«Вы там были, майор?..»

«Вы там были, майор?..»

Из дальних странствий возвратись…

Отвоевав свое, отслужив в Войске Польском, поработав в военной миссии на «Диком Западе» и на границе ГДР — ФРГ, в конце 1951 года я получил назначение на должность начальника штаба дивизиона артиллерийского полка РВК — резерва Верховного Главнокомандования — в Калинине.

Едва принял дела, путем и не освоился — направили на несколько месяцев в Высшую школу офицеров артиллерийских штабов.

Жизнь слушателя хороша беззаботностью: лекции, самоподготовка, личное время (театры, кинотеатры, библиотеки — Москва рядом). На государственном коште.

Циклы лекций — по специальности. Среди них — военное искусство. Ряд лекций этого цикла читал полковник, доктор военных наук из Академии Генерального штаба. Интересно читал, скрупулезно и блестяще делая анализ победных и некоторых неудачных стратегических операций в минувшей войне.

Среди неудачных разбирались: операция 2-й ударной армии на Северо-Западном фронте, операция 51-й армии в Крыму, Балатонская операция в Венгрии. После разбора причин последней неудачи я задал вопрос:

— Товарищ полковник, а каковы причины неудачи прорыва конно-механизированной армейской группы генерала Плиева на Будапешт осенью 1944 года?

Лектор опустил глаза на кафедру, задумчиво осмотрел аудиторию. Наконец остановил взгляд на мне, вставшем из-за стола.

— На этот вопрос, майор, я отвечу вам во время перерыва. Подойдите ко мне.

Подошел.

— Вы там были, майор, в период проведения упомянутой вами операции? — спросил он.

— Так точно. Участвовал, товарищ полковник.

— Зачем же вы задаете такой вопрос?..

— Затем, что я должен уяснить для себя наконец причины трагедии, постигшей нас тогда…

— Вы из пострадавших тогда?

— Пострадавшими были все, участвовавшие в той операции, — мы понесли большие потери… Судам: военно-полевым, трибуналам, судам офицерской чести — было предано одиннадцать офицеров только в нашем корпусе. Главным образом, из тех, кто командовал группами при боях в окружении, выводил группы из окружения.

— Извините, сколько вам лет, майор?

— Двадцать шесть.

— И уже — майор!..

— Еще только майор, товарищ полковник… Сейчас я был бы уже в вашем звании… Я представлен к очередному званию… Но сейчас самое главное не в этом, а в том, как я уже сказал, чтобы понять причины того, что произошло восемь лет назад. Кто виноват в этом? Около девяноста тысяч в окружении! В победном 1944-м!..

— Война, вообще, трагедия… Всеобщая трагедия. Не так ли? Давайте… простите, как вас величать?… Давайте, Виленин Григорьевич, встретимся у меня в гостинице и потолкуем. Мне тоже интересно будет услышать от очевидца… Перерыв заканчивается, извините.

Разговор с Сергеем Дмитриевичем состоялся вечером того же дня. Собеседником он был интересным — прекрасно информированным, профессионально эрудированным. Но… так получилось, что рассказывал больше я. Так он повернул беседу.

От него же я получил сведения о ряде моментов, о которых раньше просто не знал. О некоторых из них догадывался — не больше того. С.Д. поведал, что на начальном этапе — при прорыве в районе города Дьюка — операция замышлялась как частная, имеющая целью дезорганизовать, нарушить управление частями 3-й венгерской армии. Когда же нашу группу «постиг успех», превзошедший ожидания командования фронта, последнее решило развить этот успех. Однако сил и средств для осуществления этого оказалось недостаточно.

Ставка Верховного Главнокомандования основные резервы отряжала прежде всего 1-му Украинскому и 1-му Белорусскому фронтам, ведущим бои в Польше и готовящимся к ударам на краковском, катовицком, лодзинском и познанском направлениях — направлениях, угрожающих собственно Германии. Согласование замысла командующего фронтом со Ставкой ВК post factum ни к чему не привело: в дополнительных резервах было отказано, а своих не хватало. Так что после форсирования нами Тисы операция наша перешла в фазу авантюрную: «авось и выйдет», «смелость города берет» и т. п. На завершающем этапе — в период боев в окружении, обратного прорыва — наша группа, оказывается, вообще была уже «списана со счетов»…

Знать бы мне это тогда, в 44-м, порешил бы я того эсэсовского генерала, положил бы своих братьев-славян в братскую могилу и стал бы Героем…