32. Героин

Питер Грант иногда удивлялся, почему ему так повезло. Он не только был менеджером лучшей группы мира, но и давалось ему это легко. Большинство супергрупп распадалось, не успевая как следует насладиться моментом. Но к концу 1972 года, когда команда справляла четырёхлетие, Питеру казалось, что так будет продолжаться вечно.

— Удивительно, — признался как-то он мне. — Мне не приходится тратить время на урегулирование конфликтов или удержание музыкантов в лодке. Мои основные решения — это куда их отправить в следующий раз.

Два месяца не прошло, как мы вернулись домой из Штатов, а Питер организовал гастроли, на этот раз снова в Японии, семь концертов должны пройти в тех же залах, что и год назад — Будокан в Токио, Кайкан-холл в Киото и Фестиваль-холл в Осаке. В этот раз билеты раскупили мгновенно. Одно объявление, единственное упоминание по радио, и детишки выстраивались в очередь до Фудзиямы.

В коротком перерыве в турне по Японии мы запланировали небольшой отпуск в Гонконге. Эндрю Ю, друг Татса Нагасимы, встретил нас в отеле «Мандарин» и пригласил в пятизвёздочный ресторан. Во время обеда я отвёл в угол молодого парня, с которым нас познакомил Эндрю, и спросил:

— Мои друзья хотели бы получить кокаин. Можешь где-нибудь найти его?

Он кивнул головой. Он почти не говорил по-английски, и я не был уверен, что он понял всё правильно. Через пятнадцать минут он вернулся и позвал меня на кухню. За нами пошла вся группа.

Со временем Zeppelin всё больше увлекались кокаином. Это не значит, что мы отказались от алкоголя. Но люди постоянно предлагали нам кокаин, и было глупо отказываться. Бонзо любил рассказывать о том, что кокаин попадал через нос в мозг быстрее, чем он успевал глазом моргнуть.

— Блядь, это неописуемо, — говорил он со стеклянным взглядом.

Когда мы хотели немедленно получить кайф, выбор падал на кокаин.

Мы вошли на кухню ресторана, и приятель Эндрю спросил:

— Соломинки дать?

И раздал каждому по одной, а затем высыпал белый порошок на стол.

— Угощайтесь, — сказал он, гордо сияя.

Мы по очереди вынюхали наркотик. Но что-то пошло не так. Я макнул пальцем в порошок и попробовал его на вкус.

— Твою мать! — заорал я. — Что это такое? Точно не кокаин!

— Не смог его достать, — ответил наш дилер. — И принёс героин. Нравится?

Несколько лет назад я имел опыт принятия героина, хотя тоже тогда думал, что это кокаин. Как и теперь, простое упоминание слова «героин» рождало образы опустившихся наркош, делающих себе укол в тёмных аллеях. Такую жизнь я не хотел.

В этот раз вскоре мы почувствовали себя ужасно плохо. Вероятно, реакция была чисто психологическая, но все захотели вернуться в отель.

— Мы умрём? — спросил Бонзо. Не думаю, что он шутил.

Я уже пригласил шлюх в гостиницу, но мы потеряли к ним интерес. Нам хотелось лечь в постель.

— Девочки, — сказал я. — Мы наверстаем с вами в следующий раз. А сегодня нам нездоровится.

Я говорил чистую правду.

К счастью, на следующий день мы чувствовали себя нормально. Это был пугающий опыт, но никто не пострадал. Другой друг Эндрю организовал поездку на лодке, что было гораздо полезнее для здоровья, чем приключение прошлым вечером. Я решил, что свежий воздух для нас в самую пору.

Катер покинул гавань Виктория, но через пятнадцать минут капитан страшно занервничал и в конце концов выключил двигатель.

— В катере пробоина, и мы идём ко дну, — объявил он.

Идём ко дну!

Вначале каждый смотрел, кто начнёт паниковать больше других. Мы неистово махали другим катерам, чтобы нас спасли. Пару минут спустя Джимми был на грани истерики.

— Я не умею плавать, — скулил он. — Если нам придётся прыгать за борт, кто-то должен дотащить меня берега.

Наступило молчание.

— Не смотри на меня, — ответил Джон Пол. — Я тоже не умею плавать.

И Питер дал мне задание.

— Ты здесь лучший пловец, Коул. Сплавай до берега и привези с собой спасателей.

— Пошёл ты! — ответил я. — Я не поплыву. А что если там акулы?

К счастью к нам подплыла другая лодка.

— Не радуйся сильно, — сказал капитан Роберту. — Это обычная китайская джонка — плавучий магазин. Они не хотят нас спасти, они хотят продать нам апельсины.

Через десять минут наш капитан смог запустить трюмный насос и воду начали откачивать с катера, который медленно поплыл к берегу. Никто даже носков не замочил.

На борту находилась блондинка с австралийским акцентом, которая улыбалась мне всю поездку. Кто-то из команды лодки сказал мне, что она — подружка капитана, но её внимание было направлено на меня. Наконец, когда мы приблизились к берегу, она подошла ко мне.

— Ты наверно меня не помнишь? — ответила она, усмехнувшись. — В Сиднее ты подвёз меня. Но когда разозлился, то вышвырнул из машины.

— Боже мой! Это ты?

— Без обид. Нужно было вернуться в город, и мне нужно было пройтись.

Потом она вытащила маленький пластиковый пакет из сумочки:

— Хочешь попробовать?

Было похоже на героин. Я помнил, как чувствовал себя вчера, и первым желанием было схватить пакет и выкинуть за борт. Но было что-то в наркотиках и хорошенькой женщине, что я нашёл соблазнительным. Я решил испытать судьбу снова. Мы пошли на корму и ширнулись.

После обеда цеппелинам предстоял рейс до Японии. И к этому времени я почувствовал всю «прелесть» героина. Я не был знаком с этим наркотиком и не понимал, чего ожидать. И на этот раз я разнервничался как никогда прежде, вплоть до паранойи, когда мы проходили пограничный досмотр в аэропорту.

— Что с тобой, Ричард? — прошептал Джимми. — Ты потеешь, как свинья. У тебя наркотиков нет с собой случайно, так ведь?

— Чёрт, нет конечно, — ответил я. — Ничего нет. Мне просто кажется, что все смотрят на меня. Не могу объяснить.

Я так сильно дышал, когда мы зашли в самолёт, и был абсолютно обезвожен.

— Можно принести чего-нибудь попить? — спросил я стюардессу, когда мы заняли места. Пить хотелось так сильно, что я был согласен и на стакан воды.

— Вам придётся дождаться взлёта, — ответила она.

— Да пошли они, — сказал я Джимми, тяжело дыша, и пошёл к шкафу с алкоголем, запертому на замок. Я поднял пустую тележку и начал бить ею по замку, пока не сломал его. Пассажиры смотрели на меня, они наверно решили, что летят до какого-нибудь сумасшедшего дома.

Я выпил пару банок пива и сел на своё место.

— Простите, если я кого-то смутил, — сказал я Джимми. — Я просто умирал от жажды и не мог ждать.

Если бы я был умнее, то в тот день должен был завязать с героином.

После Японии мы предприняли новую попытку посетить Таиланд. Волосы наши были так же длинны, как и в прошлый раз, когда нас завернули в аэропорту. Но в этот раз у нас был важный союзник: король Таиланда. Ещё в Гонкоге я пожаловался Эндрю Ю о негостиприимности в Бангкоке.

— Не волнуйся, — сказал он уверенно. — Я знаю короля Таиланда лично. Я сделаю так, чтобы он написал письмо, которое вы покажете на таможне. Они не посмеют отказать.

Хорошо знать людей высокого полёта!

И в отеле в Осаке мы получили сообщение от Эндрю, что при пересадке в Гонконге до Бангкока курьер передаст письмо от короля Таиланда. Как и обещано, письмо дожидалось нас, и когда Роберт, Джимми, роуди Рэй Томас и я приехали в Таиланд, нас провели через таможенный досмотр без вопросов. В следующие три дня мы погрузились в тайский декаданс.

Из Бангкока мы полетели в Бомбей, где Джимми и Роберт договорились об экспериментальных записях. Джимми прихватил с собой квадрофонический полевой магнитофон Stellavox, на несколько классов выше, чем любой в Индии. Магнитофон был сделан по заказу Джимми в Швейцарии с учетом его спецификаций, он производил высококачественный звук, лучший, чем все восьмиканальники Бомбея. Несколько индийских музыкантов предложили купить его, но он не продавался.

Лучшие музыканты Бомбея, включая членов городского симфонического оркестра, были приглашены в звукозаписывающие сессии. Роберт, Джимми и их индийские коллеги записали в стиле рага несколько ранних композиций Led Zeppelin, включая «Friends» и «Four Sticks». Эти вещи никогда не планировалось издать, а общее качество сессий не удовлетворило высокие стандарты Джимми. Поэтому никто не собирался пересматривать это решение.

Приехав домой, Джимми положил плёнки с бомбейскими записями на полку. Он недавно купил дом в сельской местности в Суссексе, феноменальное поместье Пламптон Плейс. Сказав «прощай» Темзе, он перевёз пожитки — включая ценный антиквариат и не менее ценную подружку Шарлотту — в новый дом. В новом доме был ров, террасы, три соединённых между собой озера на площади пятьдесят акров, спроектированных сэром Эдвином Лаченсом. Но что было важнее для Джимми, в доме была комната для студии. Он со всей экстравагантностью обставил дом, добавив больше антиквариата и предметов, купленных на Дальнем Востоке, включая статуи Будды и летающего коня из Таиланда с размахом крыльев в три метра каждое. Он наверняка бы взлетел, окажись на свежем воздухе тёмной ночью.

Джон Пол проводил свободное время после тура по Дальнему Востоку с женой и тремя дочерьми в частном поместье в Северном Лондоне. Это был милый дом, построенный в двадцатые, очень уютный — идеальный для такого парня, как Джон Пол, который был настоящим семьянином и домоседом. Он переделал дом под собственные нужды и, конечно же, оборудовал студию, в которой проводил много времени. Ему дома было так хорошо, что он редко выходил на улицу, если вообще выходил.

Роберт переехал на ранчо с участком в три акра возле Киддерминстера, его время занимал сын, которому исполнилось шесть месяцев. Когда Роберт только купил ранчо, дом выглядел так, словно вот-вот развалится. Но они с Морин вложили в него душу, перестроили и усовершенствовали, купили старую английскую мебель.

Неподалёку нашёл своё пристанище и Бонзо, купив поместье в Западном Хэгли в графстве Вустершир с землёй в сто акров. Он там заново всё перестроил, уделив внимание комнате для игр, где в самом центре установил стол для бильярда. Он начал разводить белоголовую герефордскую породу коров, которая быстро начала приносить доход и стала предметом гордости Бонзо.

Для парня, зарабатывающего на жизнь барабанными палочками, было несколько странным так привязаться к коровам.

— Естественно, это отличается от музыки, — говорил он. — Но быки мне дают что-то похожее на чувство успеха.

Как-то мы летели с Биллом Уайманом из Rolling Stones и его подружкой Астрид. Билл, Бонзо и я разговаривали о быках Бонзо, которые выиграли местные соревнования.

— Я люблю вставать по утрам и пойти поглядеть на моих быков, — ответил сияющий Джон, словно бы говорил о своих детях. Он был одет в комбинезон, на голове широкополая шляпа, которую носит каждый фермер для защиты от солнца.

Потом Бонзо пошёл в туалет, Астрид же повернулась ко мне и спросила:

— Зачем вы, парни взяли этого фермера с собой? Он только и говорит, что о дурацких коровах! Он работает на одном из ваших поместий?

Она явно не узнала Бонзо.

— Не совсем, — ответил я, стараясь ответить как можно тактичнее. — Это наш барабанщик, Джон Бонэм.

Новость сильно её удивила. И смутила. Led Zeppelin были больше, чем просто музыканты, и многим тяжело представить их вне музыки.

Я всегда считал, что Джимми более остальных был сложной натурой, музыки ему явно не хватало. Я знал, что его увлечение оккультизмом не ослабевало, хотя он не делился ни с кем своим увлечением. Иногда он упоминал имя Алистера Кроули. Кроули был поэтом, магом, альпинистом, он проводил сеансы чёрной магии в «сатанинском замке» на Фулхэм роуд. Кроули остался загадкой для людей.

Я каким-то образом превратился в неофициального водителя Джимми в некоторых его поездах за артефактами, связанными с Кроули. Несмотря на любовь Пейджи к автомобилям — в разные годы у него были Бентли, армейский джип Остин Чемп, Корд Спортсман и старый Мерседес с откидными ступеньками — водить он не умел (не было необходимости в водительских правах, — объяснял он.). И несколько раз он звонил мне и говорил:

— Ричард, у меня есть желание купить что-нибудь из наследия Кроули.

Мы ездили от аукционов до букинистических магазинов, где Джимми покупал рукописи или вещи Кроули (шляпы, картины, одежду).

— Что тебя так привлекает в этом чуваке? — спросил я Джимми.

— Этот парень — выдающаяся личность, — отвечал он. — Как-нибудь поговорим об этом, Ричард.

Но мы так никогда об этом и не разговаривали. Если общественность чувствовала какую-то тайну вокруг Led Zeppelin, то они не были одиноки. Насколько я был близок к ним, и то я видел, что Джимми никого не впускал в определённые сферы своей жизни. Если говорить об увлечении Алистером Кроули, спиритическими сеансами и чёрной магией, у меня было много вопросов без ответа.