Преображенский полк

Константин Константинович неспроста отметил, что царя хоронили в Преображенском мундире: он уже три с половиной года командовал Преображенским полком, самым привилегированным среди гвардейских частей.

В тридцать два года, когда августейшие сверстники ходили в полковниках и генералах, Константин Константинович все носил чин капитана и продолжал командовать ротой. Пора было Александру III позаботиться о немного наивном, но милом и исполнительном кузене.

В «Правительственном вестнике» 26 февраля 1891 года напечатали высочайший указ, по которому командир Преображенского полка великий князь Сергей Александрович назначался московским генерал-губернатором. Пока он не уезжал из Петербурга, ожидая, когда подыщут ему замену на прежней должности. Поговаривали, что в командиры самого любимого государем Преображенского полка прочат П. П. Гессе или графа П. А. Шувалова. Сам прежний командир желал, чтобы его сменил товарищ по детству Константин Константинович. Александр III склонялся в сторону последней кандидатуры.

Константин Константинович не верил, что ему, ротному командиру, могут предложить столь высокую должность. К тому же не хотел покидать измайловцев, с которыми крепко сдружился. Но вскоре его позвал к себе кузен Владимир Александрович, командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа.

«Владимир передал мне предложение Государя принять от Сергея Преображенский полк и предоставил мне откровенно высказаться. Я положительно ответил, что отказываюсь, и привел доводы: трудность принять на себя такую ответственность, усиливаемую моей деятельностью по Академии, желание командовать Измайловским полком, а перед тем одним из стрелковых батальонов… Владимир горячо опровергал меня, но я стоял на своем, и он обещал передать мои сомнения Государю на другой день и сообщить мне ответ как можно скорее» (8 марта 1891 г.).

Вечером того же дня, посоветовавшись с отцом, братом Митей и Павлом Егоровичем Кеппеном, Константин Константинович осознал свою ребяческую оплошность («от службы не отказываются и на службу не напрашиваются») и поспешил во дворец Владимира Александровича с сообщением, что переменил свое решение и готов принять полк.

«На фамильном обеде в Аничковом [дворце] все семейство приветствовало меня с почетным и необыкновенным назначением. Когда встали из-за стола, подойдя благодарить Государя за обед, я поблагодарил и за милость. «Я рад, что это решено. Но ты согласился не без борьбы? Хорошо, что ты воспользовался этим случаем, а то Бог знает, когда еще ты дослужился бы до командования полком» (10 марта 1891 г.).

21 апреля Константин Константинович за отличие по службе был произведен в полковники, а 23 апреля назначен командиром лейб-гвардии Преображенского полка.

В Фомино воскресенье, 28 апреля, полк выстроился на своем плацу в парадной форме и полной походной амуниции. Бывший командир Сергей Александрович скомандовал «на плечо», «на караул», пошел навстречу новому командиру, держа шашку под высь, отрапортовал о сдаче полка и удалился. Константин Константинович, оставшись один под взорами двух тысяч солдат и офицеров, несколько опешил. Но ничего уже не изменишь, грянул Преображенский марш, и пора было обходить строй. Волнуясь, великий князь неуверенно поздоровался с полком, прошагал вдоль рот и, лишь удалившись с офицерами в дежурную комнату, почувствовал облегчение. Воспрянув духом, он обратился к новым сослуживцам с первым словом:

— Вступая в командование нашим славным лейб-гвардии Преображенским полком, я сознаю до глубины души, как велика честь, выпавшая на мою долю. Чтобы стать достойным этой царской милости и высокого государева доверия, мне прежде всего необходимо ваше дружное и единодушное содействие. Я глубоко убежден и твердо верю, что найду в вас тех же ревностных и доблестных помощников, какими вы всегда и неизменно были для дорогого нам всем моего предшественника.

Казармы полка располагались на Кирочной и Миллионной улицах. Хозяйство было огромное: хлебопекарня, больница, школа солдатских детей, тир, фуражный двор, артель нижних чинов, полковой храм и т. д. Но, что удивительно, новая должность оказалась легче прежней, отнимала меньше времени и почти не требовала никаких профессиональных навыков. Все делали другие. Воистину, странная военная служба: чем выше должность, тем меньше труда и мастерства она требует. Великий князь Владимир Александрович, командовавший всеми подразделениями гвардии, еще меньше уделял времени службе, чем командиры полков.

В чем состояли новые обязанности Константина Константиновича? Ездить с визитами к женам своих офицеров (полковым дамам), присутствовать на смотрах и учениях, выносить окончательные решения о наказаниях или помиловании провинившихся, завтракать время от времени с подчиненными.

«Уменя, как кажется мне, много более свободного времени с тех пор, что я командую не ротой, а полком» (10 ноября 1891 г.).

В Преображенском полку более, чем в других частях, чувствовалась непреодолимая глубокая пропасть, разделявшая солдат и офицеров. Для белой кости даже в полковом храме, где все должны ощущать христианское братство и равенство, в 1892 году сделали отдельный вход для офицеров, через который они сразу поднимались на солею, чтобы молиться отдельно от солдат. Константин Константинович тоже уже не мог, как в роте, общаться с солдатами, что его на первых порах удручало. Но человек привыкает ко всему, и вскоре великий князь перестал думать о нижних чинах, увлекшись заботой о своих офицерах. По просьбе одних, он переводит их в армейские полки, чтобы поправили свое материальное положение скромными тратами. Другие обращаются с просьбой жениться (в гвардии без разрешения командира запрещалось вступать в брак), и он, изучив родословную невесты и разузнав, нет ли у нее скандального прошлого, отвечает «да» или «нет». Третьи просят заступиться за них перед полицией после очередного дебоша, похлопотать о карьере родственников, стать крестным отцом новорожденного сына или дочери.

Странная была атмосфера службы у преображенцев, странные понятия о чести и долге, странные решения принимал великий князь.

Семеро солдат-преображенцев изнасиловали беременную жену одного из полковых канониров, и она попала в больницу. Дело выплыло наружу, и насильников арестовали. Константин Константинович думает не о несчастной женщине и ее муже, а о смягчении участи виновных.

«Угрожающее им наказание — каторга — слишком несоответственно строго по их воззрениям на такой проступок» (30 июня 1891 г.).

Капитан Долгов, получив по завещанию имущество, не стал платить долги умершего брата, так как это не предусматривалось законом. Константин Константинович посоветовал капитану немедленно покинуть полк.

Поручик Дмитрий Сабуров, изрядно выпив на товарищеском обеде, сел играть в карты с другими преображенцами. В какой-то момент с его уст слетело матерное слово. Полковой суд чести решил, что за подобный проступок его необходимо удалить из полка.

От офицера Гарденина жена ушла жить к любовнику.

«Существуют известные понятия или предубеждения, через которые я переступить не могу и не хочу. Мне не уверить свет, что жена Гарденина от него убежала в припадке умопомешательства. Она осрамила его имя, и я не могу допустить, чтобы он оставался в полку» (26 ноября 1835 г.).

Пришлось Гарденину, по совету великого князя, подавать рапорт об увольнении.

Офицеры Черняев и Тучков, порядком выпив в ресторане, отправили с посыльным записочку на дом одной знакомой даме с просьбой прибыть к ним. Вместо нее явился оскорбленный муж, заговорил на повышенных тонах и замахнулся на ловеласов зонтиком. Преображенцы его избили, притом последний удар, после которого мужчина оказался в больнице, нанесли по голове дубовым стулом. Константин Константинович обещал буянам, что их дело в полку будет замято, если, когда пострадавший оправится от ран, они извинятся перед ним.

Подпоручик Алексей Философов всю ночь кутил, утром пришел в свою роту и, разозлившись на рапорт фельдфебеля Ананьева, выхватил пистолет и выстрелил ему в рот. Потом пустил пулю себе в лоб. Дело замяли, сообщив вышестоящему начальству, что трагедия произошла из-за умопомешательства подпоручика.

Поручик Ушаков учинил буйство, когда его отказались пьяного впустить в ресторан «Самарканд». Пришлось вызвать полицию, но гвардеец и ее не послушал, выхватил шашку и ранил в голову городового. Но великого князя этот поступок не возмутил, а лишь порадовал.

«Я предлагаю Ушакову немедленно выйти из полка. Мы давно уже ждали случая от него отделаться — он по уши в долгу и поведения весьма сомнительного» (27 ноября 1899 г.).

Из Преображенского полка офицеров не удаляли за нерадивость к службе, плохую военную подготовку, неумение зайти общий язык с солдатами. Удаляли только за нарушение кодекса офицерской чести, которая понималась очень своеобразно и не имела никакого отношения к воспитанию профессионального защитника родины. Во всяком случае, это была не та честь, о которой в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля говорилось: «Внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть».

Нельзя сказать, что служба Константина Константиновича в Преображенском полку оказалась вовсе бесполезной. Здесь он написал сонет «Полк», о котором император Николай II сказал, что «вряд ли и Пушкин написал бы лучше» (13 июня 1899 г.). Пушкин, конечно же, написал бы лучше. Но стихотворение Константина Константиновича получило широкое распространение в армии, став посильной лептой великого князя в деле формирования воинского духа и верноподданнических чувств солдат и офицеров:

Наш полк! Заветное, чарующее слово

Для тех, кто смолоду и всей душой в строю.

Другим оно старо, для нас — все так же ново

И знаменует нам и братство, и семью.

О, знамя ветхое, краса полка родного,

Ты, бранной славою венчанное в бою!

Чье сердце за твои лоскутья не готово

Все блага позабыть и жизнь отдать свою?

Полк учит нас терпеть безропотно лишенья

И жертвовать собой в пылу святого рвенья.

Все благородное: отвага, доблесть, долг,

Лихая удаль, честь, любовь к отчизне славной,

К великому Царю и вере православной

В едином слове том сливается: наш полк!

Красное Село 31 мая 1899