Глава 24

– Катя, доченька, я больше не могу жить с папой, – плакала Оля Снежко. – Я устала с ним бороться. Я устала от его пьянок. Я все ему оставляю: и коттедж, и машину, я хочу уехать от него к маме в Шпаковку. Права была Гундосиха, что наплачусь я со своим красавцем. Вы уже выросли: и ты, и Миша. Я больше не могу так жить. Я с ним расстаюсь, – говорила плачущая Оля. – Вы вправе выбирать сами, с кем вам остаться жить, вы уже взрослые.

У Оли Снежко и у Жени Черкашина было двое детей: красавица шатенка дочь Катя, и белокурый, кучерявый, как с октябрятского значка, мальчуган, вылитый маленький Ленин, – сын Миша.

– Мамочка, я еду с тобой в Шпаковку, – поддержала маму Катя. – Я терпеть пьянки тоже не собираюсь.

– Ма, а мне очень жалко папу, – сказал Миша. – Но я тоже еду с вами, – добавил он. – Мне тоже его пьянки надоели.

На следующий день они втроем с одним чемоданом выехали из Горькой Балки к бабушке и дедушке в Шпаковское. Коттедж и все, что Оля Снежко наживала своим честным, долгим трудом, она оставляла своему любимому Жене Черкашину. Она оставляла любимое село Горькую Балку с тяжелым сердцем, потому что она оставляла в этом красивом южном селе свою молодость, свою любовь и свои неоправданные надежды. Она оставляла там свою любимую подругу Лиду Николаенко.

Две Верочки уехали из села задолго до происходивших событий, но никогда четыре неразлучные подруги не расставались надолго. Круговорот жизни закрутил их так, что они вынуждены были жить в разных городах. Но, не смотря на это, девочки очень часто встречались и многолетнюю крепкую дружбу передали своим детям как эстафету!

Верочка Маленькая рано осталась вдовой. Она никак не могла оправиться от случившегося. После этого несчастья так и не смогла остаться в селе, которое напоминало ей о ее муже. Она собрала вещи и уехала в никуда. Девочки ее искали, но все было тщетно. Она как сквозь землю провалилась.

А Вера Большая вместе с мужем, высоким баскетболистом-партийцем, уехала в столицу, туда, куда послала мужа партия. А послала она его на новую работу в Министерство сельского хозяйства. Баскетболист-механизатор, окончил сельхозинститут и быстро пошел по карьерной лестнице. Высококвалифицированного специалиста оценили и предложили ему должность, от которой он не смог отказаться, и их семья прочно обосновалась в Москве. Дочь Роза была лучшей подругой дочери Олей Снежко. Они вместе учились в одном классе. И она практически жила в семье Оли Снежко, пока не уехала с родителями в Москву.

Когда Оля решила уйти от мужа, она не стала расстраивать девчонок, и уехала, никому не сказав ни слова. Она была уверенна, что девочки, если узнают, что у нее неприятности, мгновенно бросят все свои дела и сразу прибегут к ней на помощь. Одна Лида Николаенко знала всю правду, потому что все происходило у нее на глазах.

Все взвесив и приняв окончательное решение, Оля Снежко с дочкой – старшеклассницей и сыном – пятиклассником с одним чемоданом приехала в Шпаковку к своим родителям.

– Ну, что я тебе говорила?! – ехидно спрашивала соседка Агафья. – Слезы горькие проливаешь ты от своего красавца? Все ведь сбылось, что я тебе пророчила. Пьет он, да?

– Тетя Агафья, не ваше дело! Дайте мне пройти с детьми, – сказала Оля и отодвинула перегородившую ей дорогу женщину, похожую на ведьму.

– Сыночек у тебя такой же будет, весь в отца пойдет, – сказала она и внимательно посмотрела на Мишу. – А вот дочка тоже хапнет, но счастливая будет. Защита на ней. Ангелы – хранители сильные у нее.

– Тетя Агафья, хватит вам всякую ересь нести! – сказала Оля. – Вечно вы из себя колдунью строите. Предрассудки все это! От темноты безграмотной, понятно?! А все, что с нами происходит, – так это мы сами во всем виноваты. Мы сами судьбу свою строим. Каждый воспитанный человек сам себя воспитать должен. Значит, упустили мы что – то. Недоработали, недосмотрели, а судьбу винить, – так это легче всего! Свалить все на черта, на колдовство, но только не на себя!

– Да ты же сама не веришь, ни в Бога, ни в меня. Ты вообще никому не веришь. Твои несчастья к тебе и приходят только из – за того, что веры в тебе нет.

– Тетя Агафья, а вы в Бога верите? Если верите, то должны знать, что колдовать, – это очень большой грех! Эти грехи не отмаливаются никогда. И гореть вам придется в аду вечно. Зачем проклинаете всех людей? Зачем ненавидите всех? Что мы вам сделали? Мы же вас не трогаем, не обижаем, живем по соседству дружно. Помогаем друг другу.

– А я в себя верю, и в свои темные силы верю! – засмеялась зло Агафья. – А за, что вас любить? Вас жизнь и так бьет, и этак. А вам хоть бы что, смеетесь целыми днями. Вечно у вас родственники, друзья живут. Вечно у вас весело, и каждый день праздники. А ко мне никто не ходит. Боятся все меня, точно я проклятая. А я только и всего – вижу все, что вас ждет, да и только.

– Может, нужно людей любить? А не только себя. И не заглядывать, что у кого будет. Тогда и родственники к вам, тетя Агафья, ходить будут, и друзья. И детский смех будет у вас звучать во дворе, – сказала Оля, подмигнув соседке. – А вы все курите свою трубку, да под ноги мусор бросаете, когда люди идут.

Валентина Матвеевна очень обрадовалась тому, что Оля с детьми приехала жить к ней. А Семен Яковлевич, как всегда, ворчал:

– Сначала выходят замуж, никого не спросив, потом живут незнамо как, а потом к маме с папой бегут.

Но он знал, как себя успокоить. Семен Яковлевич, когда ему было тяжело, брал свою удочку, ружье, и шел на охоту и рыбалку. Так он успокаивал свои нервы. Точно так же успокаивали нервы его отец, его дед и его прадед.

До того, как он стал пасти овец, когда брал в жены красавицу Валю, его предки и правда были богатыми. Его прадед был местным барином. У него был свой пруд, свой слесарный цех, у прабабки был даже свой собственный маленький магазинчик. Когда пришла советская власть, прадед с женой и младшим сыном пытался бежать в Англию к своему старшему сыну, который там в то время учился. Но прадеда и его жену поймали и расстреляли. Пощадили только ребенка. Младшего сына отдали в детдом, а старший сын в Англии не пережил смерти отца и матери, заболел и умер.

Их поместье новая власть разобрала на кирпичи, из них построили новые бараки для бедных в совхозе «Большевик». Таким образом, они решали жилищные проблемы в те времена.

Волей судьбы в этом бараке из кирпичей прадедовой усадьбы и начинали жить папа и мама Оли Снежко, когда отпрыск знаменитого рода пас чужих овец и привез к себе в барак свою молодую жену.

– Вот и правду говорят: дома стены помогают. Тем более что стены выложены из кирпича родового поместья моего прадеда, – не уставал повторять Семен Яковлевич. Ведь он знал, что предки его красавицы жены тоже были из помещиков. Где-то в этом бараке могли быть их кирпичи тоже…

В войну папа Оли был шофером. Он возил боеприпасы на фронт и в тыл. Прошел всю войну от первого дня до последнего без единой царапины. Сказалась порода. Благородные корни давали о себе знать: Семен Яковлевич был очень смелым человеком, жил честно, никого не предавал, не обижался, всем помогал. Дал дочерям высшее образование, хорошее воспитание и безмерную любовь к жизни.

Семен Яковлевич очень любил свою жену и дочек. Они были за его спиной по – настоящему как за стеной. Кормилец был и рыбаком, и охотником. Часто привозил домой рыбу и дичь. На генном уровне он помнил все пруды и леса своих предков. Он мог и сейчас с закрытыми глазами найти то рыбное место, где он еще маленьким мальчиком ловил рыбу со своим знаменитым прадедом.

Семен Яковлевич приучал к этому делу своих дочерей и внуков тоже. Он всегда брал их с собой на природу, покупал им удочки и прививал им любовь к активному отдыху.

Единственное табу для всех было наложено на его трофейное ружье, – двустволку, доставшееся ему от его предков, которое он за большие деньги выкупил у одного партийного работника. Он его не давал никому. Разрешал только полюбоваться на него, подержать в руках и класть на место. Многие приходили посмотреть на древнее произведение искусства и, затаив дыхание, потрогать его рукой. Вот и в день приезда дочери с внуками Семен Яковлевич взял свое любимое ружье, снасти и уехал успокаивать свои нервы в одиночку.