступил. Транспортные самолеты не прилетали.
Паулюс снова радировал группе армий «Дон»:
«До сих пор ни одного самолета. Армия просит дать приказ о вылете».[80]
Все было напрасно. Никакого ответа не поступило ни от Гитлера, ни от Манштейна. Зато все более настойчивыми и громкими становились требования войск к командованию армии: «Количество потерь от голода растет с часу на час. Срочно требуются по крайней мере минимальные продовольственные пайки. Имеются случаи самоубийства вследствие безысходности и отчаяния».