МОЯ ВСТРЕЧА С «НЕИСТОВЫМ ЖУРНАЛИСТОМ» СОВЕТСКОГО СОЮЗА

МОЯ ВСТРЕЧА С «НЕИСТОВЫМ ЖУРНАЛИСТОМ»

СОВЕТСКОГО СОЮЗА

«За восемь лет моего пребывания в социал-демократических тюрьмах Германии очень часто моим друзьям и партийным товарищам запрещалось посещать меня. Даже депутатам рейхстага нередко был закрыт доступ ко мне. В тюрьме Грос Стрелиц и Мюнстер случалось, что ко мне не допускали даже моих защитников. Когда ко мне явился адвокат Ласковский, защищавший меня, мне даже не было разрешено протянуть ему руку для приветствия. Да, это было запрещено в республике социал-демократов Эберта, Носке, Зеверинга и Цергибеля! За восемь лет моего пребывания в социал-демократических тюрьмах Германии очень часто моим друзьям и партийным товарищам запрещалось посещать меня. Даже депутатам рейхстага нередко был закрыт доступ ко мне. В тюрьме Грос Стрелиц и Мюнстер случалось, что ко мне не допускали даже моих защитников. Когда ко мне явился адвокат Ласковский, защищавший меня, мне даже не было разрешено протянуть ему руку для приветствия. Да, это было запрещено в республике социал-демократов Эберта, Носке, Зеверинга и Цергибеля!

При таких обстоятельствах надо считать настоящей сенсацией удачу советского журналиста, который проник „контрабандным способом“ прямо в мою камеру.

Мы, узники Зонненбургской тюрьмы, правда, слыхали о русском правдисте, о „неистовом“ Михаиле Кольцове, но никто из нас не знал его лично, и нам не могло даже прийти в голову, чтобы журналист из Советского Союза проник внутрь железного кольца нашей изоляции. Тюремная администрация, директор тюрьмы и все служащие страдали прямо-таки неописуемым страхом перед всем, что идет из Советского Союза.

И вот однажды тов. М. Кольцов предстал передо мной в кабинете директора Зонненбургской тюрьмы.

Вот он здесь, он приветствует меня, вот он обнимает меня, исполненный жизнерадостности и солидарности.

Эта волнующая встреча принесла мне неописуемую радость. Она осталась для меня в памяти как незабываемое сильное переживание. Товарищ из первого рабочего государства явился с приветом от русских рабочих и крестьян и передал этот привет немецким товарищам, томящимся в тюрьме!

Находчивость тов. Кольцова сумела побороть хитрость тюремной администрации. Если бы директор Зонненбургской тюрьмы знал, кто со мной разговаривал, он бы в ярости немедленно приказал отвести меня обратно в камеру, а тов. Кольцову указал бы на дверь. Михаил Кольцов понял это, и поэтому сумел изобразить из себя моего хорошего старого знакомого, и к тому же не русского.

Еще неделями и месяцами после этого события мы разговаривали в тюрьме об удаче „неистового журналиста“. Эта удача принесла огромную радость всем нам и значительно отвлекла нас от ужасного одиночества тюремного заключения.

В Москве я взволнованно припомнил все обстоятельства этой поразительной встречи, — когда снова пожал руку тов. Кольцова».

Проходят годы, наполненные большими и сложными, драматическими событиями. И вот…