Годы 1955—1956
Годы 1955—1956
«Когда Володя окончил десятый класс, естественно, встал вопрос, где учиться дальше [ — рассказывает мать Владимира Нина Максимовна,— ]. Володя довольно решительно заявил: хочу в театральный. Но мы все — и я, и его отец, и дедушка, Владимир Семенович, он был юрист, человек широко образованный, — мы этого не хотели. Особенно отговаривал его от театральной карьеры дедушка, а он обладал даром убеждать. И убедил.. К тому же Володин друг Игорь Кохановский решил поступать в инженерно-строительный. На пару они подали документы в МИСИ». (3)
«Когда мы заканчивали школу, мы не знали, в какой институт поступать. Отец Володи, Семен Владимирович, сказал, когда мы пришли к нему посоветоваться: «Чтобы всегда был кусок хлеба, нужен механический вуз». Но в какой механический вуз идти, мы не знали тоже, поэтому решили выбрать самый красивый пригласительный билет на День открытых дверей, которые вузы тогда рассылали по школам. Самый красивый (...) оказался из инженерно-строительного института имени Куйбышева (МИСИ). Мы и пошли туда...» (5)
«...В апреле 1952 года был принят в ряды ВЛКСМ. Взысканий не имею. За время пребывания в комсомоле в 9 классе был членом комсомольского бюро. В 10 классе был редактором стенной газеты...» (6)
«Первая проверка знаний — сочинение. Высоцкий выбрал тему «Обломов и обломовщина». Признаюсь, я читал письменную работу с пристрастием, старался обнаружить задатки будущего поэта. Но «изюминки» не нашел. Напротив, сочинение явно грешит стереотипными фразами и выводами. Некоторое время спустя узнал — удивляться тут нечему. Абитуриенты Высоцкий и Кохановский знали экзаменационные темы заранее и благополучно списали «свои» темы со шпаргалок, известных любому школьнику. При этом они не забыли сделать для достоверности по ошибке. В результате 4 балла». (2)
«А тогда все институты были жутко спортивные, и в приемной комиссии стояли представители от каждого факультета и сразу спрашивали: «У вас есть спортивный разряд?» Я говорю: «Есть».— «Какой?» — «Первый».— «По какому виду?» — «По хоккею с шайбой».— «Всё,— говорят,— идем, мы тебя берем». Я говорю: «Минуточку. Я с другом (...) Если помогать, то только двоим!»
Короче говоря, они нам действительно помогли, узнали накануне темы сочинений... Ну и у нас дома было уже по нескольку экземпляров каждой из трех тем. Придя на экзамен, мы все это вынули, переписали и получили хорошие отметки. Все остальные экзамены сдали сами, так как учились оба, в общем, хорошо...» (5)
«На математике вчерашним школьникам пришлось туго......Экзаменатор (...) гонял (...) в тот день нещадно. Помогло то, что классный математик Николай Тимофеевич Крюков... сумел привить мальчишкам любовь к своему предмету. Заслуженно получив четверку по математике, а затем «5» по физике и «5» по французскому, Володя стал студентом». (2)
«Зачислить в число студентов 1-го курса механического факультета т. Высоцкого В. С. без предоставления общежития». (4)
«Я у приятелей своих раздобыла чертежную доску: а как же, сын скоро будет инженером! Но чертил на ней все больше Игорь, усидчивый, старательный. А сына что-то все отвлекало, то он кофе пил, то просто ходил по комнате, думая о чем-то своем». (3)
«Чуть пообвыкнув в институте, первокурсники отправились «на картошку». Третья группа механиков собирала урожай на колхозных полях Волоколамского района. Работали много, кормили — не шибко. Было бы, по словам бывших однокурсников Высоцкого, совсем невмоготу, если бы не Володька. Он не сидел на месте сам и не давал засиживаться другим. Сочинял смешные безобидные эпиграммы и распевал их друзьям. Вообще он не стеснялся показать свое неумение. И всегда щедро делился тем, что знал, умел и имел сам... Однажды Высоцкий заприметил гуляющих без упряжи лошадей и тут же решил научиться ездить без седла. Под смех честной компании пару раз свалился с норовистого коня, но через несколько часов, к удивлению той же компании, довольно уверенно разъезжал на «гнедке», а затем обучал приятелей».(2)
«Когда нас приняли в институт, мы были, конечно, очень рады, что поступили (...) И на этих радостях первое время очень много лекций и занятий прогуливали. А когда настала первая зачетная сессия, выяснилось, что зачетов у нас нет, какие-то работы не сданы, а главное — не было сдано черчение, а в этом институте это очень сложный и трудоемкий предмет. Другие «хвосты» мы успели сдать до Нового 1956 года, а для черчения оставалась последняя возможность сдать 2 января, так как первый экзамен у нас был только третьего.
И вот мы решили Новый год не встречать, а сидели в большой комнате у Нины Максимовны, стол разделили книжками пополам, заварили крепкий кофе, чтобы не спать. Работу друг друга не видели. Ко второму часу ночи мы решили перекурить и выпить по чашечке кофе. Потом я машинально перешел на его сторону и... дико рассмеялся (...) На месте четкого алфавитного шрифта была клякса.
В. Высоцкий на Большом Каретном. Весна 1955 г.
И Володя понял, что, конечно, эту его работу не примут, и вообще все это дело — не его. И он очень грустно-грустно стоял, потом взял чашку с остатками кофе, полил им чертеж и сказал: «Васечек! (А мы друг друга почему-то звали «Васёчек», с детства, и так, в общем, до конца.) Я в этот институт больше не хожу». Я говорю: «Да что ты? Как это так? С таким трудом поступили!» Он говорит: «Нет, нет, это — не мое! Я думаю поступить в театральный...» (5)
«Хорошо помню, как однажды поздно вечером, точнее даже ночью, они сидели и чертили у нас дома. Это было в середине первого курса. И вдруг я услышала, как сын кричит: «Все! Хватит! В этом институте я больше не учусь!» Я зашла к ним в комнату и вижу, как Володя выплескивает на свой чертеж тушь из банки. Этот чертеж я храню до сих пор.
— Инженерной деятельности с меня довольно, не могу больше,— говорит он, смеясь.
Наутро я бросаюсь к своему мудрому свекру за советом. Владимир Семенович сказал, что надо идти в деканат и там искать союзников, чтобы вместе удержать парня. Конечно, это казалось нам глупостью: поступить в институт, и вдруг...
Я пошла в деканат. Декан института позвал при мне Володю и сказал ему: «Высоцкий, не делайте опрометчивого шага, у вас явные способности к математике».
— Вполне возможно,— упрямо ответил Володя,— но инженером я быть не хочу и не буду. Это не мое, понимаете? Так зачем же мне занимать место, предназначенное для другого, которому это нужнее, чем мне». (3)
«...Я попал в строительный институт, проучился там (...) но был я не в ладах с начертательной геометрией, с эпюрами. И (...) бросил я это дело. Не знаю, к лучшему или нет?» (1)
«Эти полгода до поступления в театральную студию он усиленно готовился (...) Это было напряженное для него время. Он тогда занимался в драматическом кружке, которым руководил актер МХАТа Владимир Богомолов. Я как-то зашла к ним на репетицию. Володя изображал крестьянина, который пришел на вокзал и требует у кассирши билет, ему отвечают, что билетов нет, а он добивается своего. Я впервые увидела его на сцене и до сих пор помню свое удивление,— настолько неожиданны были для меня все его актерские приемы. После репетиции я подошла к Богомолову и спросила: «Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?» — «Не только может, но должен! У вашего сына талант»,— ответил актер». (3)
«Высоцкий ушел из МИСИ. Однако с друзьями по институтской скамье связей не порывал. Учась в Школе-студии МХАТа, с удовольствием принимал участие в мисийских «капустниках». Бывал он на свадьбах и днях рождения. Вместе с будущими строителями хаживал в любимые им Сандуны, приглашал к себе домой, устраивал билеты в театр. Короче, старался, чтобы «людям было хорошо». Ударение на последнем слоге — «людям» — он делал, видимо, специально,— не терпел красивых напыщенных фраз». (2)
«С чего началась моя актерская деятельность? Я бросил строительный институт и поступил в школу-студию МХАТа. С трудом, потому что считали, что у меня больной голос. Но пока этот голос стал модным, прошло десятилетие...
...Первый мой учитель был — Богомолов, а самый, оставивший след у меня в душе, по-человечески, рядом с Любимовым,— это Массальский Павел Владимирович, недавно умерший. Я у него учился. Он изумительный человек. Я думаю, что он очень на меня воздействовал». (1)
«Володя до глубокой ночи пропадал в кружке. Он мне много рассказывал, как они репетируют, как сами готовят декорации, как шьют костюмы. Это было время одержимого ученичества...
...Эти экзамены дались ему трудно. Дело осложнялось его хрипловатым голосом. Помню, я услышала, как говорили тогда о сыне: «Это какой Высоцкий? Который хриплый?» Володя обратился к профессору-отоларингологу, и ему дали справку, что голосовые связки у него в порядке, и голос может быть поставлен. К экзаменам ему помогал готовиться Богомолов, которого можно назвать первым театральным учителем Володи». (3)
От составителей. Начиная публикацию о Владимире Высоцком, мы выразили надежду на то, что те, кто непосредственно его знал, не откажутся поделиться своими воспоминаниями. Первым откликнулся на нашу просьбу профессор Школы- студии МХАТа В. Н. Богомолов. Фрагменты беседы с ним предлагаем читателям.
— Так случилось, что я оказался первым, кто увидел во Владимире Высоцком артиста, и артиста великолепного.
Помню, как он пришел в наш театральный кружок при Доме учителя — очень юный, обаятельный. Почти сразу стало ясно, что это еще и необычайно искренний и жизнерадостный человек. Он любил смеяться и смешить других — последнее ему нравилось особенно, и поэтому он хохотал, кажется, громче и заразительнее тех, кого смешил.
Первым моим вопросом к нему было: «Что ты умеешь?»
— Утесова могу изобразить,— отвечает.
— Ну давай.
— «Раскинулось море широко...» — это было очень похоже и очень смешно.
— А еще что можешь?
— Аркадия Райкина могу показать.
И опять — похоже и смешно. Радость и веселье, казалось, были его привычной атмосферой. Боюсь точно утверждать, но кажется, уже тогда он был с гитарой. Не знаю, сочинял ли он в то время, но если и сочинял, то наверняка это носило юмористический характер.
Пятидесятые годы — это было удивительное время. Все мы, деятели театрального искусства, захвачены обсуждениями и дискуссиями по поводу публикующегося наследия К. С. Станиславского. Все эти «правда чувств», «правда живого человека на сцене» — это было так ново, остро, актуально... Я тоже оказался страстно увлечен этой проблемой, а значит, и весь мой театральный кружок и, конечно, Володя. Наши занятия строились по этим театральным принципам. И если удавалось кому- нибудь из ребят передать «правду жизни» в своей игре, то Это была для нас большая победа в искусстве. И как же радовался Володя, если это удавалось ему: хлопал в ладоши, ходил ходуном — словом, предельно выражал восторг сделанного только что «по правде». Говорят, что сохранилась магнитофонная запись, где он называет своими первыми театральными учителями Павла Владимировича Массальского и меня. Так вот, я считаю, что меня он назвал не потому, что я готовил его ко вступительным эк заменам в Школу-студию МХАТа, а именно за это первое знание «правды жизни» и «правды чувства» на сцене.
Прошло немало времени, и много стерлось из памяти того, что касалось нашего кружка. Но я очень хорошо помню старинный купеческий особняк на улице Горького, где нам было очень хорошо с нашими ребятами, — занимались мы когда угодно и сколько угодно. Ставили самое разное: и сцены, и спектакли, большие и маленькие. Кружковцы все делали сами, начиная от костюмов и заканчивая декорациями. Сцены у нас как таковой не было, действие шло прямо на полу, что привносило характер настоящей студийности. Хорошо запомнил я нашу работу по Чехову — «Из записок вспыльчивого человека». Это был настоящий спектакль — с замыслом, с музыкой, с оформлением, но не декорационным, а аксессуарным. Это очень смешное представление шло под свадебный марш Мендельсона.
В. Высоцкий с И. Кохановским.
Когда Владимир стал уже известным киноактером, он мне очень серьезно предлагал сделать фильм по этому спектаклю — очень ему нравилась эта работа.
Материалы, использованные в публикации:
1. В. Высоцкий. Выступление в МФТИ, 29 февраля 1980 года.
2. В. Филиппов. Вы езжайте своей колеей. «Строительная газета», 25 января. 1987.
3. С. Власов, Ф. Медведев. Носил он совесть близко к сердцу, «Огонек» Ns 38, 1986 г.
4. Из приказа ректора Московского инженерностроительного института имени Куйбышева Ns 403 от 25 августа 1955 года.
5. И. Кохановский. Выступление на Вечере памяти Владимира Высоцкого, г. Новогорск, Олимпийская база. 8 апреля 1981 года.
6. Автобиография (из личного дела студента МИСИ Владимира Высоцкого).
РЕЗОНАНС
Парк Высоцкого?
Здравствуйте! К вам обращаются участники клуба-студии «Поэтическое слово» Донецкого Дома учителя. У нас предложение: давайте создадим в Москве парк (сквер, сад) Владимира Высоцкого. Ведь 25 января 1988 года у него юбилей — пятидесятилетие со дня рождения.
Этот поэтический парк стал бы настоящим творческим клубом, куда бы приходили все, кому дорого истинное патриотическое и высокогражданственное слово Владимира Высоцкого. Здесь бы общались люди, читали стихи, пели песни.