Глава 54

Отпуск пролетел как один день, нужно было возвращаться в Мурманск. Ребята решили приехать пораньше и оформить Кате инвалидность. Она все так же не могла говорить, язык был тяжелым грузом для нее.

«Почему это произошло именно со мной? – все время думала Катя. – Может мне вообще нельзя выходить замуж. Я очень люблю Никиту и он меня тоже. Мы оба счастливы, хотели взять ребенка в детдоме. А теперь что будет? Если инвалидность, они не разрешат взять ребенка. И при чем здесь Яна? Как получилось, что она была на воске? А вдруг Никита не выдержит этого испытания судьбы и бросит меня? Мне, наверное, нужно самой с ним расстаться. Зачем я молодому красивому мужчине, инвалид и без детей? Зачем ему такая обуза? Но унывать нельзя. Я, – сильная, я, – справлюсь. Уныние – грех. Я где – то слышала об этом. Мне нужно идти в Церковь и просить у Бога прощения за мои грехи. Ничего в жизни не бывает просто так. Все, что с тобой происходит для чего – то и за что – то. Это и есть испытание судьбой».

Катя полностью отдалась работе над книгами. У нее уже в арсенале было несколько романов и сборник рассказов: «Где же ты, правда?!». Все это были рукописные работы. Тетради Катины увеличивались в объеме и количестве. Было несколько вырезок из газет с ее главами романа «Круговорот», который она посвятила маме и папе и селу, в котором они нашли свою любовь, селу Горькая Балка Советского района. Там они молодыми красивыми учителями-шестидесятниками познакомились, когда их отправили по распределению. Читателям нравились эти работы. Много хороших отзывов было о них. Катя успокаивала себя тем, что у нее есть спасение от этого недуга, – это ее романы, которые снова помогают ей выжить…

В Мурманске снег уже начинал срываться, Катя бежала из поликлиники, сдав опять очередной анализ. Ее проверили врачи всех направлений, – начиная от терапевта и заканчивая сосудистым хирургом. В лицо дул свежий ветер, еще и не холодный, но уже и не теплый. Листья шуршали под ногами. Осень на севере очень напоминала начало лета там же. Срывающийся снег и ветерок опять весело приветствовали Катю, которая большую часть своего времени проводила в пеших прогулках. Из поликлиники она как всегда шла пешком. Не нужно было ни с кем разговаривать. Не нужно было кивать на заданные вопросы, не нужно было писать ответы в блокноте и ссылаться на боль в горле. И все остальное не нужно было…

Никита собирался уходить в море, но все откладывал и думал, как он оставит Катю одну. Ей нужна сейчас моя помощь. И он усиленно искал работу на берегу. Он учился на пятом курсе юридического института, на заочном отделении, и думал, что в милицию уже можно будет устроиться. Единственное, что останавливало, это то, что стажеры должны были работать бесплатно.

Катя не хотела с ним расставаться и согласна была, чтобы он пошел работать в милицию даже без зарплаты.

«Никите нужно нарабатывать стаж, – думала Катя. – А я отдам рукописи в издательство, пусть их опубликуют. Будем жить на гонорары и переводы.

Катя занималась переводами текстов для редакции и знала, что сможет прокормить семью. Она была уверена, что все будет хорошо. Она решила найти причину своей болезни и сделать все, чтобы остаться в рядах работающих людей.

Перспектива остаться инвалидом совершенно не радовала ее. А ветер гладил Катю, которая почти бежала домой и приговаривал: «Все будет хорошшшшшоооо…,хорошооооооооо…,хорошшшшшшшоооооооооо!

«Я тебе верю», – мысленно разговаривала с природой Катя.

Никогда еще так осознанно она не ощущала себя маленькой частичкой огромного мира неизведанного бытия.

«У меня все будет хорошшшшшо! – в унисон повторяла она. – Все будет хорошоооооо!».

Катя не заметила, как дорогу ей перегородило какое – то препятствие. Она не сразу поняла, что ей помешало идти дальше. Катя хотела обойти, она отошла влево, препятствие тоже влево, Катя – вправо, препятствие тоже вправо. Только вглядевшись, Катя увидела Яну, которая стояла перед нею, поставив руки в боки. Она радостно улыбалась и, толкнув Катю в плечо, спросила: «А ты куда пропала? Спрашивали бабку-гадалку и исчезли. Вы хоть попали к ней? Как вы дом не нашли? Я ездила, дом стоит, бабка живет, все нормально. Не знаю, почему вы ее не нашли? А почему прячешься? Говорят, ты отпуск взяла за свой счет. Ты что лечиться хочешь, чтоб дети были? – не переставая задавала вопросы Яна. – А что ты со мной не разговариваешь, обиделась что ли? – спросила Яна грозно. – За что? Ну, говори, где вы пропадали? Когда на работу выйдешь? Там наши за тобой соскучились все. Меня замучили вопросами о тебе. Когда, говорят, наша любимая Катенька выйдет из отпуска?

Катя полезла в сумочку за блокнотом и ручкой, написала Яне, что у нее отнялась речь и она не может говорить.

– Вот это да, а Никита на берегу? – спросила изумленная Яна.

Катя кивнула головой.

– Андрей тоже. Тогда приходите сегодня в гости, я стол накрою. У меня для тебя куча новостей. Приходите обязательно, если не придете, обижусь, поняла? – спросила Яна и, помахав рукой, побежала к троллейбусной остановке.

Кате никого не хотелось видеть, но подумала, что Никите захочется пообщаться с Андреем, тем более, они давно не виделись. Поэтому она пришла и написала Никите о том, что их пригласили в гости.

– Ты хочешь пойти? – спросил Никита.

– Да, – кивнула Катя.

– Ну пойдем, сходим, поболтаем.

И тут же осекся и, покраснев, добавил: «Поужинаем, я хотел сказать».

– Проходите, проходите, гости дорогие! Сколько зим, сколько лет, – щебетал довольный Андрей. – Как дела, немая? – смеясь, спросил он.

– Катя, подняв палец вверх, подхватила шутку и показала, что все отлично!

– Катя, иди сюда, представляешь, мы все никак не получим эту злосчастную квартиру. Они то заморозят стройку, то разморозят. Вот до сих пор живем на съемной квартире. Надоело, ужас как! Так можно всю жизнь прожить на чужих площадях. Как я тебе завидую, что ты в своей квартире живешь, хотя тоже относительно, эти крохоборы вас и кинуть могут. Они все еще прописаны у вас? Все так же приезжают за пенсией? Они, наверное, себе сделали по два паспорта и получают и северную пенсию, и южную пенсию. Я тебе говорила, что эта Раиса Степановна, еще та стерва хитрожопая.

Помнишь, сначала запросила за квартиру шесть, потом восемь, а потом десять… У вас друзья молодцы все – таки! – восторгалась Яна. – Андрей, прикинь, мама дала Кате денег, а те сволочи, опять цену подняли. Тогда мы еще на квартире все жили у Баб Мани. Ребята, друзья их, у кого сколько было денег, собрали им на квартиру. Всем миром собирали. Нашли нужную сумму.

– Да, парни все молодцы! Тогда здорово нас выручили, – сказал Никита. – Катина мама привезла первоначальную сумму денег, а они с каждым разом увеличивали ее. То Катю прописать нужно было, то меня. Спасибо друзьям спасли положение. А этой Раисе Степановне все мало. Затем я им сказал, что больше не дам ни копейки. Вот тогда они успокоились и расписку отдали, что мы им больше ничего не должны. Мы в Астрахани с кооперативной квартирой пролетели, а тут еще эти качели, – вздохнул Никита.

– Хорошо, что ты у Кати есть, а то бы они вообще ее до нитки обобрали, – подхватила Яна.

– Значит, Никита, ты рост цен на квартиры остановил? – спросил, улыбаясь, Андрей. – А мы уже и не надеемся, что они когда – нибудь наш дом сдадут. Каждый день ходим, ругаемся, а воз и ныне там. Я же с морем завязал. На берегу тоже можно прилично получать! Может быстрее и квартиру купим, хоть и не новую, но побыстрее, чем эту в долгострое.

– Все идите, садитесь к столу. Хватит болтать, мужики! Вот кто сказал, что бабы болтливые? Да эти мужики, больше чем мы любят поговорить. Ты знаешь, Катя, дети по болтовне стоят на первом месте, моряки на втором, а мы, женщины, вообще на третьем, а ты, Катюха, – вообще, на самом последнем, – засмеялась Яна, – Только я не поняла, ты прикалываешься, что говорить не можешь? Лучше расскажи, от какой радости онемела? – смеясь, добавила Яна. – Рассказывай, как вы отдохнули? Где были?

Катя удивленно посмотрела на Яну.

– Правда что ли немая? Ну это даже хорошо, что ты не можешь говорить. У меня столько новостей! Я тебе сейчас расскажу. Вы представляете, я же чуть не умерла этим летом, – начала свой рассказ Яна. – Короче, я утром выхожу на работу, как всегда позавтракав, – чай, масло, сыр, все свежее, как всегда.

Кроме бутерброда с чаем больше ничего не ела. Ты же знаешь, отпуск я брала зимой, вот все лето в редакции и проторчала. Я, Владимир Алексеевич, – старый бабник, и молокососы, студенты журфака с Галкой корректоршей.

Короче, прихожу я на работу, все нормально и вдруг мне ни с того, ни с сего, как затошнило. Меня как начало полоскать, не к столу будет сказано. Синий круг вокруг рта, я бегом в туалет. Яна наклонилась и сказала Кате на ухо: «Еле добежала, у меня такая рвота была, прямо струей из меня лило, фонтаном, и одновременно понос у меня был, представь, мое состояние. Лило из всех дыр! Я чуть не померла! Но, в общем, меня в том туалете нашла Галка-корректорша. Они испугались, вызвали скорую. Реанимация приехала, представляешь, очень быстро. Вот тут я очнулась уже в больнице, – в инфекционной. Врачи бегают не знают, что со мной, сказали, что очень похоже на отравление. Промыли меня, кучу анализов взяли и ничего не поймут. Ты не поверишь, ничего у меня не нашли, какая – то мистика, чертовщина какая – то?! Всех держат месяц в больнице, а меня на третий день выпустили. Кошмар, представляешь, как вспомню до сих пор плохо».

Катя внимательно слушала, а перед глазами стояла одна и та же картинка, как тетя Зина выливала воском лицо Яны, затем резала его ножом, потом снова выливала и снова резала. И говорила: «Запомни сегодняшнее число. Сегодня восемнадцатое июля».

Неожиданно Катя очень быстро и громко спросила Яну, сама испугавшись того, что тяжесть с языка исчезла: «А когда это произошло?»

Катя от собственного голоса, даже подпрыгнула. Никита радостно посмотрел на нее, а Яна стукнув по плечу, произнесла: «Я же говорила, что она претворяется. Смотри, болтает!».

Катя посмотрела на Яну удивленно и быстро переспросила: «Ты помнишь, когда это с тобой произошло?».

– Еще бы, конечно, помню, это было восемнадцатого июля.

Катю бросило в холодный пот, она подумала, что все это только снится. Она очень серьезно посмотрела на Яну и сказала: «В жизни всякое бывает, вот у меня речь вернулась, так же внезапно, как исчезла. Ой, ребята ощущение свободы, как будто оковы сорваны с языка! Никита, я опять умею говорить! – закричала Катя радостно, обнимая мужа. – Господи, спасибо тебе большое! Завтра же пойду в Церковь, Яна и ты обязательно сходи, пожалуйста. Ведь все, что с нами происходит это не просто так. Яночка, поверь мне!

– Да, ладно тебе, а зачем ты соврала, что говорить не можешь? – спросила расстроенная Яна.

Катя не ответила, прижалась сильнее к Никите и прошептала: «Я так счастлива, что опять могу тебе рассказать, что у меня на душе!».

– Я и так знал, мысленно с тобой разговаривал. Даже знаю, о чем ты думаешь. И, наклонившись к Кате, произнес: «Я знаю, что ты очень хочешь домой, я прав?».

– Да, но пока нельзя уходить, нужно уважить хозяев. Побудем еще немного.

Они продолжали общаться с друзьями, рассказывали друг другу про отпуск, вспоминали общих знакомых, смеялись. Яна говорила, что Сергей-весельчак, тоже стал писать рассказы. И собирается переехать к Азовскому морю с Ларисой навсегда. Катя улыбалась и все равно старалась больше слушать, чем говорить. Она вспомнила слова, которые говорила тетя Зина: «Бог дал человеку два уха и только один язык, чтобы он в два раза больше слушал, чем говорил…»