В.И.Зуб В должности советника бригады эсминцев Египта

В.И.Зуб

В должности советника бригады эсминцев Египта

До последнего времени историки Российской Федерации считают (и это не расходится с курсом истории Советского Союза), что за время существования Советского государства было всего две войны: Гражданская (1918–1920) и Великая Отечественная (1941–1945 гг.). Все остальные военные действия именуются либо как «конфликт на границе» (с Финляндией — 1939–1940 гг., «бой у озера Хасан» в июле-августе 1938 г.); либо как «освободительные походы» (1939–1940 гг.) советских войск в целях оказания помощи народам Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины, насильственно отторгнутым от Советской России в годы Гражданской войны; либо как «участие в боях» (Халхин-Гол, Испания, Китай); либо как «выполнение интернационального долга», «оказание помощи» (Венгрия-1956 г., Чехословакия, Корея, Куба, Вьетнам, Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Египет, Никарагуа, Афганистан и другие). Всего, по данным Генерального штаба ВС РФ, наши военные советники и специалисты находились почти в 50 государствах мира (газ. «Красная Звезда» № 100 (21 087) от 5 мая 1993 г), где по приказу Родины решали задачи в обстановке, требующей самопожертвования и мужества.

Как отмечает газета «Красная Звезда» от 5 мая 1993 года: «Генералы, офицеры и прапорщики, получившие боевой опыт в огне сражений, перенесшие лишения, гибель боевых друзей — это золотой фонд нашей армии», и далее: «Никакие перемены в политической жизни общества не должны затенять светлую память о людях, честно выполнивших свой воинский долг». Это, безусловно, справедливо и сегодня узаконено.

Много последнее время пишется и говорится на разных уровнях и в различных изданиях (под рубрикой «Гриф секретности снят») о воинах-интернационалистах, особенно об Афганистане. Даже звание специфическое сформировалось — «афганец» — как воплощение смелости, героизма, преданности и так далее. Создаются комитеты, общества, фонды, пансионы, закладываются памятники. И это не случайно и, несомненно, правильно. Каждый, кто участвовал в указанных событиях, знал, знает и никогда не забудет, что он был на войне, где, между прочим, убивают, калечат, и физически и морально. Слова же «выполнение интернационального долга» — лишь некое иносказание, условное обозначение, ныне узаконенного звания «участник войны».

Сегодня слова «воин-интернационалист» вызывают гордость за оказанное доверие, воспоминание о довоенных «испанцах» из интернациональных бригад, как о беспредельно преданных сынах — добровольцах своей Родины. Интернациональные бригады в Испании представляли собой боевые соединения добровольцев-антифашистов из 54 стран, сражавшихся на стороне Испанской республики во время национально-революционной войны испанского народа 1936–1939 гг. Эти бригады внесли значительный вклад в борьбу испанского народа против фашизма. Большую помощь в формировании, вооружении и подготовке интернациональных бригад (всего их было 7, более 42 тысяч добровольцев-интернационалистов), оказал СССР. Создание интернациональных бригад и их участие в боевых действиях имело не только военное, но и огромное политическое значение.

В республиканской армии отважно сражались около 3 тысяч советских добровольцев — военных советников, летчиков, танкистов, моряков и других специалистов. Советские военные специалисты оказали большую помощь республиканцам в создании регулярной Народной армии, а также в подготовке и проведении важнейших операций против интервентов и мятежников. По личным качествам, уровню подготовки, мужеству, преданности наших интернационалистов составлялось представление о Красной Армии, о Советском Союзе в целом. Кстати говоря, интернационалисты, воевавшие в Испании в 1936–1939 гг. (единственные из всех), официально не узаконены ни Правительством СССР, ни правительством Российской Федерации.

Не все знают, что среди воинов-интернационалистов были во многих странах и советские военные моряки. И выступали они не только как специалисты-консультанты по обучению и освоению советской военной техники в дружественных странах, но и в роли советских военных советников, обучающих боевому применению оружия и технических средств, управлению кораблем, подводной лодкой, ракетным или торпедным катером и другой боевой техникой. Обучение командиров соединений и объединений заключалось в подготовке высшего офицерского звена умению организовать и вести морской бой, грамотно руководить боевыми действиями. К таким боевым действиям относятся: нанесение удара по морской или береговой цели, поиск и уничтожение подводных лодок противника, высадка морского десанта и противодесантная оборона, противовоздушная оборона военно-морских баз, важных объектов, кораблей… и целый ряд других свойственных данному соединению или кораблю боевых задач.

КОНСУЛЬТАНТ — специалист в какой-либо области, дающий консультации (советы, заключения) по вопросам своей специальности.

СОВЕТНИК (военный специалист) — военнослужащий (обычно из числа офицерского состава)…, направленный в соответствии с двусторонним соглашением в другое государство для оказания помощи в создании Вооруженных Сил, подготовке военных кадров, обучении войск, освоении вооружения и военной техники, закупленной государством в другой стране, а иногда и для помощи в организации и ведении боевых действий». (Словарь военных терминов, Москва, Военное издательство, 1988 г.)

Понятие «военный советник» в отличие от «консультанта», четко было разграничено Приказом Министра Обороны СССР в конце 1967 года. Принципиальная разница этих двух, на первый взгляд одинаковых понятий, заключалась в том, что советник, наряду с подсоветным, нес ответственность за боевую готовность корабля, подводной лодки, соединения по законам военного времени (естественно там, где данная страна была в состоянии войны с другим государством). Это была архисложная задача для наших советников, если учесть что ни экипаж, ни штабы и командование официально советникам не подчинялись. Правда, в приказе о советниках в конце было положение о том, что, если подсоветный не принимал совет (рекомендацию), то советник должен был не мешать действиям подсоветного, но при этом был обязан немедленно доложить об этом своему старшему начальнику (а ведь советник отвечал за боевую готовность). На берегу, в ходе боевой подготовки, когда неграмотные, неправильные действия серьезно ничему не угрожали — понятно. А в бою? а в ходе сложного маневрирования? при совместных действиях с другими силами? Были вопросы! Были конфликты! Многое зависело от взаимоотношений, понимания и уважения советника и подсоветного. Не последнюю роль играло знание языка страны пребывания или другого (английского, французского, испанского и др.) языка, чтобы можно было иметь контакт не только через переводчика, но и без него, т. е. личный прямой контакт. Если кратко сказать, от советника требовалось безукоризненное знание своих функциональных обязанностей, подкрепленное глубоким знанием оружия и технических средств, их боевого применения, а в звене командир соединения и выше — и глубоких знаний теории и практики ведения боевых действий, методики боевой и тактической подготовки, организации специальной подготовки, умения грамотно и поучительно провести боевое учение, результативно организовать борьбу за живучесть корабля, оружия и технических средств и многое, многое другое.

От советника требовались также высокий уровень профессиональной культуры, высокие моральные и нравственные качества, выдержка, твердость в управлении, уверенность в правоте принятого решения (не путать с упрямством!), и наконец, широкий политический кругозор, знание текущей обстановки в стране и в мире. В процессе практической деятельности все недостатки, в том числе и в личном воспитании, культуре, выдержке советников, прямо отражались на результатах его работы. Даже те, кто был хорошо подготовлен и чувствовал себя на первых порах достаточно уверенно, вынужден был постоянно совершенствовать и углублять свои знания, подготовку, ибо малейшее упущение, промашка отражались на убедительности обучения и, прямо скажем, на доверии подсоветного и его подчиненных.

Был и еще один фактор во взаимоотношениях, который скрыто, а в сложные моменты и открыто ставил нашего советника в сложное, если не сказать трудное положение. Когда дело доходило до грамотных действий в ходе боевых действий, подсоветный часто задавал вопрос: «А вы воевали? А вы так действовали в фактическом бою, а не в ходе учения?». Приходилось многим давать отрицательный ответ, а подсоветный с гордостью говорил: «А я воевал! То, что предлагаете Вы, неэффективно» и т. д. Только уверенность в опыте и знаниях советника, его решительности и смелости, формировала его авторитет не только в глазах подсоветного, но и всего офицерского, старшинского и личного состава. Были случаи явной неготовности и неспособности вести такую ответственную работу, а некоторые советники были досрочно откомандированы в Союз, как не справившиеся по тем или иным причинам, включая и чисто субъективные (черты характера, воспитания и т. д.).

Теперь несколько слов о себе. К концу 1967 года, когда я был направлен в Египет в качестве старшего военного советника командира бригады миноносцев, я был в звании капитана 2 ранга и с декабря 1963 года, то есть почти четыре года в должности начальника штаба 170 бригады самых современных (про тому времени) эскадренных миноносцев (56 проекта) Северного флота.

Окончив в 1950 году Высшее военно-морское училище в возрасте 21 года, прошел за короткое время службу на плавающих кораблях Каспийской флотилии и Северного флота в должности командира корабля большого охотника за подводными лодками «БО-190» (проекта «122-Б») и в 1953 году был направлен на Специальные офицерские классы в Ленинграде — класс командиров кораблей. Успешно закончив классы в 1954 году, был направлен на Северный флот на легкий крейсер «Чапаев» (проекта «68-К»), на должность помощника командира корабля, а еще через год в — 1955 году — был назначен старшим помощником командира корабля эскадренного миноносца «Оживленный» (проекта «30-Б»). Корабль был новый (1953 года постройки), плавал много и задачи решал успешно, за что в сентябре 1957 года был первым в истории флота эскадренным миноносцем, объявленным «отличным». Командир корабля был назначен с повышением, а я был назначен командиром отличного корабля. Последующие три года корабль также активно и успешно выполнял планы боевой и политической подготовки, сохраняя звание «отличного корабля», завоевывая призы Командующего Северным флотом и Главнокомандующего Военно-Морским флотом. В 1960 году я был направлен в Военно-Морскую академию в г. Ленинграде, которую окончил в 1963 году и в декабре того же года был назначен начальником штаба бригады эскадренных миноносцев. Бригада была боевая, очень активно, с высокими результатами решала задачи дальних походов и задачи боевой службы.

Я об этом пишу, чтобы было понятно, что к тому времени, когда я был назначен старшим советником командира бригады эскадренных миноносцев, я прошел хорошую командирскую школу на различных классах кораблей и соединениях, получил высокую теоретическую и практическую подготовку и был готов обучать других по вопросам эксплуатации и боевого применения боевых кораблей ВМФ. Было мне 38 лет, и была неуемная жажда активной деятельности.

Назначение в Египет, естественно, воспринял с радостью. Честно признаться, без лишней «рисовки», хотелось проверить себя в боевой обстановке, как говорится, «рвался в бой». Что это было мальчишество или серьезное, критическое отношение к себе, я оценил потом (скажу заранее — оценил положительно). Могу только сказать, что пребывание в Египте, совместная работа с арабами по освоению, подготовке и боевому применению эскадренных миноносцев, созданных умом и руками советского народа, определила в дальнейшем мои подходы к планированию, выполнению поставленных задач, обучению и воспитанию личного состава и особенно командиров кораблей, бригад и их штабов. Всю оставшуюся службу и в должности командира бригады ЭМ, и в период учебы в военной академии Генерального штаба, и длительное время в должности командира оперативной Атлантической эскадры надводных кораблей Северного флота и, наконец, в должности Первого заместителя начальника Боевой подготовки Военно-Морского флота, повышенная ответственность за личную подготовку, за высокую боевую готовность подчиненных, их способность вступить в бой и победить, помогала более качественно решать поставленные задачи.

Некоторые, прямо скажу, с пренебрежением говорили: чему можно было там научиться хорошему, что это — потерянное в службе время. Нет и нет! Война есть война! А чтобы выйти в ней победителем, необходимы высокие знания, опыт, практические навыки, интуиция, глубокий анализ всего до мелочей, командирское предвидение и многие, многие другие качества, включая преодоление любых возникающих экстремальных ситуаций, страха, паники, безысходности и других. Очень много по этому вопросу написано в различной военной, мемуарной и просто в художественной литературе. Но чтобы все это понять, проникнуться ответственностью за подчиненных, за успешное выполнение поставленных боевых задач, надо через это пройти.

Но все это было потом. А пока, возвращаясь глубокой ночью 26 октября 1967 года с моря, после непродолжительного плавания, я получил от оперативного дежурного два доклада: первое, что мне присвоено звание капитана 1 ранга и второе, что я должен 28 октября 1967 года убыть в Москву в распоряжение 10 управления (занимавшегося загранкадрами). В Москве три дня максимально напряженной подготовки: бесконечные инструктажи по всем вопросам, медицинский осмотр, прививки, оформление медицинского сертификата, паспортов и других документов. Большинство вылетали за границу впервые. Инструктажи, были конкретными, четкими, ясными.

Напутствуя нас, бывший в те годы посол СССР в ОАР товарищ Виноградов, говорил; «То, что вы будете под контролем и наблюдением разведок всех заинтересованных государств, это ясно, но вы должны понимать, что мы будем знать каждый ваш шаг, действие, слово». Мы четко понимали, что наша деятельность в ОАР, тем более после поражения в «шестидневной войне» летом 1967 года, совершенно секретная и предупреждение посла усиливало это ощущение, до предела повышало нашу ответственность и еще больше придавало нашей работе таинственность. Получив обильную информацию о политическом, экономическом положении ОАР, ее позициях в мире и на Ближнем Востоке, о политике и деятельности главы ОАР Гамаль Абдель Насера, экипированные в современную цивильную форму одежды, полные решимости, стремления и искреннего желания оказать посильную помощь нашим друзьям, мы полетели выполнять свой интернациональный долг.

У каждого из нас слово «воин-интернационалист» вызывало чувство гордости за оказанное доверие: именно тебе доверили в этот трудный для египетского народа час оказать посильную помощь. Лично у меня перед глазами возникал танкист Сергей Луконин из кинофильма 1942 года «Парень из нашего города» (роль его исполнял прекрасный артист Николай Крючков) и мне тогда тоже хотелось совершить обязательно что-то героическое и проверить себя в фактической боевой обстановке.

Второго ноября 1967 года, в Каирском аэропорту приземлился самолет, на котором прибыли первые тринадцать (потом их будет более семидесяти) советников — офицеров Военно-Морского флота Советского Союза, добровольцев для выполнения интернационального долга по оказанию помощи Военно-Морским силам ОАР.

«Первый бросок» возглавил вице-адмирал Сутягин Борис Васильевич, назначенный старшим военным советником Командующего Военно-морским флотом ОАР. С ним прибыли советники командиров соединений, военно-морских баз (Александрия, Порт-Саид, Суэц), кораблей, частей и некоторые флагманские специалисты, офицеры штаба: Тюник В.А., Шкутов Е.Г., Зенин В.А., Рыбин Н.П., Вакуленко М.В., Мичурин В.И., Кострицкий С.П., Санников А.П., Медведев В.И., Дьяченко В.Н. и другие.

ОАР находилась в состоянии войны с Израилем. После известной «шестидневной войны» летом 1967 года, в которой Египет потерпел поражение, не прошло еще и полгода. Моральное состояние экипажей кораблей, штабов, офицеров, личного состава находилось на низком уровне. Боевая готовность, техническое состояние оружия, технических средств и кораблей в целом оставляли желать лучшего, хотя корабли всех типов и катера, купленные в СССР, были современных проектов и новые. Общая организация повседневной жизни, боевой и тактической подготовки офицерского состава находились на низком уровне.

Выходы в море были большой редкостью и лишь от восхода до захода солнца. Личный состав на кораблях не жил и не питался. На эсминцах помещения камбузов (кухни) были превращены в вещевые склады, в пищеварных котлах хранилось обмундирование. На выход в море каждый член экипажа брал с собой еду (сэндвичи, бутерброды и др.).

На кораблях, стоящих на рейде в базе, оставалось три матроса и один офицер. На эсминце, где экипаж составлял более 250 человек, в том числе 25 офицеров, практически никакого наблюдения, контроля за безопасностью корабля не было. Все механизмы, после возвращения корабля с моря на базу выводились из действия, включались аккумуляторные якорные (габаритные) огни и лишь временами, сбрасывались подрывные заряды для защиты от возможных боевых пловцов. Если не было выхода в море, то рабочий день продолжался до 13–14 часов, то есть после обеда все расходились по домам, а на кораблях могли не бывать неделями. И это в состоянии войны! Боязнь выхода в море для решения боевых задач иногда приводила к прямому саботажу, в результате чего по какой-либо причине выход в море срывался. Перед нами встала достаточно конкретная задача: тщательно разобраться в фактической обстановке, состоянии боеспособности и боеготовности вверенных теперь нам соединений, кораблей и баз, укомплектованности, уровне боевой подготовки, морально-психологической готовности и наметить мероприятия, которые должны быть незамедлительно приняты, по восстановлению боевой готовности к ведению активных боевых действий.

К нашему прибытию в ОАР Военно-Морской флот Египта был самым крупным в восточной части Средиземного моря, многократно превосходил флот Израиля и включал соединения, укомплектованные современными кораблями, преимущественно Советского производства.

Старшим военным советником Командующего Военно-Морским флотом ОАР был весь период вице-адмирал Сутягин Борис Васильевич. Это уже был в «летах» (как мы тогда считали — ему было 57 лет), опытный, умудренный длительной службой в ВМФ СССР, в том числе и в годы войны, спокойный, выдержанный, грамотный моряк. Ему сразу удалось установить хорошие (относительно, конечно) взаимоотношения с Командующим ВМФ ОАР и другими руководителями флота, хотя это удавалось не всегда и не всем. Мы учились у Б.В. (так любовно, уважительно, коротко мы называли в своем кругу Бориса Васильевича) всему: и военной мудрости, и житейской. Он нам был учитель, наставник, воспитатель и просто человек, с которым можно поделиться любыми мыслями, трудностями. Много им было сделано, чтобы работа советских советников-моряков была успешной, результативной и эффективной. Сегодня Борису Васильевичу уже 85 лет, но он по-прежнему здоров (в соответствии с возрастом) бодр, сохранил память и активность в сегодняшней сложной жизни.

Бригада подводных лодок имела в своем составе 12 боеготовых современных подводных лодок (шесть ПЛ-613 проекта и шесть еще более новых 633 проекта). Старшим советником командира бригады был капитан 1 ранга Тюник Василий Андреевич (к сожалению, его уже нет в живых). Опытный, грамотный моряк-подводник, прошедший суровую школу автономных плаваний, имеющий большой практический опыт командования различными типами подводных лодок, требовательный, волевой офицер. В последующем его советнический аппарат был укомплектован до 15 человек, в том числе опытными советниками командиров подводных лодок, имеющими опыт командования ПЛ. Главная задача, которая ставилась перед бригадой подводных лодок — ведение разведки у побережья противника, быть готовыми к ведению боевых действий по боевому предназначению как самостоятельно, так и в составе тактических групп.

Бригада ракетных катеров включала 12 ракетных катеров, в том числе шесть новейших и современнейших — «205» проекта (с четырьмя ракетными контейнерами ракет «П-15»), остальные шесть были более старого проекта («183-Р»). С тех пор прошло более 30 лет, но этот ракетный комплекс и по сей день состоит на вооружении не только Военно-морского флота России, но и многих зарубежных стран. Именно этими ракетами «П-15», установленными по две на ракетных катерах «183-Р» проекта, был 21 октября 1967 года двумя ракетными катерами атакован севернее Порт-Саида и потоплен эскадренный миноносец «Эйлат» израильских ВМС. Из четырех выпущенных ракет было достигнуто три прямых попадания в цель, а четвертая уже навелась на обломки утонувшего через 5 минут эсминца. Это был большой успех египетских военных моряков и триумф советской военной техники.

Старшим советником командира бригады был капитан 1 ранга Шкутов Евгений Германович, участник Великой Отечественной войны, прославленный катерник Северного флота, командир бригады ракетных катеров Черноморского флота, участник Кубинской «эпопеи» («Карибского кризиса 1962 года») опытный грамотный моряк, волевой, требовательный, авторитетный и уважаемый. (К сожалению, его тоже уже нет в живых). Аппарат советников на бригаде ракетных катеров состоял из пяти человек, что, безусловно, требовало большого напряжения в работе, тем более, что бригада тесно взаимодействовала с другими соединениями как при выполнении задач боевой подготовки, так и в ходе решения боевых задач. На бригаде проводилась по инициативе старшего советника Шкутова Е.Г. большая исследовательская деятельность по расширению боевых возможностей ракет «П-15», в том числе, и при стрельбе по береговым объектам, что позволило значительно повысить боевую эффективность этих ракет. Накопленный опыт в последующем был использован при боевом применении ракет «П-15» в других военных конфликтах, в частности, в Индо-Пакистанском.

Бригада торпедных катеров имела в своем составе самые современные по тем временам торпедные катера «206» проекта. Старшим советником бригады был капитан 2 ранга Зениц Вячеслав Андреевич — опытный, грамотный моряк, требовательный командир. Его советнический аппарат состоял также из пяти человек (в том числе капитан 2 ранга Белокрылов СИ. и капитан 3 ранга Селянгин В.Н.), и это требовало от них больших усилий в обучении и воспитании. Бригада тесно взаимодействовала с другими соединениями, несла дозорную службу и активно решала задачи боевой подготовки.

Бригада эскадренных миноносцев — самое крупное надводное соединение — было элитным в ВМФ ОАР. Рост морского офицера по службе определялся тем, служил ты на бригаде и командовал ли ты эскадренным миноносцем или нет! В составе бригады было 9 боевых кораблей (к тому времени, все в строю): четыре эсминца советской постройки проекта «30-Б» (достаточно современных по тому времени, а два прошли ремонт и модернизацию в 1967 году в СССР); два эсминца английской постройки 1944 года (модернизированные в Бомбее — Индия) и три фрегата английской постройки тоже времен Второй мировой войны.

Кроме меня, (старшего советника командира бригады) были три советника командиров кораблей: капитан 3 ранга (в Египте получил звание 2 ранга) Чиров Валентин Кузьмич (впоследствии вице-адмирал), капитан 2 ранга Иванов Юрий Николаевич (впоследствии капитан 1 ранга) и капитан 2 ранга Коротенков Владимир Павлович (впоследствии капитан 1 ранга), на плечи каждого из которых ложилась ответственность за обучение, подготовку и поддержание боевой готовности трех кораблей (двух эсминцев и одного фрегата). Все это при отсутствии у них переводчика. Переводчик был только у старшего советника — танкист, лейтенант Николай Никитяев, который флот и корабли до Египта видел издалека и то на картинках. Он не знал и не понимал флотской специфики и терминологии, поэтому на первых порах ему было трудно работать. Но, к нашей радости, Николай очень быстро освоился, а мы к тому времени, выполняя указания наших высоких начальников, в короткие сроки освоили арабскую разговорную речь, хоть и примитивную, но позволившую работать с подсоветным без переводчика.

Бригада активно участвовала во всех мероприятиях флота: несла постоянно боевое дежурство, дозорную службу, отрабатывала взаимодействие всех надводных сил при ведении морского боя, поиске и уничтожении подводных лодок, отражении воздушного противника в море и базе и целый комплекс других задач.

Наиболее успешной операцией, в которой главную роль играли два эскадренных миноносца «30-Б» (модернизированных), во взаимодействии с ракетными и торпедными катерами и береговой сухопутной артиллерией, было нанесение совместного артиллерийского удара по береговым военным объектам на севере Синайского полуострова, 40 км восточнее порта Порт-Саида, в ночь с 9 на 10 ноября 1969 года. Все египетские газеты уже утром 10 ноября подробно дали информацию об этой операции ВМФ ОАР. 11 ноября наши газеты «Правда» и «Красная Звезда» под заголовком «Успешные операции» дали небольшую заметку о действиях ВМФ ОАР. «Подразделения египетских военно-морских сил подвергли обстрелу израильские позиции в северной части Синайского полуострова. Об этом заявил представитель командования Вооруженных Сил ОАР. Он охарактеризовал эту операцию как «наиболее успешную после потопления израильского эсминца «Эйлат». Обстрелу подверглись израильские позиции в районах Румани и Эль-Балузы, где были сосредоточены военная техника и склады топлива и боеприпасов. В заявлении представителя Вооруженных Сил ОАР отмечалось, что после нанесения артиллерийского удара по израильским объектам, египетские корабли благополучно возвратились на свои базы. В операции также принимали участие военно-воздушные силы ОАР». Нанесение удара для противника было полной неожиданностью.

В этом скромном сообщении ничего не было сказано (да по тем временам и то, что было написано, превзошло все ожидания), что при отрыве от противника эсминцы были в течение двух часов атакованы более чем 40 израильскими самолетами, три из которых эсминцы сбили. А как потом стало известно, была уничтожена и механизированная бригада противника, находившаяся там на отдыхе. А о том, как шла теоретическая и практическая подготовка к этой операции, как был введен в заблуждение противник, это отдельный, интересный и поучительный разговор, особенно с точки зрения проведенных мероприятий маскировки, демонстрационных действий, а, главное, ее скрытности. За строками короткого сообщения в газетах упорный, терпеливый, настойчивый труд советников по подготовке бригады эскадренных миноносцев к артиллерийскому налету, обеспечению боевой устойчивости отряда кораблей, взаимодействующих сил и сил прикрытия от ударов противника.

Результаты этой успешной операции были высоко оценены Президентом ОАР, Военным руководством. Командир бригады эсминцев капитан 1 ранга (полковник флота по-арабски) Галяль Фахми Абдель Вагап, командиры эскадренных миноносцев «Наср» и «Домьета» были удостоены высшей военной награды государства. В честь победы была учреждена специальная офицерская и матросская медаль. Большая группа офицеров и петиофицеров (сверхсрочников-контрактников), участников операции были награждены государственными орденами и медалями. И только советские советники остались безымянными. Установка была четкая: «советские военные советники непосредственно в боевых действиях не участвуют». И выходили мы в море безымянными, в матросской робе (рабочем синем платье), без погон и без документов. «В плен не попадать», — была установка министра Обороны СССР на одном строгом и поучительном разборе в Каире в 1968 году. И только спустя полгода, уже вернувшись в Советский Союз, трое советников были удостоены наград «За мужество и смелость при выполнении задания правительства СССР», двое были награждены орденом «Красной Звезды» и один медалью «За боевые заслуги». Это были единственные советники-моряки, удостоенные наград за период 1967–1969 годов за службу в Египте.

Четыре основных соединения вместе с соединениями Охраны водного района военно-морских баз (в том числе противолодочные и миннотральные корабли) составляли достаточно сильный флот, способный успешно решать любые боевые задачи на море. Однако обстановка была сложная. Часть кораблей (в том числе три эскадренных миноносца и один фрегат; две подводные лодки, два ракетных и два торпедных катера, два тральщика) остались на Красном море после закрытия Суэцкого канала. Из этих сил была сформирована Красноморская группа кораблей, которая была подчинена командиру бригады эскадренных миноносцев (впоследствии оформленная в отдельный дивизион). Советникам бригады эсминцев приходилось работать на два фронта, так как и на Красном море также велись боевые действия в районе южной части Синайского полуострова, обеспечивалась система ПВО Африканского побережья ОАР, решались и другие задачи.

С большим энтузиазмом и упорством, высокой ответственностью и отдачей, несмотря ни на какие трудности, выполняли свой долг наши моряки воины-интернационалисты. Советские моряки с поставленными задачами справились. Дела их и имена должен знать народ!