ДЕМОКРАТИЯ ПО ПОЧТЕ

ДЕМОКРАТИЯ ПО ПОЧТЕ

Избирали президиум, избирали почетный президиум.

Избирали мандатную комиссию, избирали редакционную комиссию. Просили избранных товарищей занять места. Занимали места. Оглашали приветствия. Пели «Интернационал». Просили в зале не курить. Делали обеденный перерыв. Обедали. Опять заседали. Слушали приветствия. Приняли подарки. Ораторы, разгоряченные, в мыле, опустошали графины. В президиум стрелой летели озабоченные записки: «будет ли кино?», «я третий раз прошу слова, а вы меня затираете», «почему не избран в президиум Анри Барбус?»… Словом, окружная партийная конференция заседала.

Тов. Ушаков, первый секретарь и руководитель организации, зорким оком опытного лекаря наблюдал за пульсом, температурой и общим состоянием своей паствы.

Несколько раз закоченевшие от сидения и речей делегаты взывали о закрытии прений. Окружной вождь делал из этих записок кораблики и окунал их в чернильницу.

— Еще пусть потреплются. Не взопрели еще. Сок из них не вышел.

— Устали все очень. Смотри, многие уже второй день на конференцию не приходят. Надо бы кончать.

— Никак нельзя. Худо-бедно, а еще день-полтора пусть помусолят.

— Так ведь потом еще с резолюциями возня!

— Ерунда, дело знакомое. Резолюцию тогда надо вынимать, когда народ в последнем издыхании. А тут еще человек двадцать совсем свежих, вот один, стерва, даже смеется. А этот яблоко грызет как ни в чем не бывало. Пусть их укачает дотошна, тогда можно и с резолюциями.

На седьмой день конференция была совсем готова. Половина делегатов позеленела от слушания речей, как от морской болезни. Другая половина нейтрально дремала или делала покупки по магазинам.

И тогда мудрый товарищ Ушаков встал, небрежно держа на ладони толстую пачку листов.

— Товарищи! Тут вот у меня резолюция… О задачах парторганизации, ну, там и о работе окружкома… Я думаю, народ устал, так что разрешите не оглашать? А?

Конференция встрепенулась. Измочаленные делегаты хмуро переживали внутреннюю борьбу.

— Надо бы все-таки того… прочесть. Неудобно как-то не читая.

Ушаков игриво сощурил глаза.

— Собственно говоря, читать особенно незачем, одна формальность. Все всем известно, притом публика тут вот жалуется — очень устали. Так, может, не читать, а?

— Может, прочтем, товарищ Ушаков? Уж все равно, столько сидели — посидим еще…

— Если хотите, прочту, пожалуйста, мне что… Только уж не пеняйте, они у нас во какие!

Окружной секретарь угрожающе взмахнул стопой густо измаранной бумаги. По рядам прошла опасливая дрожь.

— Ладно, чего там, пожалуй, не стоит, Ушаков, читать.

Руководитель торопливо спрятал бумаги в портфель.

— Дело ваше, уговаривать больше не буду, не хотите читать и не надо. Считаем резолюции в основе принятыми.

— А как же с поправками быть? С дополнениями?

— Это, пожалуйста, вносите.

— Как же вносить, если мы резолюции не слышали? Товарищ Ушаков?

На это председатель окружной конференции, уже сходя с трибуны, благожелательно улыбнулся:

— В газете резолюции прочтете, тогда и пришлите поправки — по почте. У нас ведь демократия!

1929 г.