Поздняя любовь

Поздняя любовь

Его первая жена, Клавдия Алексеевна, умерла в 1969 году. В гостях у знакомых он встретился с Еленой Боннэр, человеком куда более радикальных взглядов и куда более романтической биографии (дружила с Александром Галичем, считалась официальной невестой рано погибшего на фронте молодого поэта Всеволода Багрицкого, сына Эдуарда, во время войны была медсестрой в санитарном поезде).

Первый шаг к сближению с замкнутым опальным академиком Елена Боннэр сделала сама. По свидетельствам друзей, она принадлежит к тем женщинам, которые всегда знают, что говорить, делать и думать. Она посвящала Сахарова в свои планы, поздравляла с Новым годом, дарила подарки. А когда в июле 1971 года Сахаров собрался с младшими детьми отдохнуть на юге и не знал, куда на это время девать собаку, Боннэр тут же предложила забросить пса к ней на дачу в Переделкино.

Сахаров без оглядки принял и полюбил всех, кто был связан с Еленой Георгиевной, а ее внучку Аню даже называл «главной женщиной в своей жизни» и сфотографировался с ней на руках для обложки книги «Год общественной деятельности Андрея Сахарова». На Рождество 1972 года Сахаров и Боннэр зарегистрировали брак. Андрей Дмитриевич, как он писал, «по слабости душевной не сообщил детям о предстоящем бракосочетании» и, переехав жить к Боннэр, оставил своего младшего 13-летнего сына на попечение сестры.

Андрей Дмитриевич обожал заниматься мелкими, «чисто женскими» домашними делами, мыть посуду (в это время, утверждал он, приходили лучшие решения) и с удовольствием ходил за продуктами в овощной магазин на Ленинском проспекте.

Сахаров был абсолютно предан жене, беспрестанно повторял ей «ты — это я» и был готов пожертвовать всем ради нее самой и ее детей — даже детьми собственными. Когда в 1975 году Сахаров объявил голодовку, чтобы Боннэр выпустили за границу для проведения операции на глазах, его дети, опасаясь за слабое здоровье отца, прислали Елене Георгиевне телеграмму, в которой умоляли сделать все возможное, чтобы отговорить академика от безумной затеи. В противном случае они пригрозили Боннэр обращением в прокуратуру: существует статья «Доведение до самоубийства»… И если неумолимая Боннэр разглядела в этой телеграмме лишь козни КГБ, то эмоциональный Сахаров назвал послание жестоким и несправедливым по отношению к жене и на полтора года прекратил всякое общение с детьми. Боннэр в итоге все же получила разрешение на поезду, но в дальнейшем еще не раз переносила сложные операции. Мало кто знает, что ей, одной из первых в мире, американские врачи произвели операцию по пересадке сердца.

Исключительное влияние Боннэр на мужа только усиливалось с годами. Отличный, внятный и точный мыслитель, академик был на диво слабым оратором. Он тяготился публичностью и однажды, уже в разгар перестроечных страстей, признался коллегам-депутатам, что ему не очень хочется выступать на съезде. «Так не выступайте», — предложили те. «Не могу, — вздохнул Сахаров, — жена смотрит».