7. Председательствуя на рок-похоронах
7. Председательствуя на рок-похоронах
— Что с вами, уроды? У вас осталась хоть капля профессионализма?
У Джимми Пейджа лопнуло терпение. Он нервно расхаживал по комнате и отчитывал вокалиста Yardbirds Кита Релфа сразу по окончании концерта в Чикаго, во время которого пьянство Кита вышло за всевозможные рамки. Джимми в сердцах пнул близлежащий гитарный кейс. Он сложил руки на груди. Весь его вид: нахмуренные брови и дрожащий голос, выдавали в нём состояние крайнего раздражения.
— Ты выходишь на сцену, Кит, и ведёшь себя так, словно бухаешь в пабе, — кричал Джимми. — Что с тобой стряслось, твою мать?
В тот вечер Релф притащил несколько бутылок прямо на сцену — скотч, бренди, бурбон и пиво. В то время, пока раздавался последний аккорд «Heart Full of Soul», он нагнулся, взял бутылку скотча и отхлебнул прямо из бутылки. То же самое проделал после «For Your Love» — практически после каждой песни. Всё это время Джимми гневно поглядывал на него и орал, чтобы тот «притормозил», но тщетно. Кит так надрался, что остальные музыканты унесли его со сцены под руки.
Yardbirds распадались, и Джимми это понимал. Из-за этого он не мог сомкнуть глаз ночами. Для музыканта с талантом такого масштаба и столь глубокого профессионализма, Пейджи вряд ли подходил для председательствования на кончине одной из лучших рок-групп шестидесятых. Но ещё когда я только начал работать с Джимми и Yardbirds в начале 1968-го, всё шло именно к этому. Yardbirds разваливались прямо на глазах.
К тому моменту Джимми проработал с группой около двух лет, присоединившись в качестве басиста в июне 1966 года. Когда он стал участником группы, то увидел в этом выход… спасительный путь от рутины студийной работы. В дальнейшем группа станет для него своего рода плацдармом для двенадцатилетней карьеры в Led Zeppelin.
Но сперва Джимми должен был справить похороны Yardbirds, на которых мне пришлось нести гроб. Я работал дорожным менеджером в последнем турне, начавшемся в марте 1968 года.
Питер Грант, менеджер Yardbirds, нанял меня на этот тур после моей работы с другой командой Гранта, New Vaudeville Band. Мик Уилшир, барабанщик, которого я встретил два года назад во время отпуска в Испании, был одним из New Vaudeville Band. Он же организовал мне встречу с Питером. Когда я впервые вошёл в офис Гранта, он восседал за огромным столом. Офис был внушительным, под стать такому человеку, как Питер, который был одним из самых больших парней, что я когда-либо встречал. Когда он встал поприветствовать меня, я невольно сглотнул слюну. Он был просто огромен! Рост метр девяносто; он выглядел внушительно. Позже, когда я узнал, что он в своё время был вышибалой в ночном клубе, борцом и дублёром таких тяжеловесных английских актёров, как Роберт Морли, то не сильно удивился. Но стал более осмотрительным, если стоял рядом.
Питера воспитывала мать, и они жили в бедном районе Лондона. Он бросил школу, перебивался случайными заработками и в конце концов оказался в музыкальном бизнесе. Он работал тур-менеджером на британских гастролях таких американских исполнителей, как Everly Brothers и Литтл Ричард, во время которых выработал беспощадное отношение к тем, кто перебегал ему дорогу. Я слышал историю, как однажды он избил промоутера, который попытался обсчитать Литтл Ричарда на несколько фунтов. Бедняга оказался в больнице из-за гнева Питера, но пострадали также несколько копов, вызванных навести порядок. Для Питера это всё равно, что вернутся на борцовский ринг.
Меня всегда знали как крутого парня, но Питер Грант, я вскоре это понял, был из другой лиги. На той первой встрече я рассказал Питеру немного о себе и группах, с которыми работал.
— Что ж, Коул, — сказал он наконец. — Вакансия тур-менеджера New Vaudeville Band открыта. Я плачу двадцать фунтов в неделю. Идёт?
— Не совсем, — ответил я мгновенно. — Тридцать фунтов в неделю — столько я хочу. И ни фунтом меньше.
Питер был изумлён моим ответом. Честно говоря, я и сам был в шоке, потому что нервничал, сидя перед огромным человеком. Позже Питер сказал мне: «Я не привык, чтобы со мной так разговаривали. Но с другой стороны, я подумал, что это хороший знак. Я ведь сомневался, сможешь ли ты позволить другим орать на себя».
Питер согласился на тридцать фунтов. Мы пожали руки, а когда я направился к двери, он проревел: «И ещё, Коул, — Я оглянулся. Он тряс в мою сторону указательным пальцем. — Я не хочу знать, что ты повторяешь всё, что говорится в этом долбанном офисе. Если будешь трепаться, отрежу тебе уши! Возьму и отрежу!
В тот момент я не сомневался, что он на это способен.
— Позвони мне в конце недели, Коул. Я к тому моменту пойму, где тебе начинать.
Вот так я познакомился с Питером Грантом. И это был мой первый шаг в организации Гранта, который привёл меня к Yardbirds.
Моё сотрудничество оказалось трудным как для меня, так и для Пейджи. В допейджевской эпохе Yardbirds достигли уровня невероятной популярности, начиная с 1963 года. В середине шестидесятых одно только имя заставило рок-фанатов обратить внимание на них, во многом благодаря выдающимся гитаристам, игравшим в группе. До Джимми Yardbirds дали дорогу двум лучшим представителям своей эпохи — Эрику Клэптону и Джеффу Беку. Мало кто мог заменить их, Джимми был одним из таких.
Когда Пол Сэмуэлл-Смит ушел из Yardbirds в 1966-ом, Пейджи поступил на его место. Следующие два года он занимал важное место в группе. Но к 1968 году, когда я начал работать тур-менеджером с ними, они уже находились на последнем издыхании. И все в группе это прекрасно понимали. Если рок-музыкант перегорает, то дотла и моментально. Из оригинального состава из пяти человек 1963 года, трое — Кит Релф, Крис Дрежа и Джим МакКарти — до сих пор играли в группе, правда, без ощутимого энтузиазма.
С момента присоединения к команде, Джимми руководил группой как мог. В частности, во время последнего тура Релф выступал чисто автоматически. «У нас есть контрактные обязательства, и я должен выполнить их, — сказал мне однажды Кит, потягивая пиво в номере отеля. — Но я уже от всего этого устал. Я выжат, как лимон».
Во время того тура Кит напоминал тень самого себя — он погряз в алкоголе и кокаине. Он принимал и кислоту, чаще всего в номере, не без угрозы сжечь всё вокруг себя. Джимми и я иногда нюхали кокаин вместе, но Кит не знал меры. «Всё нормально! — огрызался он, когда я проявлял озабоченность в отношении него. — Какого хрена? Ты наш тур-менеджер, а не моя мама!»
В турне мы передвигались на автобусе, в котором большая часть сидений была удалена. Вместо них были полотняные кровати, прикреплённые к полу, в них мы спали — по крайней мере пытались. В дальнем конце автобуса была маленькая уборная, но никакого стерео, кухни или розеток. Короче, третьесортная невесёлая работа изо дня в день.
Джимми взял на себя бремя лидерства на опрокинутой лодке. В то время, как остальные музыканты задыхались в депрессии и унынии, рассматривая последнее турне как похоронный марш, Джимми пинал их в зад и старался вызвать в них радость от музыки. «Давайте воздадим фанам должное за их деньги», — просил он остальных. Но как бы он ни был настроен позитивно, остальные игнорировали его порыв.
Когда Кит Релф был пьян, он играл на гармошке, словно брал её в руки впервые в жизни. Он также забывал слова. Иногда он выкрикивал непристойности аудитории и даже другим участникам коллектива. И моя работа состояла в том, чтобы Кит пел в течение часа. Я также собирал деньги у промоутера и разбирался с жалобами после концерта.
Основное недовольство исходило от самого Пейджи. «Ты что, творишь, мать твою? — Джимми негодовал после провального концерта в Чикаго. — Эти фэны заплатили деньги, чтобы услышать нас, Кит, а не видеть, как ты напиваешься».
Его слова пропускались мимо ушей. «Я никому плохо не делаю, Джимми, — отвечал Кит. — Я не слышал, чтобы кто-то попросил вернуть деньги».
Несмотря на очевидное стрессовое состояние, я видел, как Джимми превратился в высококлассного профессионала, качество, которое он демонстрировал на протяжении царствования Led Zeppelin. Даже в последние часы Yardbirds Пейджи много времени тратил на причёску и стильную одежду — кружевные рубашки, тиснённые шарфы и вельветовые пиджаки. Остальные музыканты носили джинсы, бусы и кафтаны, а Джимми выглядел как английский джентльмен восемнадцатого века. Он чувствовал, что фанаты заслуживают нечто особенное, даже если он был одним, кто так думал.
Был ещё один фактор в работе, кроме профессиональной гордости Джимми. Он надеялся сделать что-нибудь с названием Yardbirds. Он всё ещё верил, что Yardbirds окружает ореол славы, и в какой-то момент подошёл к Релфу и МакКарти.
— Если вы не собираетесь работать дальше, я бы предпочёл продолжить. Я думаю собрать новую группу и мне нужны права на название.
Релф засмеялся. «Неужели осталось что-нибудь стоящее? — и не колеблясь добавил, — Оно твоё. Я не хочу ничего общего иметь с этим чёртовым именем»!
Они подписали нужные юридические документы, и Джимми официально получил права на использование имени «Yardbirds».
Последний концерт в Америке состоялся 5 июня 1968 года, на автостраде неподалёку от города Монтгомери, штат Алабама. Тем утром мы сидели у бассейна, по радио передавали последние новости.
— Сенатор Роберт Кеннеди, в которого стреляли прошлой ночью в отеле Ambassador в Лос-Анджелесе, находится при смерти в больнице.
Я был подавлен. Будто целая страна рушилась на моих глазах.
Последний концерт Yardbirds отыграли на импровизированной сцене, состоявшей из двух тридцатипятифутовых безбортовых трейлеров. Фэны забили грязную автостраду до самых краёв сцены и ожидали концерт с энтузиазмом. Перед выходом на сцену Джимми обратился ко мне: «Очень грустно, так ведь? Эта группа могла играть долгие годы, если бы не растеряла вдохновение. Не могу видеть, как великая команда умирает».
Но в ту ночь это произошло. Когда одинокий прожектор осветил Релфа, затем Пейджа, потом Дрежу и за ним МакКарти, все они сыграли как Yardbirds в последний раз в Америке. «Heart Full of Soul»… «Over Under Sideways Down»… «Shape of Things». Когда раздался последний аккорд «For Your Love», ностальгия заменило чувство облегчения, что всё кончилось. С Джимми легко работалось, но трения внутри группы иногда были невыносимы.