Гитлер в приюте для бездомных в Майдлинге
Подробности тех бесславных недель и месяцев Гитлер, обычно словоохотливый, не сообщает. Но есть официальное подтверждение, а именно — запись в полицейском протоколе от 1910 года (см. раздел «Ссора с Ханишем» в Главе 6 «В мужском общежитии»), что ему пришлось ночевать в приюте для бездомных в венском районе Майдлинг. Вот как трудно ему приходилось в 1909 году
Медицинское обследование в приюте для бездомных в Майдлинге
Огромный приют, с учётом интересов добропорядочных граждан построенный на отшибе, позади Майдлингского кладбища, открыли в 1908 году. Здесь около тысячи человек ежедневно могли бесплатно получить питание, переночевать в отапливаемом помещении и помыться. В отличие от старой городской ночлежки и работного дома, пользующегося дурной славой, этот приют был желанным местом ночлега. Зимой бездомные каждый вечер сотнями выстраивались в очередь у входа, но пускали не всех, потому что мест не хватало. Охрана была в любой момент готова пресечь беспорядки.
Многие голодные и замёрзшие оставались ночевать на мостовой перед приютом, чтобы попасть внутрь хотя бы на следующую ночь. Газеты начинали писать об этом, только если перед дверями приюта насмерть замерзал или умирал с голоду очередной ребёнок, если кто-нибудь от отчаяния кончал жизнь самоубийством или у входа умирал тяжелобольной, так и не получив медицинской помощи. Можно сказать, что юному Гитлеру повезло, ведь он сюда быстро попал.
Этот приют, как и другой подобный в 3-м районе Вены, находились в ведении частного и весьма эффективного «Союза приютов для бездомных». Финансирование осуществлялось почти исключительно за счёт личных пожертвований и членских взносов. Руководил союзом придворный книготорговец Кюнаст, поддержку оказывали известные люди — например, композитор и автор оперетт Карл Миллёкер. Союз распределял деньги и одежду, при поддержке социал-демократов оказывал помощь в поиске работы — наиболее успешно из всех подобных организаций.
Мужская столовая в приюте для бездомных в Майдлинге
На 1909 год город выделил союзу 30.000 крон вместо обещанных 50.000. Руководство, почти в отчаянии перед лицом крайней нужды, вербовало новых членов и искало пожертвования[642]. Газета «Арбайтерцайтунг» писала: «Месяц за месяцем бедняки просят милостыню, а городские власти, чей долг перед обществом — оказывать помощь, лишь наблюдают и бездействуют. Этих господ не интересует, что за один только март в приюте нашли пристанище более 3000 детей, то есть по 100 детей ежедневно. Это же не их дети, а остальные могут катиться к чёрту!»[643]
«Вена должна стыдиться, что здесь не находят денег для таких вещей. На… княжеские приёмы и на охотничьи выставки деньги есть всегда, равно как и на банкеты и на попойки». На юбилейную процессию деньги тоже есть, «а на то, чтобы у каждого жителя этого города был ночлег, чтобы женщинам и детям нашлось место в приюте, — вот тут у Вены денег нет. Этому нужно положить конец». Требования срочно построить новый городской приют для бездомных ни к чему не привели[644].
Положение осложняло ещё и то, что мест в больницах тоже не хватало, больные искали прибежища в приютах. В специальной рубрике под названием «Позор венских больниц» газета «Арбайтерцайтунг» регулярно с возмущением рассказывала о матерях с детьми в горячке, о пострадавших от несчастных случаев, которых гнали из одной больницы в другую и нигде не принимали.
В майдлингском приюте соблюдались порядок и строгие санитарные нормы. Размещали по строгому ритуалу: «хозяин дома» встречал гостя, пока ещё анонимного, и выдавал пропуск в помещения для дезинфекции и мытья. Больным оказывали первую помощь. Пока новые обитатели ночлежки мылись, их одежду стирали и дезинфицировали. Потом бесплатно выдавали тарелку супа и хлеб. После удара колокола открывались двери в спальни, где тесными рядами стояли нары. Приют следовало покинуть на следующий день не позднее девяти часов утра.
Приют не просто обеспечивал людям крышу над головой и первую помощь, но ещё и выполнял важную социальную функцию: его обитатели помогали друг другу. Более опытные за деньги или услуги давали новичкам жизненно важные советы: в какой приют или «тёплую комнату» сходить, где найти работу, где имеет смысл попрошайничать, да с помощью каких ухищрений. Большие спальные залы каждый вечер превращались в подобие базаров. Портные и сапожники за небольшую плату или за сигарету чинили одежду и обувь. Процветала торговля табаком, водкой и другими вещами. А самым востребованным товаром был пропуск в ночлежку на следующие дни. Ведь бесплатно здесь разрешалось находиться не больше недели. Но у ловкачей были свои методы: они вставали в очередь за пропусками, ночевали в другом месте, а пропуск перепродавали на чёрном рынке.
Так и молодому Гитлеру в приюте помогал более опытный товарищ по несчастью — его сосед по нарам Райнхольд Ханиш, сомнительная личность, бродяга под вымышленным именем Фриц Вальтер. Постоянно меняя место жительства, он сообщал о себе разные данные: год рождения — 1884, 1886, 1889 или 1893; место рождения — разные городки в Богемии, чаще всего Грюнвальд под Габленцем; профессия — то торговец, то рабочий сцены, то разнорабочий, то лакей или художник[645]. (О достоверности свидетельств Ханиша см. раздел «Экскурс: Источники о жизни Гитлера в мужском общежитии» в Главе 6 «В мужском общежитии»).
Ханиш вспоминал, каким он увидел 20-летнего Гитлера при первой встрече: «Ночлежка оказалась для него совершенно новым миром, где он не мог сориентироваться». Молодой человек производил грустное впечатление, выглядел смертельно усталым и голодным, ноги сбиты в кровь. Его костюм — синий, ткань с рисунком — из-за дождя и дезинфекции превратился в лиловый. Все привезённые из Линца вещи Гитлер, должно быть, давно продал. В приюте у него уже ничего нет, кроме надетой на нём изношенной одежды.
По утверждению Ханиша, Гитлер рассказал, что последняя квартирная хозяйка его выгнала. Он провёл несколько вечеров в дешёвой кофейне в 7-м районе на Кайзерштрассе, а потом деньги закончились. Пришлось ночевать на скамейках в парке, но там его будили и прогоняли полицейские. Как-то ночью он дошёл до того, что попросил денег у какого-то подвыпившего господина. А тот обругал его и погрозил тростью. Уже несколько дней он ничего не ел.
Гитлера угостили хлебом. Старый нищий поделился сведениями, где можно бесплатно получить суп и неотложную медицинскую помощь. Ханиш располагал к себе людей, рассказывая всякие истории: «Я тогда говорил на берлинском диалекте, и все принимали меня за пруссака». Но в Берлине он провёл в заключении лишь три месяца в 1907 году за кражу и шесть месяцев в 1908-м за подделку документов[646]. Гитлер, по словам Ханиша, постоянно требовал рассказать ему о Германии, «потому что бредил Германией»[647].
В майдлингском приюте они долго оставаться не могли и отправились вместе по другим ночлежкам. Сперва в Эрдберг, в частную «тёплую комнату» еврейского барона Кёнигсвартера, она оставалась открытой и на ночь, затем — в район Фаворитен, потом снова в Майдлинг и так далее.
Днём искали работу. Ханиш, став свидетелем неоднократных и неудачных попыток Гитлера найти работу, пришёл к выводу, что тот просто беспомощен, да и неспособен к тяжёлому физическому труду. Однажды потребовались люди для рытья траншей. Ханиш посоветовал Гитлеру не браться: «Знал, что он продержится на такой работе не дольше часа». Ханиш: «Я ни разу не видел, чтобы он выполнял какую-либо тяжёлую работу, и никогда не слышал, чтобы он работал на стройке. Строительные фирмы нанимают только сильных и крепких людей».
Ханиш вспоминает, что Гитлер время от времени устраивался носильщиком на Западный вокзал. С началом зимы безработные нанимались убирать снег, но у Гитлера не было зимнего пальто, он ужасно мёрз и кашлял, так что и снег убирал лишь несколько раз. Короче говоря, этот неприспособленный к жизни и физически слабый молодой человек ничего не мог заработать, вот почему и был так беден — даже по меркам бездомных. Как-то Ханиш спросил, чего он ждёт от будущего, а тот якобы ответил: «Я сам не знаю». Ханиш: «Я никогда ещё не видел такого беспомощного смирения перед лицом бедствий».
Ханиш подробно расспрашивал младшего товарища о его жизни. Гитлер сказал, что учился в Академии изобразительных искусств. Ханиш, в постоянных поисках источника дохода, предлагает Гитлеру: раз уж он художник, пусть рисует открытки с видами, их можно продавать в гостиницах. Но Гитлер не решился отправиться туда торговцем: он плохо одет и боится полиции, у него нет официального разрешения на такую деятельность. Тогда Ханиш предлагает себя в качестве продавца. Заработок планируется делить пополам.
Но Гитлеру не на что купить бумагу и краски. Неужели у него нет родственников, у которых можно попросить денег? После долгих колебаний молодой человек решился написать письмо, но у него нет почтовой бумаги. В конце концов Ханишу вместе с ещё одним товарищем по ночлежке удалось заставить молодого человека пойти в кофейню Артхабера напротив Южного вокзала и написать письмо «его сестре». Речь здесь не может идти ни об Ангеле Раубаль, сводной сестре Гитлера, ни о 13-летней Пауле. Адресатом могла быть только «тётушка Хани», которая тогда «служила» в доме своей сестры Терезии Шмидт в Вальдфиртеле. Она помогла и на этот раз.
Незадолго до Рождества 1909 года, стоя в очереди перед майдлингским приютом, Гитлер достал из кармана купюру в 50 крон. Ханиш вспоминает: «Я сказал ему, что не нужно показывать деньги, а то их украдут или возьмут взаймы». Итак, куплены материалы для рисования и зимнее пальто. Как рассказывает Ханиш, Гитлер боялся, что старьёвщики в еврейском квартале его обманут, и купил пальто за 12 крон в государственном ломбарде «Доротеум».
Гитлер принялся рисовать открытки. В «тёплых комнатах» полно народу, и он работает в дешёвых кофейнях. Ханишу хочется поскорее разжиться деньгами, он подгоняет Гитлера. Ханиш показал себя хорошим продавцом, предприятие оказалось успешным. Теперь у обоих достаточно денег, им не нужно проводить время в бесконечных унизительных поисках случайного заработка и в многочасовых очередях под дверью очередной грязной ночлежки.
Так закончился для Гитлера самый тяжёлый период жизни в Вене. Согласно полицейскому свидетельству регистрации по месту жительства, 9 февраля 1910 года он поселился в мужском общежитии в рабочем районе Бригиттенау, где оставался до отъезда в Мюнхен в мае 1913 года.
Наслаждаясь спокойствием и теплом в мужском общежитии, он, вероятно, знал о мрачном происшествии в майдлингском приюте. 3 апреля 1910 года там начались беспорядки: около двух сотен не попавших внутрь бездомных решили взять переполненный приют штурмом, но полиция силой подавила бунт. «Арбайтерцайтунг» писала с гневом и возмущением: «Вена опозорилась на века, опозорилась богатая Вена, где ночь за ночью сотни людей ютятся в жалких норах, потому что вместо приюта им уготованы сабли полицейских»[648].
Осенью 1910 года состоялась небольшая демонстрация: 46 семьям по истечении недельного срока отказали в дальнейшем пребывании в приюте. Не зная, куда податься, эти 108 человек, отправились через весь город к ратуше за помощью. Но протесты не принесли им никакой пользы. Городские власти поступили как обычно: бездомных родом из Вены отправили в работный дом, приезжих — выслали[649].
Если бы полиция поймала Гитлера, когда он был бездомным и безработным, его бы тоже принудительно отправили в родной Линц к сёстрам и опекуну. Он не имел свидетельства уроженца Вены и по закону не мог рассчитывать на помощь от города.