Глава 14

Глава 14

Первоначально Освенцим был задуман как лагерь для советских военнопленных. Позже, когда у Гитлера созрела идея «окончательного решения еврейского вопроса», Освенцим расширили, переоборудовали и превратили в гигантский фернихтунгслагер — лагерь уничтожения.

Уже в июле 1941 года в Освенцим начали прибывать первые эшелоны. В девять громадных блоков эсэсовцы умудрялись загонять по нескольку десятков тысяч человек. Эти блоки огородили колючей проволокой, и получился еще один лагерь с так называемой двойной изоляцией. Эсэсовцы боялись держать советских людей вместе с другими узниками. В строго изолированный тюремный блок № 11 со страшным бункером загнали командиров и политработников, считавшихся особо опасными. Он находился в непосредственном ведении гиммлеровского главного Управления имперской безопасности. Советских военнопленных пропускали через газовые камеры и крематории вне всякой очереди, как врагов номер один. Из двух с лишним миллионов советских людей, которые погибли в Освенциме, большинство составляли военнопленные.

Первым восставшим узником в этом лагере смерти был наш красноармеец. В марте 1942 года во время Работы на дровяном складе он зарубил топором эсэсовца. Всех работавших в этой команде пленных расстреляли. После этого случая длительное время советских военнопленных на работы не посылали.

Гитлеровцы решили подкупить отдельные группы военнопленных и натравить их на остальных узников. Так в 1942 году они отобрали сто человек советских солдат и офицеров и поставили их в привилегированное положение: хорошо кормили, на работу посылали на продовольственные склады. И, когда фашистам показалось, что «обработка» удалась, они стали посылать их одних, без контроля, на поиски беглецов в зонах оцепления.

Однажды, когда «привилегированные» искали беглеца на самой границе внешнего кольца большого оцепления, они опрокинули сторожевую вышку вместе с эсэсовцами, которые там находились, убили их и, забрав оружие, бежали. Бежали, как говорится, «с концами»: ни живых, ни мертвых из этой группы в лагерь не привезли. В те времена каждого пойманного беглеца в назидание другим вешали перед строем узников. Строго придерживаясь этого правила, вешали даже убитых.

Эсэсовцы больше не производили подобных экспериментов. Советских военнопленных они не ставили потом ни на одну проминентную должность.

Среди двух тысяч лагерей фашистской Германии Освенцим был единственным, где за всю его историю ни один советский гражданин не занимал ни одной командной внутрилагерной должности.

Отважный побег группы советских военнопленных имел большой резонанс в лагере. Он приободрил узников, укрепил их волю, поддержал решимость бороться. Побеги из Освенцима участились.

После каждого удавшегося побега эсэсовцы убивали какого-нибудь узника вместо непойманного, обезображивали его до неузнаваемости, и труп клали у ворот, где проходили арбайтскоманды, или же вешали на глазах узников, объявляя, что убитый — гефтлинг, который пытался бежать. Мистификации сразу же обнаруживались подпольщиками, работавшими в центральных канцеляриях, в частности в отделе карточек, где строго сверялись номера всех живых и мертвых. Фальшивка становилась достоянием всего лагеря, и тем не менее эсэсовцы по заведенному шаблону многократно повторяли ее.

На первых порах советские военнопленные держались обособленно, проявляя максимум осторожности. Это объяснялось тем, что среди них были офицеры высоких рангов и крупные политработники, фамилии которых необходимо было сохранить в тайне.

Первыми, кто установил контакт с советскими людьми, были чешские подпольщики. Трудно было догадаться, что один из пленных, пожилой уже человек, подметавший в лагере плац, был генералом Красной Армии и руководил тайной организацией военнопленных.

Некоторое время в Освенциме находился и легендарный Карбышев, являвший собой великий пример мужества и стойкости.

Освенцимское антифашистское подполье зародилось с первых дней создания лагеря, то есть с мая 1940 года. Подпольные группы были в каждом блоке, в каждой арбайтскоманде, но были они поначалу узконациональные, разобщенные между собой. В этом и заключалась слабость периода организации и становления движения Сопротивления. В результате постоянного перемещения узников, невероятно высокой смертности; постоянного притока новых заключенных многие подпольные группы распадались и прекращали свое существование, не успев окрепнуть. Большие задачи были им не по плечу. Справедливо разделить баланду, оказать посильную помощь больному и истощенному, распространять среди товарищей информацию о положении на фронтах, добывать дополнительное питание — вот круг задач, которые ставили перед собой эти группы. Немецкие политзаключенные имели свои «землячества», поляки — свои, чехи — опять-таки свои, французы — тоже и так далее.

Активными организаторами движения Сопротивления в лагерях стали политические узники, прежде всего коммунисты и представители социалистических и рабочих партий европейских стран. Им приходилось вести борьбу на два фронта — против администрации и против «зеленых», которые в те времена верховодили в немецких концлагерях и являлись серьезной вспомогательной силой полицейско-гестаповского режима.

До 1943 года объективных условий для создания высокоорганизованной подпольной организации в Освенциме не существовало. Тут долгое время царила атмосфера отчаяния, безнадежности. Всякая мысль о сопротивлении убивалась страхом перед возможной изменой.

Фашисты торжествовали победу над массой затравленных, отупевших от побоев и безнадежно опустившихся узников, часть которых была уже низведена до животного состояния.

Гитлеровцы упивались военными успехами. Их закованные в броню дивизии стояли на берегах Ла-Манша и Волги, на Крайнем Севере и на острове Крите. Геббельсовская пропаганда день и ночь трубила о том, что Красная Армия разгромлена, что дни ее сочтены и ее сопротивление — конвульсия смертельно раненного зверя.

И вдруг среди ясного неба грянул гром, потрясший весь мир. Красная Армия окружила и уничтожила под Сталинградом трехсоттысячное войско Паулюса да еще и дала сокрушительный встречный бой танковым и мотомеханизированным дивизиям Манштейна. В Германии был объявлен трехдневный траур. Наступила пора горького похмелья. По всей стране раздавался погребальный колокольный звон, по радио звучали траурные мелодии Вагнера вперемежку с истерическими выкриками бесноватого фюрера.

Многие немцы начали сомневаться, а кое-кто даже пришел к тайным убеждениям в роковом авантюризме гитлеровской шайки. Бодрый Геббельс не моргнув глазом заявил по радио, что катастрофа на Волге еще больше укрепила монолитность и дух немецкого народа, его непоколебимую веру в фюрера. Гитлеровцы бросают лозунг «Аллес фюр зиг!», то есть «Все для победы!», В пожарном порядке проводятся тотальные мобилизации, формируются новые армии взамен разгромленных, и кровавый молох войны продолжает свою работу. Усиливается гестаповский террор. Гиммлеровские ищейки рыщут по всей Германии, не очень-то полагаясь на «монолитность и дух» немецкого народа. Рыщут они и в Освенциме. Гиммлер прилагает все усилия к тому, чтобы известие о катастрофе на Волге не просочилось в лагеря смерти, где сконцентрированы огромные массы людей, явных и потенциальных врагов фашизма. Освенцимские эсэсовцы проходят специальный инструктаж. Им запрещаются какие бы то ни было разговоры с узниками. Но весть о нашей победе под Сталинградом все же проникает за ряды колючей проволоки. Она вдохнула в движение Сопротивления новые животворные силы, активизировала борьбу освенцимского подполья.

Попытка объединить все подпольные группы в единую интернациональную организацию, руководимую единым центром, была сделана в начале 1943 года. Центром организации, мозгом ее стали главная канцелярия и мастерские шнайдерай[51], где в то время работали Антоныч и Ганс Максфельд. В этих местах эсэсовцам было трудно установить контроль над узниками. И работа закипела. Всюду создавались группы Сопротивления, подпольщики установили связь с филиалами Освенцима, организовали несколько удачных побегов. Беглецы выполнили задание подпольного центра — разыскали партизан и передали им копии секретных документов, похищенных из центральных канцелярий; передали также изобличительные фотографии освенцимской действительности. Наконец-то мир узнал правду об Освенциме!

Гитлеровцы бесились от злобы, их одолевала лютая ярость, но они так и не сумели раскрыть, какими путями тайна Освенцима вышла за пределы лагеря. Это была крупная победа освенцимского движения Сопротивления. Подпольщикам удалось установить связи с «канадцами», которые снабжали нужными медикаментами. Кроме того, были налажены отношения с вольнонаемными, и они, в свою очередь, помогли связаться с партизанами, действовавшими в районе расположения освенцимских лагерей.

В шнайдерае, шустерае[52] и шлесерае[53] происходили встречи представителей различных групп широко разветвленного и теперь уже хорошо организованного движения Сопротивления.

Советские военнопленные, работавшие на демонтаже разбитых самолетов, проносили в лагерь оружие, топографические карты. Из отдельных разрозненных деталей удалось собрать радиоприемник. Подпольный центр слушал оперативные сводки Советского Информбюро, передачи радиостанций союзников и распространял их среди узников. В 1944 году смонтировали радиопередатчик, и подпольный центр открытым текстом вел передачи на всю Европу. Так мир узнал об ужасных тайнах Освенцима. К чести освенцимского подполья следует отнести и то, что вплоть до последнего дня существования лагеря, то есть до 27 января 1945 года, когда Освенцим был освобожден частями Советской Армии, гитлеровцы так и не сумели найти подпольную радиостанцию, передачи которой они не раз запеленговывали.

Осенью 1944 года в освенцимских лагерях проводилась усиленная подготовка к вооруженному восстанию. Ею руководил подпольный центр. До всеобщего восстания дело не дошло, но несколько вооруженных выступлений состоялись. Одно из них, самое значительное, произошло в октябре.

…Стояли теплые, погожие дни. 7 октября утренняя тишина взорвалась выстрелами и воем сирены. Над небольшим леском, в котором находился крематорий № IV, в небо взметнулись столб дыма и языки пламени. По лагерю молниеносно распространился слух: восстали узники зондеркоманды, обслуживающей четвертый крематорий.

В планах подготовки всеобщего вооруженного восстания зондеркоманде отводилась особая роль: она должна была выступить первой. Но зондеркоманда выступила значительно раньше, чем предполагалось, что спутало все карты политическому центру освенцимского подполья.

Руководителем подпольной группы в зондеркоманде был капо Каминский. Он долгое время работал в крематории № 1. Его руки по локоть в крови тысяч невинных жертв.

Вне всякого сомнения, решение Каминского приобщиться к движению Сопротивления было продиктовано шкурными соображениями. Красная Армия стремительно продвигалась на Запад. В лагере уповали и молились на нее, считая, что за месяц-два она освободит Освенцим. А значит, приближался час расплаты и для Каминского. Вот он и решил подумать об алиби, застраховать себя. Но нет никакого сомнения в том, что, если бы Каминскому и удалось пережить Освенцим, его все равно признали бы военным преступником и посадили бы на скамью подсудимых вместе с его хозяевами-эсэсовцами. Каминский не переставал думать о возмездии, и это привело его в ряды движения Сопротивления.

Неограниченное доверие эсэсовцев к Каминскому позволяло ему посещать другие лагеря и помогло установить связь с членами тайной подпольной организации. По поручению руководящего центра Каминский спрятал на территории крематория № I несколько десятков ручных гранат, раздобытых советскими военнопленными и женщинами, работавшими на складе боеприпасов и на крупповском военном заводе «Унион».

Однажды вечером в конце августа 1944 года начальник всех крематориев Молл выстроил зондеркомандовцев и объявил им, что капо Каминский расстрелян и что эсэсовцам, дескать, все известно. Молл угрожал расстрелом каждому, кто решится стать на путь Каминского.

На самом же деле администрация Освенцима решительно ничего не знала об организации; схвачен был один только Каминский. Возмущенные его «неблагодарностью» гитлеровцы ночью ворвались в барак крематория № I, схватили капо и били до тех пор, пока тело не почернело, после чего отправили в крематорий № IV, где расстреляли над огромной ямой, предназначенной для сожжения трупов[54].

Вместо Каминского прислали нового капо, немца, профессионального бандита, привезенного из Майданека. В зондеркоманде тогда насчитывалось более тысячи человек.

Советская Армия приближалась к Кракову. Гиммлер и Эйхман спешили «переработать сырье», которое неудержимым потоком продолжало поступать в Освенцим. Из одной только Венгрии эшелоны привезли 450 тысяч евреев. В конце концов зондеркоманда стала слишком велика и небезопасна для самих эсэсовцев. Ведь речь шла о большой группе узников, свидетелей убийства миллионов людей… Эсэсовцы не раз открыто заявляли: для зондеркомандовцев одна дорога на волю — через газовую камеру. Об этом свидетельствовала и практика предыдущих лет: состав зондеркоманды уже обновлялся несколько раз. Старых уничтожали, а новых набирали. Но поскольку в 1943 и 1944 годах освенцимская фабрика смерти едва успевала перемалывать новые и новые эшелоны невольников, менять состав зондеркоманды было уже нецелесообразно: новичков требовалось обучать. Работа в зондеркоманде была очень тяжелой во всех отношениях. Именно потому за последние два года состав зондеркоманды не менялся, а лишь пополнялся.

С целью сохранения тайны узников из зондеркоманды нельзя было использовать на других работах, С другой же стороны, то, что они долго засиживались в зондеркоманде, не могло не вызывать тревоги у эсэсовцев. Люди изучали друг друга, находили общий язык, объединялись и сплачивались и поэтому становились опасными.

Летом 1944 года неожиданно пришел приказ ликвидировать дезинфекционную станцию в Освенциме-I. Окна ее замуровали, а для чего — никто не знал. Тем временем из зондеркоманды Биркенау отобрали триста заключенных, привезли в вышеупомянутое помещение и отравили газом, после чего трупы отвезли назад в Биркенау. Всю операцию обслуживали уже не зондеркомандовцы, а эсэсовцы. Таким образом они несколько ослабили зондеркоманду, представлявшую для них определенную опасность.

Вскоре начальника всех крематориев эсэсовца Молла перевели в лагерь Блехгамер, а потом в Равенсбрюк. На его место назначили Буша. При нем бывшего некогда порядка и железной дисциплины в зондеркоманде не стало. Подпольщики не преминули воспользоваться этим.

Палаческая работа, жестокое обращение со стороны эсэсовцев и сознание своей неминуемой гибели вынудили зондеркомандовцев прибегнуть к вооруженному выступлению. О своем решении они поставили в известность руководство движения Сопротивления центрального Освенцима. Тогда решено было поднять всеобщее восстание. Соответственно разработали план выступления. Первый удар должны были нанести зондеркомандовцы. Им отводилась роль детонатора. Само расположение крематориев Биркенау, их отдаленность от эсэсовского городка, численность и решимость тамошних узников, их боевая готовность и сплоченность — все учитывалось при разработке плана восстания.

Их вооружили гранатами, взрывчаткой, ножницами для перерезывания колючей проволоки и приказали ждать сигнала. Самостоятельно выступить разрешалось только в случае непосредственной угрозы уничтожения.

Непредвиденные обстоятельства ускорили развитие событий.

Утром 7 октября 1944 года подпольщикам, работающим в центральной шрайштубе — главной канцелярии — а также в эсэсовских казармах, стало известно, что поступил приказ в ближайшие дни ликвидировать зондеркоманду. Эту весть сразу же передали в зондеркоманду. Ее принес узник Л. Вербель. Немедленно собрался штаб группы. Неожиданно в помещение, где заседал штаб, вошел капо. Выхода не было, отступать было поздно. Его схватили и живьем бросили в пылающую печь. После этого откопали спрятанное оружие, обезоружили и уничтожили эсэсовцев, находившихся на территории крематория, подожгли крематорий и заняли оборону в небольшом лесу за крематорием.

О начале восстания немедленно известили зондеркоманды других крематориев. Узники зондеркоманды Второго крематория также поднялись на вооруженную борьбу. Узник Л. Панец из Люблина обезоружил эсэсовца, оглушил ударом по голове и бросил его в печь крематория. Часть восставших открыла стрельбу по сторожевым вышкам, а все остальные, перерезав колючую проволоку, кинулись бежать в направлении Буды.

Эсэсовцев подняли по тревоге и вооруженных до зубов перебросили на машинах и мотоциклах к месту событий. Эсэсовцы окружили крематорий, сосредоточив главные силы около леса, где окопалась основная группа восставших. Крематорий пылал[55]. Вдоль ограды из колючей проволоки эсэсовцы вели бешеный пулеметный огонь. Только одной группе восставших удалось убить с десяток эсэсовцев и вырваться из огненного кольца. Они бежали по направлению Вислы. Эсэсовцы настигли их в районе Райско — в десяти или двенадцати километрах от Биркенау. Беглецы забаррикадировались в сарае лесника. Подпалив сарай, эсэсовцы перестреляли всех.

Одна группа восставших в количестве 27 человек под руководством немца-антифашиста пошла не на восток, как прочие, а на запад — на территорию Германии. Расчет был верный. Группа скрывалась до самого конца 1944 года, то есть до тех пор, пока началась эвакуация освенцимских лагерей. Их схватили в одном глухом провинциальном немецком городке. На допросе узники заявили, что бежали из эшелона во время бомбежки. В то время уже невозможно было проверить достоверность этих показаний. Англо-американская авиация почти ежедневно бомбила территорию Германии. Беглецов отправили в один из лагерей: там они и дождались освобождения.

В этой отчаянной борьбе за свободу с оружием в руках полегло несколько сот узников из зондеркоманды. Схваченных повстанцев расстреливали на территории лагеря или вблизи его, а также во дворе второго и четвертого крематориев. Из тех, кто пошел на восток, спаслись только единицы, да и то благодаря случайности: вечером того же дня над лагерем появились американские самолеты. Воздушная тревога помешала эсэсовцам прочесать территорию лагеря вместе с близлежащими окраинами.

Подпольный центр сообщил всем своим организациям о событиях в Биркенау и просил оказать беглецам всяческую помощь. Благодаря этому удалось спасти нескольких человек, находившихся в самом лагере.

Учинив кровавую расправу над восставшими, эсэсовцы не успокоились. Они хотели знать детали заговора. Хватали каждого, на кого падало малейшее подозрение, хватали десятки ни в чем не повинных людей. Лагерное гестапо прочесало все блоки и арбайтскоманды в центральном лагере и в Биркенау. С особенной жестокостью допрашивали тех, кто работал на складах боеприпасов и на крупповских военных заводах. Все узники, а среди них и женщины, держали себя чрезвычайно мужественно и никого из подпольного центра не выдали. Четырех девушек, которые работали на складе боеприпасов, эсэсовцы допрашивали особенно жестоко. Их повесили в женском секторе центрального лагеря 5 января 1945 года, почти накануне освобождения Освенцима Советской Армией.

Эсэсовцам не удалось разгромить подпольную организацию Освенцима. Она функционировала до последнего дня — случай беспрецедентный в истории движения Сопротивления, Даже в условиях Освенцима были руководители, которые внесли особенно крупный вклад в дело борьбы с фашизмом. Назову хотя бы некоторых из них: это Юзеф Циранкевич, Хорст Ионасе, Ян Чешпива, Антонин Новотный, Милош Едвьеда, Зденек Штых, Карл Маловичка, Ота Краус, Эрих Кулка, Кафунек, Живульска, Вайян-Кутюрье, Даниель Казанова, Диаманский, Барановский, Ганс Максфельд, Павел Логачов, Эрнст Бургер, Игнат Кузьменко… К сожалению, еще сегодня неизвестны все имена.

После эвакуации Освенцима, которая продолжалась с конца октября 1944 вплоть до 27 января 1945 года, все участники освенцимского подполья попали в другие лагеря, где влились в местные подпольные организации и там продолжали борьбу.

Восстание в крематориях было последним и самым значительным вооруженным выступлением узников Освенцима. Оно сыграло огромную роль, вселило веру в собственные силы, в реальную возможность вооруженной борьбы с эсэсовскими преступниками. Оно показало, что сравнительно небольшая группа даже очень слабо вооруженных узников может воевать против целого эсэсовского гарнизона.

Восстание сбило спесь с гиммлеровских погромщиков и убийц, развенчало миф о «бесстрашии» и «непобедимости» кровавого воинства, на чьих фуражках красовался череп с костями. С той поры вопреки чрезвычайным мерам, проведенным в войсках СС, репутация их в глазах Гитлера заметно пошатнулась.

Из-за огромнейших потерь, которые испытывала немецкая армия на Восточном фронте, Гиммлер уже не мог увеличить эсэсовский гарнизон Освенцима. Более того, он вынужден был снимать с охраны лагерей целые подразделения для нужд Восточного фронта. Даже мобилизация в ряды СС «зеленых» не исправила положения. Вот почему гитлеровцы не смогли реализовать свой план уничтожения всех узников Освенцима.

Две недели спустя после восстания из Освенцима в другие лагеря потянулись первые эшелоны узников. А еще через неделю прекратились массовые удушения в газовых камерах. Эвакуация продолжалась до 27 января 1945 года. В одном из последних эшелонов был вывезен в Маутхаузен и автор этой книги.