Обострение ситуации

Обострение ситуации

Радость от рождения нашего сына Дирка 22 июня была омрачена обеспокоившей меня информацией с Оберзальцберга. Я услышал оттуда, что после бесед Гитлера с Браухичем и Кейтелем военные меры, принятые на основе указаний от начала апреля, вступили в такую стадию, когда их сохранение в тайне становится все более трудным. Фюрер весьма заботился о том, ибо сухопутным войскам и военно-морскому флоту было нелегко маскировать эти становящиеся все более обширными меры. Следовало призвать резервистов, что в данный момент было необычным, поскольку маневры как правило проводились не раньше сентября.

Сельское хозяйство приступило к сбору урожая и, как и промышленность, нуждалось в каждом человеке, чтобы выдержать сроки поставок готовой продукции по возросшим заказам. В связи с этим не удалось избежать в деревне разговоров о предстоящих военных событиях. Нетрудно было разгадать и цель этих мер после ранее предпринятых акций. Гитлер хочет вернуть Данциг и «польский коридор» в собственность рейха! Оставалось только узнать, когда и как. Настроение в народе пока царило оптимистическое. Войну считали исключенной: «Уж Адольф-то сумеет ее не допустить!».

Да я и сам не мог полностью поверить в возможность военного конфликта. Разговоры с Гитлером на Оберзальцбер-ге и перспектива союза с Россией, собственно, успокоили меня. И все-таки мне становилось все труднее отвечать на вопросы атаковавших меня друзей. Будет война или нет? Можем мы уезжать в отпуск?

Хорошо помню мои тогдашние размышления, поскольку мне пришлось подолгу беседовать с кузеном, который, будучи офицером в Первую мировую войну, теперь был призван в люфтваффе. Я старался успокоить его сильную тревогу из-за новой войны, не упоминая притом о планах Гитлера насчет России. В тот момент я действительно еще думал, что расчет фюрера на мирное решение оправдается. Но уже совсем скоро все выглядело по-иному.

Когда в первые июльские дни мы с женой намечали день крещения нашего младенца, график плана «Вайс» уже играл для вермахта важную роль. Я знал: 12 августа Гитлер должен принять решение, следует ли проводить сосредоточение войск против Польши, дабы 26 августа начать назначенное нападение. Поэтому я считал 12 августа – то была суббота – последним возможным днем для крещения сына. Итак, в начале июля ход политического развития уже привел меня к выводу: война с Польшей все же может произойти.