В духе времени

Слава шел навстречу по улице как-то странно. Не то, чтобы прихрамывая, но припадая на одну ногу. Несильно. Так не ходят, когда действительно болит нога. Разве что, если немного натер, одев тесноватую новую обувь. — Бандитская пуля? — я попробовал его поддержать, сочувственно — Или подагра долбанула? — Бог миловал пока, — открестился Славик — Это все народное целительство. Исконное.

Он весь, словно засветился изнутри. Ожил и даже поднял указательный палец вверх. Я невольно отследил туда же, но ничего не увидел. Небо как небо. Ни жарко, ни холодно.

Но понял, что дело плохо. Может и не со здоровьем. С ним, самим — А что такое?

— Ты слышал, — завелся Слава — О многообразии человеческой стопы? Там расположены точки всех органов тела. Все.

Он внимательно, даже пытливо, как следователь с похмелья, посмотрел на меня. И я проникся.

— Слышал. Восточная медицина, это как президент — не хухры-мухры.

— Вот… — назидательно продолжил Слава — Но, кроме точек, там есть свои меридианы. Как отпечатки пальцев. Приглядись. И они — его палец уже ходил вправо-влево около моего носа — изнашиваются, как и весь организм.

— Надо ходить везде босым? — вспомнил я где-то прочитанное из актуальной современной литературы. — Нет, ни в коем случае, — победно объяснял Слава — Все проще и целебней.

Он снова выждал паузу. — Слушай и запоминай. Надо нарезать лук, он же тоже меридианами, кольцами произрастает. Это не случайно. В природе ничего случайного нет. Ты это должен знать. Я сразу согласился, раз должен. Но не выдержал — Случайного нет. Кроме человека…

— Так вот, — Слава, к счастью, пропустил реплику мимо себя. Иначе мы бы задержались очень надолго — Надо нарезать лук, желательно красный. Он ближе к крови, потому и красный. Меридианы на стопе стираются, когда ходишь и, таким образом нарушается биоэнергетический баланс и заземление. Человек ведь от матушки-земли свою порцию заряда на жизнь получает постоянно. И эта энергия идет через подошву по меридианам к жизненно важным органам. Стерлись меридианы и сбиваются энергетические потоки, не туда идут. В никуда. Не спиралью, как надо, а прямо. Понимаешь?

— Да мне и так всё параллельно, — удивился я. — И что?

— Вот… — Опять, словно подвел невидимую черту, Слава — Нарезаешь лук и кладешь его на стопу. Как на багет. А побольше кладешь за пяткой, там где ладья, изгиб. Слабое потому что место. И так ходишь хотя бы день-два-три в неделю. Чтоб меридианы сошлись, а сок, как проводник, энергию пропустит. Половина болячек сойдет. Не сразу конечно. Но довольно быстро. Понял?

— Да, — сказал я. Потому что всегда так говорю, если нЕчего. Но понял, почему вокруг Славы шел суровый, как басмач в сапогах, аромат лука и отчего он припадал на одну ногу.

— А почему на одну ногу? — вслух переспросил я.

— Ты тоже об этом слышал, раз знаешь, — обрадовался он — Все должно быть поэтапно. Любое лечение. И профилактика. Сначала одна стопа, потом другая… Народная медицина она, брат, спешки не любит. Но зато давиться в поликлинике за рецептом не надо, в аптеку большие деньги нести. В природе все продумано — все под рукой. Вот, например, у тебя геморрой.

— Нет у меня геморроя, — испугался я.

— Нет, так может быть, — рассудительно продолжал Слава — Сегодня нет, а завтра проснулся утром, потянулся в постели и — оп! Ты думаешь, надо к врачу сразу бежать? Зачем себя мучать? На даче огурцы растут?

— У меня нет дачи. — Хорошо. У кого-то растут? Растут. Тут по телевизору врач-целитель, тоже народный, показывал доступное и эффективное лечение. Берешь свежий огурчик, только не срывая его, чтобы энергетика от земли не нарушилась. Короче, берешь этот огурчик, аккуратно, бережно, как… ну, ты сам знаешь что, самое дорогое для мужчины. Затем присаживаешься, спускаешь портки и вставляешь, куда надо.

— А куда надо, — растерялся я, чувствуя, что теряю энергопоток и земля несколько пошла из-под ног. По меридиану — Огурчик же для закуски. В рот. Выпил и закусил…

— Не всегда, как видишь, — Слава уже торжествовал. — Или вот, кстати, о водке — Тебя замучил алкоголизм и ты хочешь от него избавиться.

— Я не хочу, у меня его нет, — мне уже становилось жарко и без спиртного.

— Ну, хорошо, — примирился Слава — Не у тебя. У жены. Знаешь, какой простой народный способ — и все, как рукой, снимет?

— Какой? — почти прошептал я, сдавшийся.

— Ловишь клопов-малинников, в кустах. Настаиваешь неделю на водке и даешь алкоголику. Можно вместо клопов, червей или жука-навозника.

— Может уж лучше молитвами? — возбудился уже я. — Простенько и со вкусом, в духе нашего времени. — Можно и так, — не сдавался Слава. Он всё уже знал.

— Связываешь вожжами ноги пьяницы и сорок раз быстро читаешь молитву — Течет винная река, бражные берега, на ней мост золотой, бежит по мосту конь гнедой: ноги у него железные, голова каменная, зубы у него костяные, губы у него ледяные, вожжи на коне стальные. Кто тебя, конь, запрягал? — Мертвец. Господи, благослови… Молитв на это дело полно. Есть и попроще. Бутылку водки в карман сунул и дождался пока похоронная процессия покойника мимо пронесет. Потом в свежую могилку ее закопал на сутки. Вытащил. Прочитал молитву или я прочитаю, если надо и налил оттуда в стаканчик. Высокая вероятность, что человек пить бросит. И так на все хвори.

— А ты откуда знаешь? — удивился я.

— Вот видишь, — Слава был на вершине своей славы. Когда-то, в институте, мы его всерьез не воспринимали. Никакой. Даже не активист. Жил, как положено. Как скажут. Потом, когда распалась страна, я встретил его с горящими глазами. Оказывается, он узнал, что при Сталине сажали миллионами и было много невинных. — Виновные, понятно, что сидели в лагерях за дело. Раз суд был. Но невинные? Все же скрывалось. Демократия торжествует и у нас — захлебывался Слава — Как в Америке. А бедные и угнетенные на Западе — чистое вранье.

Я как раз тогда только приехал из Америки-Европы и попытался было возражать, что мол и там не все так просто. Всё есть, разное. И стучат, даже еще больше: только не столько в местное КГБ, сколько начальнику на работе. С той же радостью. И ищи потом ее, работу, когда счета валяться каждый день. На все четыре стороны, на свободе. И… Но он не слушал.

Тогда почти все ничего слушать не хотели. Только себя. И то, что говорят по телевизору. — Через десять лет проснутся, — говорил я жене. Но ошибся — через двадцать.

Хорощо думать о людях — это вечная ошибка. Непреходящая, в отличие от времени.

А Славе потом где-то объяснили, что все зло в мире от коммунистов. А там и до евреев дело дошло.

— Но ты нетипичный. Ты нормальный, — успокоил он меня.

И я впервые, всерьез, занервничал.

Еще через десять лет Слава уже поносил те годы своего «просветления» и снова погнал пургу на Запад и америкосов. Но сначала отправил туда учиться и жить дочку.

— Выйдет замуж, может и мне куда в старости можно будет съездить, подлечиться, — мечтательно сказал он тогда и, помолчав, добавил: — Да и на жилье бабушки претендовать не будет. Пока я жив. А там…

Сначала они зарабатывают деньги «на глупой Америке» или Европе, а потом, скопив капитал, едут туда жить. Но у Славы не получилось. Не подпустили. Кормушек всё-таки меньше, чем ртов.

Последние годы, как оказалось, он отошел от дел и работы по специальности. Все равно уже не брали, по возрасту. Брали только своих. Уже не по принципам, а наоборот, по беспринципности. В духе времени.

Слава погоревал немного над несправедливостью мира и занялся изучением народного целительства. А также, как он объяснил, мудрено, но красиво, энергосбережением организма при недостающих ему компонентах. Путем применения мумие, похожего на обычную смолу, а также подручных овощей, молитв и позитивного отношения к жизни.

Куда ж без него, если больше ничего не остается. Тем более, что жена ушла, забрав квартиру и все остальное. Слава оборудовал дома у матери кабинет, закрывая ее на ключ в часы приема, чтоб не пугала посетителей бодростью своего духа.

Он обставил комнату, убрав лишние, отвлекающие от жизни, книги. Натыкал углы и стеллаж иконами со свечами. Короче, тоже в духе времени. Нановремени. И тихонько стал консультировать, пройдя, на всякий случай, для отмазки от неумолимого соседского доноса, пару несложных курсов. Но зато с мощными сертификатами, чтобы было что повесить на стену вместо устаревшего Хемингуэя и ненужного, кроме положенных по телевизору дней в году, Высоцкого.

И еще, он начал лечить гомеопатией и народными средствами.

Тем более, что народ, в массе, снова стал верить в чудо. Людям же много и не надо. Главное, вера в лучшее и доброе.

Прочее они оторвут друг у друга и так.

— Ты, если что надо, приходи, — сказал он, поворачиваясь вслед за мной. Ищущему пятый угол, где бы ветер, проходящий через Славу, смешиваясь с луком, дул бы мимо. И выходил мне не боком, а по боку. — Проконсультирую бесплатно, для своих. Посмотрим, что у тебя там не в порядке. А у каждого человека, особенно в нашем возрасте, что-то уже надломилось. Или, того гляди, обломится.

— Если обломится, то скорее кому-то, — съехидничал я, прощаясь.

Но он снова не услышал. Да и зачем? У него свое энергетическое поле на личном перископе. С меридианами. Только слушай, удивляйся глубине знаний и крученым спиралям этого мира. Если деньги есть.

От нас, стоящих рядом, похоже, так несло луком, что даже бездомная собака подошла было поближе, но потом замерла и резко, почти галопом, сорвалась в сторону. Потому она, может, и неприкаянная, что живет в своих устарелых координатах и привычках.

Духа времени не знает.