Сыну Хайнеру

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сыну Хайнеру

[январь 1946]

Дорогой Хайнер!

Спасибо за письмо. Жаль, что тебе не нужны сигары. Придется, наверно, отдать их в Красный Крест или в какой-нибудь лагерь для беженцев.

Ты горячо реагировал на слово «Бог» в моем новогоднем рассуждении, а также на мой скептический взгляд на «прогресс» в мировой истории.

Я со своей стороны не считаю, что два или шесть, или бесчисленные виды мировоззрения не могут мирно существовать рядом. С тем, что способ человека смотреть на мир есть средство борьбы и должен таковым быть, я не согласен. У меня есть своя вера, которой я обязан наполовину происхождению, наполовину опыту, и она не мешает мне ни проявлять уважение к иноверцам, ни сотрудничать в каком-либо начинании, имеющем целью улучшить человеческую жизнь. Очень большая часть моего труда в жизни состояла в работах этого рода, и в годы с 1919-го по примерно 1925-й вся пацифистская и космополитически мыслящая молодежь в Германии признавала прежде всех других два имени – Ромена Роллана и мое. Роллан, некогда убежденный приверженец Ганди и «неприменения силы» впоследствии одобрил чрезвычайно кровавую русскую революцию и стал на сторону коммунизма, что никак не затронуло и не омрачило нашей дружбы. Каждый из нас знал, что мир не может жить и не продвинется вперед без людей, способных к вере и к преданности этой вере. И я верил в своего «Бога», а он – в свой коммунизм, и каждый оставлял за другим право на его веру.

Я никогда не ждал от тебя и подавно не требовал, чтобы ты разделял взгляды старика, который почти целиком посвятил свою жизнь философии и поэзии. Полагаю, что и ты не станешь от меня требовать, чтобы я отбросил то, что осталось во мне плодом прожитого, поскольку нынешний мир обзавелся другими взглядами и другим лексиконом.

Сердечный привет тебе и вам всем, твой

папа.