Антиалкогольная кампания в СССР 1985–1991 гг
Антиалкогольная кампания в СССР 1985–1991 гг
Ах, никто не приходит к мне в гости!
А когда если кто забредёт, —
оказалось, отвык я беседовать вовсе,
и беседа никак не идёт.
И сидим мы как волки какие,
как позорные волки сидим,
а ведь люди же всё неплохие!
Но вот и попиздеть не могим.
А водяры теперь не укупишь,
Не укупишь теперя её,
показало с водярой нам кукиш
оголтелое аппаратьё.
Показало его по ошибке,
но не хочет её исправлять,
и народу на голову шишки
так и сыплют свои эх опять!
Сколько лет уже жить не дают нам
эти гадские, блядь, дураки!
Так вставай же народ, бей им в зубы!
Разбивай поганые им их ебальники!
Надым, июнь 1990.
Стихотворение сочинено выдающимся тюменским поэтом М.Немировым и правдиво описывает настроения, царившие в умах советских людей в период антиалкогольной капании 1985-91.
Вот еще несколько историй того времени.
1.
1985, начало мая. Молодой человек по фамилии Н. и замечательная девушка по имени Оля Каращук сидят в помещении первого тюменского рок-клуба, имевшего место быть на 5-м этаже университетского общежития номер 3, что на улице Мельникайте, и Н. ведет с указанной беседу, содержание которой является следующим: пора вводить в стране сухой закон. А то все погибнем.
В подтверждение этого тезиса Н. приводит лично себя, которому в пьяном виде доводилось уже и выпадать из окна четвертого этажа этого самого общежития, получив в результате переломы левой тазобедренной и правой лобковой костей, и пролежав из-за них два месяца на спине в больнице; и просыпаться наутро с ожогом правого предплечья четвертой степени, излечение которого опять же потребовало месяца лежания в больнице; и наносить своей возлюбленной тяжкие телесные повреждения в виде перелома челюсти и переносицы; а уж обо всяких деяниях более мелких, но не менее позорных и чреватых, которые регулярно учиняемы им в пьяном виде и говорить не приходится.
— Нужно, ох нужно с пьянкой решительно кончать! — таков был смысл высказываний человека Н… О.Каращук целиком и полностью соглашалась с услышанным. Имелся май. Имелась жара и белая ночь. Дверь в помещение, именуемое рок-клубом, двустворчата. Тут она раскрывается, голова просовывается в нее. Голова сообщает с восторгом:
— Телевизор не смотрите? Там этот, который заместо Брежнева, ну выдает!
Телевизор в рок-клубе держать, конечно, западло. Но и человеку Н., и О.Каращук интересно, что же там выдает этот новый, как его, —
Горбачев. Они отправляются по коридорам общаги в ту из комнат, где им известно, что в ней имеется телевизор, взятый напрокат. Они смотрят в телевизор — они видят: именно это самое Горбачев и говорит! Нужно вводить сухой закон, — а то погибнем!
Двое описанных начинают обсуждать услышанное. Они горячо одобряют и поддерживают намеченные мероприятия. Тем не менее, выпить — в последний раз! — конечно, представляется более, чем необходимым. Они шарят по карманам и прочим местам, они находят искомую сумму. Человек Н., зажав её в кулаке, отправляется на улицу Мельникайте, ловить такси: времени уже около 10 вечера, все магазины закрыты, о ночных ларьках в те времена и помыслить никто не мог, чтобы такое было. По ночам водку покупали у таксистов, которые продавали её за 10–15 рублей при магазинной цене 5 руб 30 коп.
Выскочив из арки, Н. машет рукой пролетающей мимо машине с зеленым глазом. Она останавливается.
— Браток, водочки хочется, а? — обращается Н. к шоферу, открыв переднюю дверцу.
Таксер крепко молча держит руль в руках. Н. понимающе кивает и садится, машина трогается — именно таков ритуал ночной покупки, который требуется соблюсти.
— Червонец, — объявляет Н., ожидая встречного «пятнадцать», с тем, чтобы сойтись на двенадцати.
— Тридцать, — слышит он в ответ.
— Да ты что, командир, с ума сошел? — поражен Н.
— А ты что, телевизор не смотришь? Этого, который заместо Брежнева, выступление не видел, что ли? — радостно отвечает водитель.
Так началась в СССР кампания борьбы с пьянством 1885-91 годов.
На этом пока остановимся, ограничившись отсылкой к статьям одеколон; «Привет Горбачеву»; Сухой закон в США; бээфовка; томатовка; Лимонов; Чебурашка; и др., и др. — в них много чего еще сообщается дополнительного удивительного относительно рассматриваемого периода жизни людей.
Также см. алкоголизм.