Дымок мангала

Как мудро устроены встречи без разочарований:

Поговорили — и разошлись.

Машине надо было отдохнуть. От приволжского Саратова на север, уже в Мордовии, черт меня дернул сократить путь по карте и сойти с основной дороги. Местные проселки оказались похожими на асфальтовую колею после густой, как окрестные леса, «ковровой» бомбардировки. И глубокой, как дыра, в которую я загнал себя сам. Стало понятно, почему по пути меня никто не обгонял и не ехал навстречу. Лес, придорожные поля, далекие темные, с одним горящим окном, глухие деревушки. Неожиданный кровавый закат застал меня врасплох. И я уже внутри порадовался, что ни впереди, ни сзади не было никаких машин. Только воронки на дороге. Когда-то же это должно было закончится? Наконец, как потом оказалось, угробив всё-таки в ямах колесо, я неожиданно выскочил к Пензе. Столице республики. Но в центр не поехал, заправился на окраине, не смотря в сторону на пару стоявших машин с пацанами в одинаковых кожаных куртках и наконец, по навигатору, вышел на трассу в сторону Москвы.

Было уже поздно, почти полночь, отелей вокруг не предвиделось и мне не хотелось даже думать, где проведу ночь. В дороге — значит в дороге. Прижмусь к фуре дальнобойщиков на парковке на час — полтора сна и будет достаточно. Я знал, что впереди, под Москвой, меня ждет Саша Ступников, фотокорреспондент футбольного клуба «Спартак». Он предупредил, что у них в доме можно будет остановиться. Значит там и отдохну нормально.

Когда знаешь «зачем», можно выдержать всё. И даже больше. Иначе и не выезжай, с дивана и окрестностей, на дальнюю дорогу.

Вдруг из ниоткуда, из темноты, вдоль асфальта пошел ряд придорожных магазинчиков, похожих на сараи, те же дальнобойщики, а в самом конце ряда засветился надписью небольшой отель. Оказалось, что пустой. Две комнаты и те свободны. Причем с душем и оббитом по стенам деревом, пахнущим клеем и сауной. Бесцветная, как все не познавшие любовь люди, женщина, лет сорока, лишенная каких-либо эмоций на лице и потому следов хоть какой-либо красоты, глядя куда-то в сторону, равнодушно, почти небрежно сунула себе в карман 20 долларов. И протянула в мою сторону ключ.

Я решил сразу не подниматься наверх в довольно душную комнату, без телевизора и решил просто размяться. У входа стояла молодая женщина с мангалом, предлагая пожарить на открытом огне шашлыки, заготовленные рядом на небольших шампурах. Я еще подумал, сворачивая к придорожному двухэтажному дому-отелю: «Поздно. Прохладно. Машин почти нет. Чего стоять?»

Вид у нее был усталый, даже потрепанный, а на скуле то ли небольшой синяк, то ли ссадина. Есть я не хотел, от переутомления. Но понял, что долгая дорога за рулем и неожиданная удача с ночевкой сразу не свалят в сон. Лучше сначала перекурить и хотя бы постоять.

На другой стороне дороги шевелилась отдельная парковка. Там, среди фур дальнобойщиков мигали синими огоньками две машины: полиция и скорая помощь.

— Что-то случилось? — спросил я у мангальщицы.

— Да, водитель сильно побился.

— Вы уверены?

— Конечно, я сама там была, — обиделась она. — Свалился со второй полки и неудачно.

Женщина вдруг потрогала синяк на скуле.

— Ребята брали у вас шашлыки?

— Брали. Выпившие уже. Особенно тот, который упал плашмя. Повернулся неудачно, — сочувственно сказала она. — А вы будете есть?

— Нет, спасибо.

— И много удается заработать на шашлыках ночью? Людей-то не видно.

— Никого, — в тон сказала она.

— А сколько, извините, зарабатываете?

— Почти ничего… — это по поводу «извините». Ей тоже было скучно. — Пять рублей с шампура. Но и выхода нет. Я живу в деревне неподалеку. Работы у нас нет. Ребенка кормить надо. Вот и выходим к трассе.

— А муж? — наивно спросил я.

— Муж? — удивилась она. — У нас женщины, в основном, с детьми. Мужья кто в городе, кто в тюрьме. А у меня и не было. Ходил один, но потом уехал, даже не знаю, где он. Все уезжают, кто может или решается.

— А вы?

— А куда мне с ребенком. И от дома? Работу еще можно найти, а где жить и на что? Трасса и кормит, слава Богу.

Мы еще немного поговорили о мордовской деревне, беспросветной какой-то жизни, но без жалоб и сожалений. Как о данности, в которой даже не надо выживать, а просто живут, как есть, буднично, какие-то обычные люди. Чтобы есть, что есть. И пить, что есть. Совсем из другого параллельного мира.

Я, в который раз удивился, сталкиваясь с российской глубинкой. Там никто не жалуется на жизнь. И даже о местной власти не говорят — не то, что о начальниках в Москве. Там просто живут, в заданных Богом обстоятельствах. Просто живут — и всё. Без обид и нытья.

— И вы вот так работаете в любую погоду?

— Конечно. Если бы не трасса, даже не знаю что бы делали. Но сегодня, — она посмотрела на отъезжающую от фур милицию и «скорую», — долго не буду. Скоро пойду домой, а утром приду снова.

Она вопросительно посмотрела на меня и я резко захотел спать. Так бывает при встрече с некоторыми людьми и без усталости. Скажут что-нибудь о себе или о ком-нибудь, одной фразой. И вдруг наваливается сонливость или желание отойти подальше. И посылать не надо.

В номере я выключился моментально. С утра принял душ, спустился вниз, сдал ключ и присел там же, в кафушке, выпить бурду, под названием «кофе». Было уже около девяти утра и начинало припекать. Пора ехать. На ступеньках я едва не столкнулся со вчерашней мангальщицей.

— Вы уезжаете? — с видимым сожалением сказала она.

— Ну, да… Опять на работу, так рано?

— Вы какой-то странный человек, — сказала она, поеживаясь и глядя мне прямо в глаза, почти не моргая. — Я сегодня заснуть не могла. Таких не встречала. Со мной никто и никогда так не разговаривал.

— Как это? — удивился я, соображая что же такого особенного спрашивал.

— Никто, — повторила она.

— Долгое прощание на ступеньках? — откуда-то сбоку выплыла тетка, панибратская и жизнерадостная, как проходящая мимо трасса, уже нескучная от машин. Она понимающе что там, по-своему, кивала головой и радовалась. С утра. Кофейная бурда, вместе с неожиданной неловкостью, встала у меня в глотке. — Ну, всего вам хорошего.

И тут почти произошло неожиданное. Женщина, так же, не отрываясь, подалась было вперед на шаг, потянулась, словно хотела поцеловать на прощание. Но, схватившись, смутилась и, разыскав зачем-то замок куртки, подтянула его до самого верха, почти до синяка.

— И вам. Тоже.

Машина, отдохнув, радостно завелась. Майское, яркое от жизни, солнце уже слегка топило воздух, еще не загаженный дымом от придорожного мангала, а управляющая отеля стояла у окна и глядела перед собой куда-то на пустую дорогу. Ни грустно, ни весело. Ни даже в себя. Никак.

И только мангальщица, снова одна перед еще непроснувшейся цепью магазинов и домов отчаянно махала мне рукой. По-русски. Это значит, вперед-назад. Одновременно: и счастливого пути, и уезжай подальше отсюда.

Как глупо устроены встречи без разочарований:

И не поговорили, а — разошлись.