Глава 22

В самолете первого класса разносили спиртные напитки. Иван, откинувшись в кресле, улыбался, видно, вспоминая вкус своей мести.

– Что ты все время лыбишься? – раздраженно спросила Света, держа на руках сына Сережу.

– Справедливость восторжествовала, – произнес Иван, стиснув зубы.

Света посмотрела на него недовольно.

– Борец за правду. Кому твоя правда нужна?

– Не скажи, я – чистильщик! Очищаю нашу грешную землю от барахла.

Света качала ребенка на руках, он начал потихоньку засыпать. Самолет стал набирать высоту, ребенок заплакал. Иван зло схватил Сергея, сдавил его, и ребенок еще больше закатился в истерике.

– Я его сейчас выброшу в иллюминатор, – прошипел Иван зло.

Света испуганно выхватила сынишку из рук Ивана, прижалась к нему губами, успокаивая его. Она очень быстро стала его качать и все время приговаривала: «У-у-у; У-у-у».

– Что ты с ним сюсюкаешься, бабу хочешь из него вырастить. Будет, как твой Антон, лохом!

– Между прочим Антон тебя с того света вытащил, сам говорил.

– Когда это было. А теперь, где твой Антон, в деревне? Что ж ты ко мне прибежала от него? Что ж не осталась возле своих корней, со свиньями? Думаешь, от сохи оторвалась, поумнела, деревня? Тебя даже показать на людях стыдно. Радуйся, что свозил тебя в Питер к этому костоправу. Что ж ты и родить сына не смогла здоровым, что он у тебя весь кривой вышел.

– Ты же знаешь, что к генетикам нужно было идти, чтоб распознали патологию, – вздохнув, произнесла Света.

– Заткнись лучше, убила мою жену и сына и радуешься.

– Сам заткнись! А кто меня надоумил до этого. Кто сказал в ресторане, чтобы я ее с лестницы столкнула, забыл?

Иван сильно схватил Свету за руку, потянул ее на себя.

– Еще раз повторяю. Я пошутил тогда! Еще слово, я тебя выброшу из самолета вместе с твоим ублюдком!

Света отвернулась от него, прижала ребенка к себе и заплакала.

– Что, себя жалко? Человек плачет от того, что жалеет себя.

– Ты не плачешь, потому что ты не человек, – произнесла, всхлипывая Света.

– Рот закрой, еще одно слово и будешь там же, где Кристина.

Света даже не догадывалась, во что выльется украденная у Кристины любовь к Ивану. Ей было больно находиться с этим человеком рядом. Смешанное чувство разрывало душу. Она так же любила его какой-то животной страстью и в то же время ненавидела его своей человеческой сущностью.

Как будто два разных человека жили в ней одной. К сыну Иван относился без всякого чувства. Так бывает, что смотришь на человека, как на пустое место. Смотришь, как на игрушку, которая запылилась и лежит в углу, смотришь, как на ненужную вещь. Единственное чувство, которое Ивану было присуще, – это раздражение. Его раздражало в ребенке все. И когда он спал и когда ел, и когда игрался.

– Зачем ты его вообще родила? – задавал он один и тот же вопрос, брезгливо рассматривая сына. – Может, он заболеет и окочурится?

Света с ужасом наблюдала за Иваном и жалела лишь об одном, что рассказала всю правду Антону, когда он застал их в кровати. Она не только не пожалела его в тот момент, а хотела сделать ему больно.

Света в лицо кричала Антону: «Что ты смотришь? Мы любовники давно. И сын не твой, а Ивана».

Антон хватал ртом воздух, не мог поверить в предательство двух близких людей. Он смотрел непонимающим взглядом то на Ивана, то на Свету, и задыхался от правды, к которой был не готов.

Иван, скривив рот в безобразной улыбке победителя, смотрел на своего теперь уже бывшего друга пустыми глазами животного.

Антон выскочил из своей квартиры, повторяя одно и то же несколько раз: «Хорошо Кристина этого не видит! Боже, хорошо, что Кристина этого не видит…».

С этими словами он заскочил в рейсовый автобус и рванул к себе в деревню, к бабушкам, которые уже заждались своего любимого врача.

А Иван после ухода Антона сразу же оставил Свету в этой квартире одну, ходил к ней, как к любовнице, брал деньги за аренду своего собственного жилья и не торопился жениться.

А Света ждала его, как приблудившаяся собачонка. Она плакала по ночам, подрабатывая уборщицей, и часто вспоминала свою подругу Кристину, которой ей так теперь не хватало. «Мне нужно найти ее. Может быть, она жива? – думала Света. – А зачем, что я ей скажу? Что я наделала? Я думала, что все будет совсем не так».

Дни тянулись для Светы очень медленно. Иногда нечего было есть. В холодильнике было пусто. Она так никогда не бедствовала. Ведь Кристина всегда ей помогала. А теперь ей приходилось из остатков муки варить суп с клецками, чтобы хоть что-то было в прозрачной воде.

Когда звонила Ивану, часто слышала женский смех и пьяные голоса. Он постоянно кричал, чтобы возвращалась к сохе, откуда она родом. Света плакала целыми сутками напролет, очень жалела сына и в один прекрасный момент набралась смелости и пришла к отцу Ивана вместе с ребенком.

Она просила только одного, не дать умереть внуку. Игорь Сергеевич брезгливо оглядел ее, и произнес крамольную фразу: «Нужно начинать делать добро, может правда есть продолжение в следующей жизни? Ну что ж, я сделаю экспертизу ДНК, – вырывая волос у Сергея, говорил Игорь Сергеевич безразлично, – и если подтвердится, что это мой внук, тогда я его приму».

В это время, услышав плач Сергея, в комнату зашла мать Ивана, – Татьяна.

– О чем здесь идет речь. О каком ДНК ты говоришь?

– Таня, у нас оказывается есть внук, – усмехаясь, произнес Игорь Сергеевич.

Таня подозрительно осмотрела Свету, так же брезгливо передернула плечами и ласково посмотрела на ребенка.

– Иди ко мне, мой маленький, я тебя накормлю, ты ж небось голодный? – протягивая конфетку, слащаво произнесла Таня.

Сергей испугался, что его заберет незнакомая тетя и заплакал еще громче. Он, хромая на одну ножку, подошел к Свете и сильно прижался к ней.

– Он не пойдет. Я его приучила не брать ничего у незнакомых людей.

Сергей заплакал и спрятался за спину Светы.

– Надо же, как собачонку приучила, – с отвращением произнесла Татьяна.

Женщина была очень ухожена, видно любила себя и ни в чем себе не отказывала. Татуаж на глазах, накаченные губы, превратили ее из человека в подобие состарившейся обезьянки, которая считала себя красивой и сексуальной.

– Знаете, что я решила, – покровительственным тоном произнесла благодетельница. – Иван баллотируется в депутаты, и ему нужна вот такая деревенщина для имиджа. А тут уже ребенок готовый есть. Вроде как полноценная семья, так сказать.

– Но я все равно сделаю тест ДНК, – запротестовал Игорь Сергеевич.

– Делай. Ты становишься похож на Дядюшку, гори оно пропадом это ДНК, – раздраженно произнесла Татьяна.

– Ты права, я у него научился. Пусть справедливость восторжествует. Где гарантия, что эта девица не нагуляла этого ребенка от кого-нибудь другого?

Таня посмотрела на Свету, затем на ребенка, затем на Игоря Сергеевича и рассмеялась.

– Нет, он похож на Ванечку в детстве.

– Давай, Таня, выстриги у него клок волос побольше, а то я мало выдрал. А я отнесу, куда нужно.

– Ты еще на передачу к Малахову сходи, – засмеялась Татьяна, доставая из шкатулки ножницы.

– Стригите сколько хотите. Это Ванин сын, – произнесла Света строго.

– Смотри, девица с характером. Не то, что Кристинка была: ни рыба ни мясо. Она мне никогда не нравилась.

– Тебе ее мать, писательница, не нравилась, а Кристинка была тебе побоку, – возразил Игорь Сергеевич.

– Вот как раз Катька мне очень нравилась, – произнесла Таня, выстригая у Сергея клок волос. – Мы с нею дружили.

Мальчик пытался оттолкнуть рукой противную тетку, которая чикала возле его головы ножницами.

– Мама, пошли домой, – плакал Сережа.

– Сейчас, дорогой мой, сейчас пойдем, – натягивая на голову вязаную шапочку, произнесла Света.

Игорь Сергеевич даже не встал со своего места, и не глядя на Свету, грубо произнес:

– Результаты ДНК получим и сообщим вам о нашем решении.

Света выбежала из квартиры вся в слезах. Ей было обидно, что она, как нищенка, просит подаяние у родных бабушки и дедушки Сергея.

Она схватила сына на руки, уткнулась ему головой в курточку и зарыдала от унижений и той жизни, которую она себе выбрала. Она только теперь поняла, что за все нужно платить. А за украденную любовь, похоже, в два раза больше. Но она не знала, что это еще не расплата за предательство. Что все у нее еще впереди. Если бы она знала, что ее ждет? Но хуже этой жизни, которой она жила сейчас, она была уверенна, что больше не бывает. Но как она ошибалась!

Света пробиралась с голодным сыном на руках под проливным дождем к своей съемной квартире, в которой столько раз сгорала от животной страсти, превращаясь в бездушную куклу, которую использовали и выбросили на помойку. Она в очередной раз вспомнила о Кристине, как они девчонками бежали по их скошенному полю, как радовались теплому летнему дождю, как рассматривали небо с именем суженного. И как бежали навстречу судьбе, написанной на небесах. И так ей стало жаль себя, что мысль о самоубийстве промелькнула у нее в голове.

«Но нет, не дождетесь! Я буду бороться за свою жизнь до конца! Вы еще узнаете, кто я такая!» – зло стряхнув капли дождя, подумала Света и уверенно зашагала дальше.