13–15 мая 1989 года. «Кино» в Свердловске

В период с 13–15 мая «Кино» дает концерты в Свердловске.

Из воспоминаний поклонника «Кино»:

«На наш свердловский концерт „Кино“ мы ходили с одноклассником. (Как раз в 1988-м, благодаря случайно попавшей в руки кассете с „Группой крови“, сам зафанател и народ в своем десятом классе подсадил. До этого мы как-то были больше знакомы с творчеством господ типа Новикова/Розенбаума/Шуфутинского – Уралмаш, что вы хотите? Ну, может, еще пару песен „Нау“ или „Агаты“ слышали.) Концерты во Дворце спорта были. Солидные люди (типа нас) сидели на трибунах, а более оторванные – колбасились в партере на площадке. Там еще было полно каких-то курсантов, то ли из ВВПТАУ, то ли из пожарного – не помню. Уж не знаю, порядок должны были охранять или так пришли. Драйвово было, однако. Спички, зажигалки жгли все. Полуголый Густав на ударных из-за прожекторов казался какого-то мертвенно-синего цвета. Концерт короткий был – около часу где-то (потом слышал, что они в день два или три концерта давали). В основном, как помню, песни из „Группы крови“ плюс „Перемен!“ и еще что-то… Записи и съемки были официально запрещены, но при выходе сам видел каких-то пацанов с магнитофоном. Так что как минимум одна аудиозапись должна существовать».[227]

Из воспоминаний Алекса Штека:

«Шел 1989 год, когда группа „Кино“ намылилась посетить Свердловск. Концерт тот мне надо было непременно посетить и записать – ведь я, например, испортил журналы в школьной библиотеке, вырезая фото группы, так что повод купить билет на концерт был веским.

С Цоем в Заречном (родной город Алекса. – Прим. автора) все было просто: записи добывались дома у С. Солдаткина, а билеты были в свободной продаже в предбаннике нынешнего магазина „Монетка“, что на площади. Оставалось только найти магнитофон, чтобы записать концерт. С этим была проблема, но мои хакерские мозги придумали изящный путь ее решения: магнитофон надо стырить! Ведь это же Цой! Ради него можно! (Да, в общем-то, и не только ради него.)

Самый доступный магнитофон лежал в 1-й школе, в столе учителя кабинета 208. Это была „Электроника-302“ кофейного цвета. Стол был закрыт на ключ. Кабинет, впрочем, тоже. И если 208-й удалось открыть, подкинув кому-то лапшички на уши и завладев ключом, то для стола были припасены отвертки – его пришлось разбирать, чтоб не повредить закрытый замок. Все удалось проделать незаметно. И вот батарейки куплены, микрофон „МД-200“ воткнут – и я прямо в школьной форме помчался на концерт (пионерский галстук я все-таки снял, чтобы там выглядеть не полным дебилом).

Цой вышел в своем излюбленном образе: черный прикид, задранная вверх челюсть и немногословность. Словом, настоящий герой, да еще и с черной гитарой. Герой для начала затянул такую песню: „А над городом плывут облака, закрывая небесный светш, а над городом желтый дым, городу две тысячи летш“. Фирменную фишку с буквой „ш“ на этом концерте, Виктор, видимо, решил довести до полного абсурда и апогея… Вообще на концерте „Кино“ звучали скорее как металлюги, чем то, что мы привыкли слушать дома из колонок. 60-минутный вал скрежета и лязга. Но посреди концерта наступила внезапная передышка. Немногословному Цою, привыкшему на концертах лишь здороваться и прощаться, на этот раз пришлось произнести в несколько раз больше слов: „У меня на гитаре порвалась струна. Сейчас ребята сбегают, ее заменят, а пока…“ И он, одолжив другую гитару, спел „Легенду“. Без сопровождения группы.

Затем металлическая молотилка продолжилась. Песня „Электричка“ по звуку напоминала скорее медленно проезжающий товарняк, чем, собственно, электричку. Так что в обратном автобусе я ехал со звоном в ушах: это было мое первое посещение рок-концерта, я к этому не привык и был впечатлен.

В зале при потушенном свете я не мог разглядеть индикатора уровня записи магнитофона, но практически попал в точку: запись вышла очень неплохой для тех условий и техники. Сегодня, легко притянув за уши нужные факты, можно утверждать, что Цой таким образом записался на технику группы „Время срать“.

Концерт закончился, однако история с магнитофоном продолжилась – его надо было незаметно положить на место в столе 208-го кабинета. Утром, как только открылась школа, я снова взял сумку с аппаратом и отвертки. Вахтер без всяких подозрений выдала ключ: мало ли, отличник, может, к знаниям стремится, вот и пришел так рано. Закрывшись в кабинете, я начал отвинчивать крышку стола. В этот момент ручку кабинета с другой стороны дернули и голос, явно принадлежащий преподавателю Светлане Сергеевне «СС» Ворошиловой, произнес: „Ребята, а кто ключ от кабинета брал?“ Оказывается, у кабинета уже столпился целый класс в ожидании урока. Я поспешил завершить дело, завинчивая последние болты, а Светлана Сергеевна тем временем ушла расследовать пропажу ключа. Воспользовавшись моментом, я покинул кабинет и объявил незнакомому классу: „Кто настучит – тот получит п…ы, понятно?“ Класс промолчал. А я вышел сухим из воды.

Частичная копия той записи откопалась спустя почти 25 лет в гараже известного химика-биолога Лени Чижа. Что до оригинала записи, то он вроде бы тоже где-то там же, только найти его не удалось. Ну и пусть дальше валяется, ценность набирает… Археологи 3084 года найдут под обломками уже развалившегося гаража кассету, да оцифруют. А я пойду-ка лучше на электросамокате прокачусь. А С. С. Ворошилова, как выяснилось позже, тоже симпатизирует Цою и „Кино“…»[228]