Апрель 1989 года. Цой в Мурманске

После Парижа, откуда он вернулся 10 апреля, Цой едет в Мурманск, где в рамках все того же движения Next Stop выступает в Межсоюзном дворце культуры, отвечает на записки из зала и дает небольшое интервью журналистам местной газеты. Это выступление стало первым после возвращения Виктора из Франции.

Межсоюзный дворец культуры в то время был больше известен под названием «колхоз». На сцену мурманской «Межсоюзки» в свое время выходили и Майк Науменко, и Константин Кинчев. Там же, в «колхозе», чуть позже, в начале 90-х, выступали «Бригада С» Гарика Сукачева и хулиганское «Любэ».

Для молодежи Мурманска приезд лидера «Кино» стал событием из ряда вон выходящим. Цоя поселили в гостинице «Арктика». Особо ярые фанаты круглосуточно дежурили на гранитной лестнице гостиницы в надежде если не заполучить автограф, то хотя бы увидеть «самого Цоя». По воспоминаниям свидетелей, Виктор несколько раз спускался в холл гостиницы, охотно расписывался и курил с поклонниками. Он был немногословен, но счастливые фаны и не требовали от него речей – им было достаточно, что он рядом.

Сам концерт – а точнее, сольное выступление – больше походил на большой квартирник или творческий вечер. Цой, поскольку был один, играл на акустической гитаре, пел основные хиты. Зал был забит битком. В перерывах между песнями Цой отвечал на записки из зала. По воспоминаниям счастливцев, побывавших на концерте, отвечал почти на все, но некоторые все же оставлял без ответа – только хихикал. Мурманские фаны были в восторге. Газету «Комсомолец Заполярья», вышедшую с интервью лидера «Кино» 13 мая, невозможно было найти в продаже.

Елена Васильева, организатор концерта «Кино» в Мурманске:

«В Мурманске концерт полностью готовила я. Виктора я не раз видела, но говорили мы с ним в основном о концерте. На тусовках меня не было – я занималась оргвопросами.

Встречали Цоя люди из обкома комсомола, знаю, что Олег Лебедев – 2-й секретарь ОК ВЛКСМ. Я в тот момент занималась организацией всех проектов. И рок-концерт для меня был одним из нескольких мероприятий. Я была как загнанная лошадь, так как в конечном счете все мелочи легли на меня. Те, кто пиарился на моем труде, – это были первые комсомольские лица и небольшая группа фанатов. Я только помню, как сквозь пелену, что мне отзванивались, что машину, которую я заказала для Цоя, не вовремя подали. Хорошо хоть ужином накормили. Потом я забежала в кафе, где они сидели. Им сказали, что я организатор, мы обнялись, расцеловались в щеки, и я побежала дальше. Была перед этим проблема по оплате мероприятий, в том числе концерта. И я в последний момент нашла спонсора из числа строителей. Виктор очень скромно держался, был уставшим. И я как-то внутри считала его состояние. Подумалось тогда, что еще успеем наговориться. Но не вышло…

Я тогда была худенькой, высокой и очень красивой женщиной, и кто-то из сопровождавших Цоя попытался меня клеить. А я тогда разозлилась и быстро ушла. Мне только сообщили, что все хорошо и что все очень рады. На следующий день я приехала, когда концерт уже шел. И Виктор, увидав меня сбоку сцены, сказал, что благодарит меня за организацию. Сказал что-то типа: эта милая, хрупкая смогла…

Я уже точно и не помню. Потом произошло такое действо, когда меня даже объявили, чтобы поприветствовать, и со сцены начали передавать из рук в руки, так проплыла над головами многих. Потом вернули на сцену. Я там всем руки пожала и удрала.

А на концерте в Дании я не вмешивалась в ход событий, я просто слушала и махала рукой.

Мы с Цоем в Питере потом пересекались, в Ленинградском рок-клубе. Он даже с кем-то договаривался, когда мне было негде ночевать. Цой и другие тогда нагрузили меня кучей плакатов и пластинок, но у меня весь тот пакет украли в Москве. До сих пор сожалею».[207]

Из воспоминаний:

«Цой уже тогда вовсю был живой легендой и держал зал. Концерты вообще были редкостью, не то что сейчас, поэтому ДК был полон. По сути, это был творческий вечер – время от времени между песен делали перерывы, и какой-то человек ходил, собирал по залу записки и подносил их ему. Витя отвечал коротко и понятно, как он умел. Помню, что некоторые записки он разворачивал и, прочитав про себя, бросал на пол перед собой, не озвучивая, переходя к следующей. Народ смеялся. По тому, как держится человек, было понятно, что он прекрасно понимал, фигурой какого масштаба он является. Про звук ничего сказать не могу – удивился, что „Кино“ приехало не группой, репертуар не помню. Мне тогда было 14 лет и показалось, что в зале основная аудитория состоит из взрослых людей. Еще точно помню, что рядом справа сидел человек и, держа на коленях кассетный переносной магнитофон, осуществлял запись. Не знаю, что там получилось, но тогда это было нормально».[208]

«В „Межсоюзке“ я был, Цой с акустикой приезжал. В начале концерта показали отрывки из „Ассы“ и „Иглы“. А еще помню, как Цою вместо записки передали два рубля. Он попросил забрать их, а из зала крикнули, чтобы он на них расписался».[209]

Мурманский радиоведущий Данила Костин был в числе тех немногих счастливчиков, которые смогли побывать на концерте. И он даже сумел снять фотоаппаратом несколько кадров. Теперь эти снимки – настоящий раритет. А Данила считает концерт Цоя одним из знаковых событий в своей жизни: «Билетов туда было не достать, прорывались ребята без билетов. Я сидел с краю, и мне приходилось собой ограждать девушку – народу была масса, гораздо больше вместимости зала».[210]

Дмитрий Конев вспоминает о концерте в Мурманске:

«Дело было так. В восемьдесят девятом, кажется, году Цой представлял у нас свою бессмертную „Звезду по имени Солнце“. Мой брат прорвался за кулисы, с гитарой в одной руке и со мной – во второй. Мне было всего лет десять, так что всех подробностей не помню, но зато хорошо помню Виктора. Он молча и как-то таинственно выслушал восторг моего брата по поводу себя и только что случившегося концерта. А потом просто шариковой ручкой написал на гитаре строки: „…И когда я обернусь на пороге, я скажу одно лишь слово: верь. ВЦ“. До недавнего времени эта гитара хранилась в нашей семье подобно культовому артефакту. Теперь же она удачно сменила хозяев».[211]