Глава II Осень 1938 г. – август 1939 г. Признаки кризиса

Глава II

Осень 1938 г. – август 1939 г.

Признаки кризиса

Моя служба снова началась поездкой – на этот раз 31 июля в Бреслау{120} на «Германский праздник гимнастики». Гитлеру захотелось посмотреть его. Особенно привлекали к себе внимание различные группы из заграницы, выступавшие в национальных нарядах. Народные группы судетских немцев проходили перед Гитлером с возгласами «Домой в рейх!». Это было захватывающей, но и внушающей тревогу демонстрацией. Лица выражали нужду и тревогу; Гитлер почувствовал это, сделав для себя вывод: освободить судетских немцев из чешской неволи. Фюрер открыто высказал, что немцы ни в Чехословакии, ни в Польше не имели той защиты, которая была положена им как национальному меньшинству по Версальскому мирному договору.

В Берлине я нашел уже измененную в персональном отношении адъютантуру. Путткамер после трехлетней адъютантской службы вернулся в войска и стал командиром миноносца, оставив здесь только друзей. Редер избрал в качестве его преемника корветтен-капитана Альбрехта и предложил эту кандидатуру Гитлеру.

Шмундт проинформировал меня о военных делах последних недель. Сам он производил впечатление человека подавленного. Строительство Западного вала и подготовка к операции «Грюн» еще более обострили противоречия между Гитлером и Главным командованием сухопутных войск (ОКХ). В связи с выступлением фюрера 28 мая Бек изложил свою точку зрения в нескольких памятных записках и попросил Браухича доложить их Гитлеру. По словам Шмундта, Браухич далеко не все представил фюреру в письменном виде, а изложил взгляды Бека устно. При этом разгорелась оживленная дискуссия и выявилась противоположность точек зрения. Бек сопровождать Браухича и лично высказать фюреру собственные взгляды отказался. Он полагал, что убедит Гитлера своими меморандумами, доказав, что германское нападение на Чехословакию неизбежно вызовет англофранцузское наступление на Западе, из чего в дальнейшем может возникнуть новая мировая война. Гитлер попытался убедить Браухича в обратном. Шмундт находился под сильным впечатлением этих дебатов. Доверие Гитлера к Беку оказалось разрушенным. Фюрер дал Браухичу понять, что намерен «наконец-то» избавиться от Бека. Но (и это Шмундт воспринял трагически) между Гитлером и Браухичем тоже возникло отчуждение. Я увидел, что Шмундту известно гораздо больше, о чем он мне, офицеру люфтваффе, умолчал. Ведь Шмундт был по природе своей довольно недоверчив, а в служебных вопросах – скрытен. Тогда он еще не знал, что я в генштабе люфтваффе уже многое слышал о взглядах ОКХ и что Гитлер и со мной тоже не раз заговаривал о делах сухопутных войск, когда у него не было под рукой армейского собеседника. К моему сожалению, доверительного сотрудничества между мною и Шмундтом долгое время не получалось.

В первые дни августа я как дежурный адъютант поехал с Гитлером на Оберзальцберг. Фюрер занимался исключительно строительством Западного вала и планом операции «Грюн», а также вопросом, как убедить генералитет и высший офицерский корпус сухопутных войск в правильности своих взглядов. Я слышал из его уст множество упреков по их адресу и теперь смог понять причину удрученности Шмундта. Доверие Гитлера к генералам исчезало. Это изменение всего за один год, да еще непосредственно перед возможным началом войны, было достаточным основанием для того, чтобы следить за дальнейшим ходом событий с величайшей озабоченностью.