ПАЛЕЦ ОДИННАДЦАТЫЙ (АМПУТИРОВАНЫЙ) – ОСТРОВА КУКА.

15 Августа, 2012

Тихий Океан, 150 миль к северо-западу от Раратонга ( Архипелаг Островов Кука).

Масштабы Географии.

Архипелаг Кука большой – как и все на здешнем островном Млечном Пути. Колониальные державы по мелочам не разменивались и если уж отхватывали «куски» океана, так отхватывали. Шестнадцать островов Кука раскиданы в квадрате океана со стороной порядка тысячи морских миль. Это примерно три с половиной миллиона квадратных километров. Такие тут масштабы. Поэтому только чтобы мельком взглянуть на все острова Кука понадобилось бы пару месяцев. А нам через пару месяцев уже всем пора домой. Приходиться выбирать. На Запад можно идти двумя дорогами – через северную группу островов и через южную. Я выбрал южную, потому что так получается более прямо на Запад, а кроме того на этой дороге лежит главный остров архипелага – Раратонга. Раз он главный – будет где постоять и отдохнуть. Марин наши книжки не обещали – но нам их теперь уже и не надо. Пообвыклись жить на якоре. А насчет якоря сомнений не было – в книжке фотография – якорная стоянка в порту Раратонга. Порт, волноломы, яхты в бухте на якорях. Все путем.

Море и Погода.

Погода начала портиться еще на Таити. Только не так давно я понял из наших книжек, что дело может быть не столько в перемене места ( мы ведь уже ушли далеко на Запад ), сколько в перемене времени. Получается, что все эти «кокосово-молочные» ветра хороши, приятны, а главное постоянны только в первой половине здешней астральной зимы – в мае и июне. В июле и августе торговые ветра теряют свою нежность и сильно крепчают. Мало того, они теряют верность и постоянство. Могут перестать дуть вообще и даже ( только не это ! ) подуть с Запада. И сильно.

В конце очень милой прогулки по двойной лагуне Тахаа – Райатеа ( это когда мы ходили туда с Бора Бора чинить маленький стаксель), я подготовил финальный аккорд в виде спуска с Ирочкой на внешнем рифе Тахаа после выхода из лагуны по дороге назад на Бора Бора. Накануне набили с Сережей акваланги и проверили все снаряжение. В лагуне все было хорошо, но когда мы подошли к проходу, у меня появились сомнения, а когда мы из него вышли наружу, все сомнения окончательно рассеялись. С юга задул такой ветер, что спуск на внешнем рифе с «Зодиака» стал совершенно невозможен.

Сейчас, когда я выстукиваю одним натуральным пальцем этот очередной литературно-эпистолярный, мы ушли с Раратонга и идем на Ниуйе – всего седьмой день в море после Бора Бора. Однако, за это короткое время уже было два мертвых штиля ( во время одного из них ночью было так тихо, что я впервые видел на воде световые дорожки от двух ярких звезд, висевших низко над горизонтом ) и эпизод с ночным западным ветром в 24 узла. «Тиша 2» не идет уверенно лучше 40 градусов к ветру. При встречном ветре в 24 узла у нее еще появляется снос градусов на 20. Итого 60. Вот так мы целую ночь и шли курсом 340 вместо 280. Про хлопанье носом об волну я уже не говорю. Могу спать в своей носовой, даже когда от удара подлетаю вверх. Подлечу, и дальше спать.

Океан в здешнем углу совершенно пуст. Ни судов, ни дельфинов, ни акул , ни китов, ни летучих рыб, ни даже морских птиц. Кстати, о птичках. Одна из излюбленных литераторами и теле-киносценаристами «морских виньеток» в их творениях – это насчет того, что появление птиц в море – первый и верный признак приближающейся земли. Очень романтично, экзотично, а главное – якобы со знанием предмета. Как бы не так. Птицы летали над нами посреди дороги между Галапагосами и Маркизами, то-есть на расстоянии в полторы тысячи миль от любого из этих двух концов. Ну, если полторы тысячи морских миль – это близко, то тогда конечно правы и литераторы и сценаристы. А так нет. И ведь ни какие-то там альбатросы или «буревестники», а совсем небольшие, невзрачные, серенькие такие птички, с размахом крыльев сантиметров в тридцать. Правда, острокрылые и очень быстрые. А тут, в этом углу, нет – никаких.

Вот только цвет воды. В Тихом Океане вода в основном темная, в гамме оттенков от темно-синего до темно-серого. Ну и, конечно, блестящий ультрамарин – если около борта лодки и при ярком солнце. Но это везде – и в Атлантике и на Средиземном и на Красном и в Кариббском. И только тут, в один из солнечных дней вода была такого глубокого голубого цвета, что я даже никогда раньше и не видел. Чистый кобальт.

Чтобы закончить про погоду. Стало намного прохладней, если не сказать холоднее. Конечно, мы спустились уже до 20го градуса южной широты, а это немало, и к тому же сейчас тут зима. И все-таки. В северном полушарии на такой широте Куба, Острова Зеленого Мыса, середина Красного моря и Бомбей – теплые края по любым критериям. Мы –же на ночную вахту надеваем по двое штанов и полные рубахи под куртку или яхтенную штормовку. Надо сказать, что я совсем не ожидал такой меры прохлады не только от наших теперешних широт , но и от оставшихся теперь уже далеко позади экваториальных, где зимы, как нас учили в школе первой ступени, вообще нет. И в Тель Авиве, и в Нью Иорке намного жарче. Но может быть вся эта прохлада от моря и ветра.

16 Августа.

Ага, нажаловался. Только что проплыл здоровенный кит. Метрах в ста от лодки пересек наш курс под углом. Крикнул спящему Сергею и тот моментально выскочил в кокпит во всеоружии, но кит занырнул и больше не показывался. Да и я-то видел его огромную спину черной дугой всего раза три и он при этом так аккуратненько и не торопясь пришлепывал хвостом после каждого полу-нырка у поверхности. Постояли минут пятнадцать. Ждали что вынырнет. И он действительно показался снова, но уже далеко за кормой, так что Сережа отправился досыпать несолоно хлебавши. Весь этот кито-визит длился от силы пять минут и случился только потому, что случайно именно в этот момент я (опять-таки случайно ) посмотрел на воду именно в том направлении. А сколько их прошло мимо нас незамеченными ? Наверное нельзя говорить , что, мол, нет китов. Или птиц. Можно сказать только что того-то или чего-то мы не видели.

Сейчас 07.30 утра ( мы на 10 часов впереди Гринвича) и началась моя утренняя вахта. Я сменяю Эли. Погода великолепная. Только что вышло солнце. Дует легкий северный (!!!) ветер. Эли распустил после ночи все паруса и мы идем свои достойные пять узлов точно по заданному курсу 279. А ночью был очередной полный штиль и мы еще с вечера свернули паруса и легли в дрейф. На шестой месяц перехода заводить мотор при штиле никто не требует и не просит. Привыкли.

А ночи-то какие! Абсолютная чернота ( мы сейчас без луны), абсолютная тишина и звезды, рассыпанные по этой бескрайней черноте совсем не так как в нашем полушарии.

В океане, даже при полном безветрии, может сильно качать, если лодка в дрейфе. Но происходит эта качка как-то «спазматически». Периодами не качает вообще. Потом то-ли лодка входит в какой-то таинственный резонанс с волнами, то-ли волны приходят «пачками» и лодку начинает энергично раскачивать с борта на борт. А потом снова спокойно.

Взял свои утренние координаты и записал на пластиковую табличку. После вахты перепишу в судовой журнал, не торопясь и в комфорте своего навигационного угла в главной кабине. Мы прошли за последние сутки 91 милю. Очень скромно по нашим понятиям , но ведь мы же не шли ночью. Неправда. Шли. Ветра нам может быть и изменили, но «кокосово-молочное» течение попрежнему с нами. А это от узла до полутора – четверть или треть нашего нормального хода под парусами, значит 10-15 миль за ночь.

Общее Представление.

Острова Кука открыл Капитан Кук. Логично. С тех пор они были Британским владением. Потом архипелаг перешел по наследству к Новой Зеландии, а в относительно уже наши времена стал номинально независимым государством « в свободной ассоциации с Новой Зеландией» . Понимайте как хотите, но расплачиваться за все надо новозеландскими долларами (1.175 за доллар США ).

Раратонга – не очень большой остров, но интересный, потому что представляет собой уже четвертый вариант тихоокеанской островной геологии. В принципе, это такой-же «высокий» остров, как Маркизы, но с той существенной разницей, что на нем есть внешний ( окаймляющий) коралловый риф, который начинается прямо у берега. Атолл без лагуны. Остров еще тонуть не начал, а риф уже вырос. Горы вполне высокие и живописно-зеленые. Немного похоже на Маркизы, но на Маркизах рифа нет – а тут есть.

Островное население в западной части Тихого океана – те же полинезийцы, но несовсем. И выглядят действительно по-другому. Если я начну пересказывать все что прочитал про здешнюю этнографию, ни на что другое времени не останется. Но основная концепция вроде-бы понятна. Несмотря на несомненный успех экспедиции на « Кон-Тики», идея Тора Хейердала о том что полинезийцы приплыли в Полинезию из Южной Америки большого энтузиазма у мировой этнографической общественности не вызвала. Считают, что все-таки предками теперешних полинезийцев были какие-то очень древние китайцы – во всяком случае люди перебравшиеся сюда из юго-восточной Азии. Глядя на полинезийцев, этого сказать нельзя. Что-то азиатское проглядывает, но на китайцев они похожи мало. Может быть потому что была еще и встречная этническая волна – с Запада и Юго-Запада – из Новой Зеландии и Австралии (маори). Вот это «маорийское» влияние тут ( Кука, Тонга, Самоа, Фиджи) – значительно более существенно, чем во Французской Полинезии. Но язык, примерно тот-же, да и нравы , как мы сами убедились, очень похожи.

От Ворот Поворот.

На подходе к Раратонга, я, как всегда, запросил у Порт-Контроля разрешение на вход и голос с хорошим лондонским акцентом, вполне профессионально, предложил мне подождать пять минут, « Пока я выясню есть-ли у нас для всех место». Через некоторое время голос лапидарно известил меня о своем решении ( тоже вполне профессионально, то-есть на хорошем морском радио-языке): «Negative». Стало быть нет для «Тиши» места в порту Раратонга. Порт- Контроль предложил мне перейти в соседнюю гавань Аваруа и стать там на якорь. Но я-то эту гавань уже разглядывал на карте во всех деталях и пришел к выводу, что заходить туда для стоянки на якоре нельзя. Переспросил, имеет-ли в виду Порт- Контроль Раратонга постановку на якорь или все-таки на буй. Сказали , что на якорь, потому что буев там нет. О, Кэй, пошли в Аваруа. Результаты работы с картой полностью подтвердились на местности. Пусть кто-нибудь другой заходит в эту полу-открытую крошечную бухту и бросает якорь между двух коралловых рифов в проходе шириной 50 метров, если очень захочет. Я не захотел.

Посоветовались и решили встать перед рифом на открытой воде и посмотреть, что будет. Сняться с якоря и уйти можно всегда. Тем временем увидели, что из порта выходит какая-то яхта, а навстречу, в порт, идет уже другая. Вышел на 16й канал спросить у Порт- Контроля Раратонга в чем дело. Но ответа так и не получил. Очевидно сговор произошел за нашей спиной, хотя может быть и до нас.

Оставили Эли на лодке и пошли с Сережей на берег на динги. На берегу и местные рыбаки и хозяева аквалангистской лавки подтвердили, что заходить в Аваруа на нашей лодке было бы в высшей степени неразумно. Пошли записываться на острова Кука в местную таможню, а потом в порт. С Эли держали связь по радио, чтобы понять может –ли он еще оставаться около рифа на открытой воде, потому что ветер потихоньку крепчал.

В порту мне сразу стало ясно в чем дело. В гавани стояли строительные баржи и буксиры. Порт Раратонга перестраивался. На акватории стоять на якоре в таких условиях конечно никому нельзя. Фотография в книжке, которую я видел, была снята давно. С пол-дюжины напуганных яхт забились в угол между строительными баржами и среди них я узнал ту, которая заходила после нас. Эти люди сидели в кокпите и попивали чай на нашем законном месте под ирландским флагом. Порт-Контроля в конторе не было и выражать мое «Фэ» было некому.

Главный береговой бульвар на Раратонга похож на все другие такие-же бульвары. Магазины, туристские бутики, банки и снова магазины. Купили кое-какую еду, узнали где зарядить два пустых газовых баллона для готовки на лодке ( на разрекламированном на весь мир Бора Бора сделать это было невозможно ) и вернулись на лодку. Дурной пример заразителен. Пока мы с Сережей ходили по магазинам, Порт-Контроль выгнал из порта все остальные лодки, включая ту ирландскую ( нам сказали, что завтра ждут какой-то большой пароход) и они дружно побросали якоря вокруг нас.

Это вообще-то интересный момент. Открытый берег тянется на мили. Риф тоже. Если уж бросать якорь – так все равно где. Но они увидели нас и встали там же. Я бы мог тут ударить себя кулаком в грудь и возгордиться, но не стану, потому что сам всегда так делаю. Бросаю якорь там, где другие. Логика простая, раз стоят – значит там хорошо. Или по крайней мере безопасно. Или, наконец, просто правильная глубина для постановки на якорь.

А ветер тем временем все раздувал и я решил уходить. С портом явно ничего не получалось, мы шли сюда с Бора Бора уже пять дней – не спать на таком якоре целую ночь не очень-то и хотелось – в море спокойнее. Команда поддержала. Помчались на берег – теперь уже с Эли – брать газ и выписываться с островов Кука. И вот тут –то в очередной ( и уже который !) раз убедились насколько-же приятно иметь дело с полинезийским народом. И таможня и иммиграция уже закрылись, но чиновницы – все женщины – терпеливо и в высшей степени благожелательно корпели над нашими бумагами и паспортами ( второй раз за день!), ждали пока мы снова съездили на лодку за Сергеем ( он должен был подписать свою иммиграционную карточку), портовый сбор с нас не взяли, налог на выписку из островов не взяли ( 50 долларов за каждого) и еще потом много раз пожелали хорошего плавания.

Но хорошим оно не получилось. Это и была та ночь с 24-узловым встречным западным ветром, о которой я упоминал раньше. Можно только представить себе, что делалось там на рифе после того как мы ушли. Я уверен, что все другие в конце концов тоже снялись с якоря и вышли в море. Только делать это им пришлось в темноте, а около рифа такая операция – не самое безопасное мероприятие.

На островах Кука мы были 13го Августа 2012 года с девяти утра до шести вечера. Недолго. Этот «Палец» пришлось ампутировать. Конечно можно было бы пойти на другие острова или переждать погоду. Но мы решили идти дальше. На Запад, так на Запад.

17 Августа.

Опять моя утренняя вахта. Этой ночью снова не было никакого ветра и мы спокойно дрейфовали. Но сегодня нет ветра и утром тоже. Новые, но не вполне меня устраивающие батареи, которые купили на Таити, изрядно подсели. И почему бы им не «подсесть» – на дворе ни ветра , ни солнца для зарядки, а мотор заводить не хочется.

Пошел за своим любимым «Штайнером» ( замечательный немецкий бинокль, который я сам себе купил в подарок после первого перехода через Атлантику в 1993 году), чтобы разглядеть какое-то большое светлое пятно на воде слева по борту. Когда доплыли до пятна, ситуация прояснилась: на воде сейчас мелкая рябь от легких дуновений ветра, а в этом пятне ветра не было совсем и вода в нем блестела как разлитое масло. Этакий «пятнистый» происходит штиль, как шкура у леопарда.

По дороге на архипелаг Тонга – туда мы сейчас идем – есть остров Ниуйе и мы хотим туда зайти. Интересно побывать в независимом государстве с населением в 1788 жителей ( по переписи 2001го года). До Ниуйе от нас сейчас 236 миль. Примерно на пол-пути на карте обозначен довольно большой риф под названием Беверидж ( Напиток?). Джимми Корнелль тоже про него пишет и предостерегает. На карте, однако, прямо под названием рифа ( но буквами помельче ) написано следующее : « Существует информацмя, согласно которой этот риф находится на 3 мили северо-восточнее...». Спасибо за предостережение, господа из фирмы «Навионикс». Но для людей, которые ведут парусную лодку в этих водах, оно звучит как если бы на карте был обозначен город под названием «Париж» с примечанием пониже: «Существует информация, что на самом деле это Бердичев». Мы все равно будем проходить далеко, так что ничего, разберемся. Если увидим Эйфелеву башню – значит Париж.

Конечно, жалко что нет ветра. Но пока я это все выстукивал , погода совершенно прояснилась и океан сияет на солнце, накатывая длиннющий и очень пологий свелл. Сейчас начнется Сережина вахта и он собирается раскрутить нашу новую геную, поскольку, как он считает, какой-то ветер якобы есть. Ну-ну.

Геную, пока я ел свои гренки, Сереже пришлось свернуть. В точке Тихого Океана с координатами 20 градусов южной широты и 166 градусов западной долготы, между островами Кука и Тонга, стоит полный штиль.