ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Труп коменданта был доставлен в кабинет начальника местной полиции. Дерзкое убийство всполошило всех. Принимались срочные меры к розыску: звонили во все стороны, посылали конников, телеграфировали, оповещая об убийстве «одного из лучших» комендантов.

Начальник полиции сидел в своем кабинете за большим дубовым столом. Он держал телефонную трубку:

— Мироновка! Дайте Мироновку! Алло, Мироновка? Дайте пана Синявского. Пан Синявский? Это вы, пан Синявский? Это из села Козин, из комендатуры. Пан Синявский, у нас случилось несчастье: комендант убит партизанами.

— Когда?

— Вчера вечером.

— Какие меры принимаются?

— Разыскиваем. По рассказам очевидцев, их было пять-шесть человек.

— Ладно. Примем меры.

Начальник полиции устало повесил телефонную трубку. Он звонил вот уже больше двух часов, оповещая о случившемся все полицейские участки ближайших районов. О смерти коменданта теперь знали не только в селе Мироновка, но и в Ржищеве, Каневе, в Македонах, Потоке, Тростянце, Городище…

За ночь в село Козин наехало множество людей: немецкие полицейские, коменданты, старшины, офицеры местных и окрестных гарнизонов. Было получено категорическое приказание во что бы то ни стало разыскать партизан, убивших коменданта. Местным полицейским властям приказано задерживать всех подозрительных. Жителям категорически запрещалось переезжать или переходить из одного села в другое без особого на то разрешения, а после восьми часов вечера жизнь в селах вообще замирала.

Вскоре в комендатуры поступили первые задержанные. Вот перед высоким костлявым немецким жандармом сидит молодой парень с окровавленной щекой.

Он с трудом поднял голову, открыл глаза. Убедившись, что парень пришел в себя, жандарм быстро поднялся со своего места.

— Ну, будешь говорить или нет? Отвечай! В каком лесу скрываются партизаны?

Парень покосился на жандарма.

— В каком лесу партизаны?

— В Понятовском, — ответил парень.

— Сколько их?

— Много.

— Кто их руководители?

— Руководит ими украинец Примак, ему помогают четверо русских и один казах.

— С какой целью ты ходил к партизанам?

— Я не думал, — плаксиво жалуется парень. — Меня сагитировал врач этого села Устимович. Он тайно поддерживает местных партизан.

Жандарм насторожился.

— А не знаешь ли ты, кто убил коменданта?

— Они же.

— Кто?

— Партизаны из леса.

— Ты был с ними?

— Нет, господин. Я не убивал. Его убил казах.

Жандарм спросил, есть ли среди партизан люди из местного населения.

— Не знаю, — замялся парень. — По-моему, нет.

Жандарм вскочил и влепил ему еще несколько пощечин.

— Ты все знаешь, собака!

Парень испуганными глазами смотрит на жандарма.

— Пан, все расскажу, не скрою!

— Кто в селе связан с партизанами?

— Устимович. Партизаны посещают его квартиру.

— Еще кто?

— В селе Македоны есть коммунист Абраменко, он помогает партизанам доставать оружие, боеприпасы и продукты.

— У Абраменко есть семья?

— Его жена и шурин, они тоже помогают партизанам.

— Кого еще знаешь?

Миша, трясясь от страха, лепетал:

— Пан, я только этих знаю.

Но, увидев, что жандарм поднимается со своего места, он упал на колени и протянул руки:

— Пан, сохраните мне жизнь! Умоляю вас!

Жандарм подошел к нему и пнул его в грудь.

— Собачий сын! Если хочешь жить — говори. С какими селами партизаны поддерживают связь?

Миша облизал высохшие губы.

— Больше ничего не знаю…

— Не знаешь, не знаешь!

Приговаривая, жандарм принялся пинать валявшегося на полу парня. Потом вышел и позвал полицейского:

— В мироновскую тюрьму!

Трусость, малодушие погубили Мишу, сделали его предателем.

* * *

Дождь со снегом не переставал весь день, а к вечеру усилился. Наступила темная, холодная ночь. Устимович волновался: только что прибегала соседка и сказала, что полицейскими арестован какой-то парень, якобы, партизан. После допроса его отправили в Мироновку. Устимович расспросил ее о внешности задержанного. Насколько она сумела разглядеть, ему лет двадцать, черные курчавые волосы. Сомнений быть не могло — это Миша. Но как он попал в руки жандармов? Попался или сам?..

Устимович несколько раз выходил на улицу, прислушивался — в селе было тихо.

«Предположим, Миша в их руках, — думал он. — Что он знает, о чем может рассказать?» Устимович боялся не за себя, его беспокоило другое: если провалится он, значит, будет потеряно важное звено в сети подпольной организации. Неизвестно, что может рассказать Миша. Окажись он предателем, врагу станут известны многие партизанские секреты. Да, что-то нужно было делать.

Проверив все свои документы, Устимович уничтожил кое-что и лег спать. Но спать не мог. Не давало покоя сегодняшнее происшествие. Неужели предательство?..

Ночную тишину нарушил резкий стук в окно. Устимович соскочил с постели, быстро оделся. Жена, оказывается, тоже не спала, она тоже встала.

— Что это? Неужели…

Устимович успокаивал ее:

— Не тревожься. Иди открой дверь, нельзя не открывать.

В дом ворвались полицейские.

— Устимович здесь?

— Это я.

— Руки вверх, собака!

Полицейские навалились на Устимовича, скрутили ему руки. Вместе с женой их посадили в телегу. В доме был произведен обыск. Однако ничего компрометирующего не нашли.

Арестованных увезли в Мироновку.

В эту же ночь в селе Македоны был совершен налет на квартиру Абраменко. Самого Абраменко дома не оказалось.

Жандармы забрали его жену Марию и сестру жены Галю. Связанных, их отправили тоже в мироновскую тюрьму.

Мрачен мироновский застенок. Петр Устимович, сидя против небольшого тюремного окна, с безразличным видом смотрит на поднимающееся солнце. Новый день не сулит ничего радостного. Здесь, за тюремной решеткой, оставалось лишь вспоминать о воле, о жизни.

Неужели это последняя утренняя заря? Петр Устимович вспомнил студенческую жизнь, чистую юношескую любовь. От воспоминаний на душе стало как-то легче. Он перебрал в памяти все хорошее, что было в его жизни: город Киев, медицинский институт, где он учился. Красивая асфальтированная улица. Если немного пройти и повернуть вправо, выйдешь к большому фруктовому саду. Какой сад! Старики говорили: «Это не сад, а просто рай!» В этом саду на низкой скамейке часто сиживали Устимович и его сокурсница Мария… А потом она стала его женой. Это было все не так давно…

Очередной допрос закончился побоями, пытками. Когда партизан очнулся и поднял голову, перед ним стоял худощавый, сутулый немец. Пытки продолжались. Вторично он пришел в себя уже в камере. Теплые лучи солнца проникали через тюремную решетку. Стиснув зубы, Устимович с трудом поднялся и, пошатываясь, подошел к окну, ухватился за решетку.

Был ясный день.

Скоро опять допрос, опять то же… А как с Марией? Неужели и ее пытают? Нет, Мария не скажет ни единого слова. Умрет, но не выдаст!

В коридоре послышались голоса — открылась дверь камеры. Вошли два немца и поволокли Устимовича. В маленькой комнатке за столом сидел уже знакомый худощавый немец.

— Сегодня допрашиваем в последний раз… Будешь давать правильные показания — останешься жить. Ты по специальности врач, врачи нужны нам. Будешь молчать — пеняй на себя.

Палач помолчал и продолжал допрос:

— Скажи, знаешь ли ты партизана по имени Миша?

— Нет.

— А кто же посылал его к партизанам?

— Не знаю.

— Ты видел его? Сможешь опознать?

— Не видел. Не знаю.

Немец усмехнулся, погладил кончиком указательного пальца свой длинный нос.

— Тогда, возможно, он опознает тебя, — и сделал знак жандармам.

В камеру вошел Миша. Устимович едва узнал его: одежда разорвана, кровоточащие ссадины на теле, опухшее лицо, изуродованный до неузнаваемости нос. Посмотрев на Устимовича, Миша побледнел.

Немец встал, вплотную подошел к Мише.

— Узнаешь этого человека? — спросил он, указывая на Устимовича.

— Узнаю, — сказал Миша после паузы.

— Кто он?

— Петр Акимович Устимович, — сказал Миша дрожащим голосом.

Немец подошел к Устимовичу.

— А ты его узнаешь?

— Нет.

— Он тебя узнает, а ты его нет? Интересно!

— Я с ним никогда не встречался, — твердо сказал Петр.

— Будешь говорить?

— Нет!

— Сегодня же будешь повешен.

Устимович отвернулся. Немец прошелся по камере, махнул рукой на Мишу:

— Уведите!

Теперь он опять остался наедине с Устимовичем.

— Ты глупец! Живой останешься — будешь работать. Какой толк, если ты умрешь? Еще не поздно, подумай!

Немец достал из кармана большую трубку, набил ее табаком, прикуривая, спросил:

— Кто руководит партизанским отрядом? С кем еще имеют партизаны связь? Отвечай только на эти вопросы.

— Ничего не знаю. Вы должны знать это лучше меня. Вести наблюдение за партизанами в мои функции не входит!

Увидев, что немец потянулся за пистолетом, Устимович бросился на него, но в дверях показались жандармы…

Весь окровавленный, избитый, лежа вниз лицом на полу, очнулся он в своей камере. С трудом поднял голову — темно.

Устимович сделал попытку подняться, но не смог. Собрав последние силы, он добрался до окна. Встал и тут же снова рухнул на пол.

Жандармы, пришедшие утром в камеру, чтобы вести Петра Устимовича на очередной допрос, нашли безжизненное тело.