ЧЕРЕЗ ЯБЛОНИЦКИЙ И ТАТАРСКИЙ ПЕРЕВАЛЫ

ЧЕРЕЗ ЯБЛОНИЦКИЙ И ТАТАРСКИЙ ПЕРЕВАЛЫ

А. И. ГАСТИЛОВИЧ, бывший командир 17-го гвардейского Карпатского стрелкового корпуса, генерал-полковник в отставке

Когда было образовано новое оперативное объединение — 4-й Укра­инский фронт,— 18-я армия, а вместе с ней и наш 17-й гвардейский стрелковый корпус вошли в его состав. К этому времени корпус зани­мал оборону на рубеже Зеленая, Дора, Косов, Берегомет, Красноильск протяженностью свыше 120 км.

Вскоре нас посетил командующий фронтом генерал-полковник И. Е. Петров. Ознакомившись на месте с положением дел, он принял решение изъять корпус из состава 18-й армии и подчинить его непо­средственно командованию фронта, приказав готовиться к наступле­нию через Карпаты на Сигет. Наш сосед, 18-я армия, также получил боевую задачу. Ему предстояло преодолеть Ужокский и Верецкий пе­ревалы в направлении Ужгорода и Мукачева.

Оценив обстановку, я решил двумя дивизиями наступать вдоль шоссе к Татарскому перевалу, а одной дивизией из Красноильска сматывать по горным тропам оборону противника в направлении Ростока — Жабье с расчетом собрать корпус в мощный кулак в рай­оне  Ворохты.   Решение  было  утверждено  командующим  фронтом.

8 сентября перешли в наступление главные силы 4-го Украинского фронта. 11 сентября к ним присоединился и наш корпус, который должен был преодолеть наиболее высокую часть Карпат — Горганы (высота хребтов 1300—2000 м),— с целой системой хорошо оборудо­ванных оборонительных рубежей. По линии Пасечна, Яремча, Шешоры, Вижница, то есть в полосе нашего корпуса, проходил передовой оборонительный рубеж противника. За ним в 8—10 км на линии Зеленая — Микуличин — второй оборонительный рубеж. Главная же полоса обороны немецко-фашистских войск проходила вдоль основ­ного хребта Карпат на удалении 15—20 км от второго рубежа. Она была оборудована долговременными сооружениями с полевыми инженерными усилениями. В глубине обороны — мощные узлы сопротивления: Русская Мокрая, Усть-Черная, Брустуры (теперь Лопухово), Ясиня и Рахов. Только в двух из них (Ясинях и Рахове) на направлении главного удара корпуса противник имел 137 железо­бетонных дотов и 50 дзотов.

К началу наступления в корпусе было 23 200 человек, 495 орудий и минометов, включая и орудия ПТО, 920 пулеметов. Противник же, по данным разведки, имел перед фронтом корпуса 33 тысячи человек, 452 орудия и миномета, 1170 пулеметов. Сражение развернулось упорное. Фашисты оказывали яростное сопротивление. Они имели численное превосходство в людях, что позволяло создавать мощные ударные кулаки.

Однако высокая выучка советских воинов и большой энтузиазм, с которым они шли в бой, помогали сокрушать врага. Нигде не ата­куя в лоб, обходя опорные пункты противника, казалось бы, по недоступным склонам и умело маневрируя огнем артиллерии, диви­зии корпуса уже на второй день наступления прорвали два первых оборонительных рубежа гитлеровцев. Причем действовать нам прихо­дилось самостоятельно, не имея соседей ни справа, ни слева. Но это не пугало командиров. Они смело вели подразделения и части вперед.

В первый день нашего наступления произошел любопытный слу­чай. Поднимаясь по горной тропе на новый наблюдательный пункт возле Яремчи, я обратил внимание на высокого худощавого солдата. Он стоял, опершись на карабин, у старого заросшего окопа. По его щекам катились слезы.

—   О чем, друг, задумался? — спросил я.

—   Старину  вспомнил,  товарищ  генерал,— ответил  солдат.— Ведь это мой окоп, в котором я сидел еще в первую германскую, здесь и дружка моего тогда убило. Не довелось мне тогда через Карпаты пробиться, а ныне, чую, пройдем!

Бывалый воин принялся называть приметы этого памятного для него места: какой камень находится в тридцати шагах правее окопа и что левее сзади должны быть остатки блиндажа, а за ним раздвоен­ный дуб. Мой адъютант слушал с удивлением, а затем не преминул проверить указанные старым солдатом приметы. Они оказались точ­ными.

—   Да, друже, Карпаты нас не задержат! — сказал я на прощание. И не задержали. Однако приходилось брать с боем каждый метр.

Особенно упорные схватки развернулись на перевалах через Главный хребет Карпат. Как и было предусмотрено, левофланговая 138-я стрелковая дивизия, сматывавшая фронт противника от Красноильска на Жабье, вышла в район Ворохты и фланговым ударом помогла овладеть перевалами.

22 сентября 2-я гвардейская воздушно-десантная дивизия при со­действии 138-й стрелковой дивизии овладела мощным опорным пунктом противника Ворохтой, а за ним и Татарским перевалом. Против­ник предпринял отчаянные попытки восстановить положение. 2-я гвардейская дивизия отбила восемь контратак и сорвала все его на­мерения. 26 сентября 8-я стрелковая дивизия овладела вторым пере­валом — Яблоницким. В этих боях был нанесен тяжелый урон 10-й немецкой пехотной дивизии и 1-й венгерской горнострелковой бри­гаде.

Но наибольшие трудности были еще впереди — за перевалами. Тре­бовалось преодолеть одну из наиболее мощных горных крепостей ли­нии Арпада в районе с. Ясиней, запиравшую единственную дорогу на юг. Оценив сложившуюся обстановку, командование корпуса пришло к выводу, что фронтальными атаками взять эти укрепления будет очень трудно. Они приведут лишь к большим потерям личного соста­ва, вооружения и техники. Поэтому приняли решение совершить об­ходный маневр через считавшиеся недоступными хребты Свидовец и полонину Гермеску. Противник явно не ожидал с этой стороны нападения и оставил здесь слабое прикрытие. Уничтожив заслоны врага на хребтах, части корпуса создали реальную угрозу полного его окружения в укрепленном районе. Потеряв две третьих своего соста­ва, противник начал отходить.

28 сентября соединения корпуса овладели Ясинями и сразу же на­чали обход через хребты следующего узла сопротивления — Рахова, находившегося в 30 км южнее.

В результате обходного маневра через хребет Свидовец части кор­пуса разгромили только что переброшенную сюда на подкрепление венгерскую горнострелковую бригаду и 16 октября стремительным ударом овладели Раховом. Население исключительно тепло встречало наши войска. Крестьяне выносили на дорогу для проходящих наших бойцов ведра с молоком, фрукты и вино. В Рахове примерно через час после его освобождения я увидел такую картину: по главной улице шли артиллерия и пехота полка второго эшелона 138-й стрелковой дивизии. На тротуарах плотной стеной стояли жители с цветами и разной снедью. Лился звон колоколов. Но больше всего меня пора­зило полотнище, протянутое поперек улицы. На нем было написано по-русски: «От Ужгорода до Кремля — все русская земля». Так насе­ление выражало свою горячую признательность воинам-освободи­телям.

После овладения Раховом корпус повел наступление с вершин гор к подножию. 18 октября, преследуя противника, он овладел г. Сигетом на р. Тисе. Ближайший справа наш сосед, 95-й стрелковый кор­пус 18-й армии, к этому времени вел бои на южных склонах главного хребта в районе Свалявы. 17-й гвардейский стрелковый корпус в рай­оне Сигета впервые вошел в непосредственное соприкосновение с левым соседом — правофланговыми частями 2-го Украинского фронта.

Так закончилось преодоление корпусом Карпат — одной из труднейших естественных преград, к тому же сильно укрепленной и упорно обороняемой.

18 октября, находясь в Сигете, я услышал по радио приказ Верхов­ного Главнокомандующего с благодарностью войскам за преодоле­ние Карпат, освобождение ряда городов. Вскоре 17-му гвардейскому стрелковому корпусу и его 138-й стрелковой дивизии было присвоено наименование «Карпатские».

После овладения Сигетом корпус резко (на 90 градусов) повернул на северо-запад и продолжал наступление уже в равнинных услови­ях, в долине Тисы, с целью выхода в тыл группировки противника, сдерживавшей 18-ю армию в Южных Карпатах. 23 октября корпус овладел Хустом.

Командующий фронтом правильно оценил возможности 17-го кор­пуса. В районе Хуста вошла в состав корпуса 237-я стрелковая диви­зия полковника М. Г. Тетенко. Генерал И. Е. Петров изъял ее из 18-й армии, продолжавшей бои в районе Свалявы, посадил на машины двух автомобильных батальонов, по плохим горным дорогам лично вывел в район Горинчева (северо-восточнее Хуста) и передал ее наше­му корпусу.

Выдвижение 237-й стрелковой дивизии заняло у генерала И. Е. Петрова более полутора суток. Ознакомившись с обстановкой, он поставил нашему корпусу задачу — развивать стремительное на­ступление на Мукачево и Берегово. Теперь нам стало ясно, почему такую высокоманевренную дивизию привел сам командующий фронтом.

Дивизия получила задачу наступать через Долгое и Билки на Му­качево в тыл свалявской группе немецких войск. Основные силы кор­пуса продолжали преследование противника в направлении Берегова. Гитлеровское командование считало, что ему удастся сдержать на­ступление на промежуточных рубежах, построенных по берегам многочисленных рек, стекающих с гор в Тису. Да и расстояние, отделяю­щее здесь наши части от Мукачева, казалось гитлеровцам весьма зна­чительным. Поэтому они основные силы сосредоточили против 18-й армии.

Стремительный маневр 237-й стрелковой дивизии с юго-востока на Мукачево, то есть с тыла, оказался неожиданным для гитлеровцев и вынудил их к отходу из района Свалявы. Подвижные подразделе­ния дивизии, упреждая противника в занятии промежуточных рубе­жей, громили его вне укреплений, нанося удары с флангов и тыла. В результате войска 18-й армии и 17-го гвардейского стрелкового кор­пуса ворвались в Мукачево одновременно с севера и с юга. Только на подступах к городу 237-я стрелковая дивизия захватила в плен более 1000 человек. Противник заранее подготовил к взрыву почти весь город,    но    ему   удалось    вывести    из    строя    только    электростанцию,   нефтеперегонный завод   и   повредить  некоторые   другие   пред­приятия.

В честь взятия Мукачева снова последовали приказ Верховного Главнокомандующего с благодарностью нашим войскам и салют  в Москве.

А на  следующий день войска  18-и армии освободили Ужгород.

Из Мукачева и Берегова корпус продолжал преследование против­ника и вечером 23 октября после упорных боев овладел крупным железнодорожным узлом Чоп. Здесь меня ждала первая военная неудача. Чоп — по-украински — затычка в бочке, пробка. И действительно, он явился пробкой, которая закупорила дальнейшее наступле­ние корпуса. Началось с того, что ночью, едва Совинформбюро успело сообщить о взятии Чопа, противник контратаковал наши войска и отбросил их на 1 —1,5 км.

Взять Чоп ни в эту ночь, ни в последующие дни не удавалось. Да и не удивительно. Как потом оказалось, все армии нашего фронта были остановлены на заблаговременно подготовленном и занятом ре­зервами противника рубеже: Станчин, Собранцы, Чоп — и задержа­лись на нем довольно долго, готовясь к прорыву.

17-й гвардейский стрелковый корпус прошел с упорными боями до 300 км, форсировал Карпаты и нанес тяжелое поражение соединени­ям 1-й венгерской армии (10, 16, 24-й пехотным дивизиям, 1-й горно­стрелковой бригаде, 66-й и 68-й пограничным группам); было подби­то и захвачено около 200 орудий и минометов, уничтожено более 7500  солдат  и  офицеров  противника,  взято  в  плен  5500  человек.

3 ноября корпус получил приказ закрепиться на достигнутом рубе­же. Он вновь очутился в локтевом соприкосновении с 18-й армией, но продолжал оставаться отдельным, непосредственно подчиненным фронту. Наступила оперативная пауза. Противник вел себя спокойно, ограничиваясь редкими артиллерийскими налетами, и усиленно укреплял свой рубеж. Передний край обороны корпуса оказался на болотистой равнине долины р. Латорицы, и наша деятельность огра­ничивалась небольшими  боями  за  более сухие  места для окопов.

Наступила 27-я годовщина Великой Октябрьской революции. День 7 ноября для меня — праздник вдвойне: это и день моего рождения. Поздно вечером позвонил генерал армии И. Е. Петров:

—   Поздравляю вас,— сказал он.

Я был несколько озадачен. Праздничными поздравлениями мы уже обменялись по телефону утром.

—  Ваш корпус включается в состав 18-й армии, а вы назначены командующим войсками этой армии. Еще раз поздравляю с новым назначением. Завтра утром приезжайте ко мне.

Это известие было для меня одновременно и радостным и груст­ным. Тяжело расставаться с боевыми товарищами, дружба с которы­ми окрепла в боях.