Утро на Куликовом поле

Кто не знает хрестоматийную картину художника А. П. Бубнова «Утро на Куликовом поле»? Ее воспроизведение украшает любой школьный учебник. Присмотримся к ней еще раз. Вот образы простых воинов с рогатинами и дубинами, вот среди них — князь Дмитрий на белом коне с указующей десницей. Вот развернутое ветром огромное знамя с образом Спаса Нерукотворного…

Всё правдоподобно, хотя и несколько театрально. Но в этой истории было в избытке и подлинной драматургии.

В первых числах сентября русские полки подошли к Дону. Мамаева Орда теперь находилась совсем рядом, на другом берегу реки.

Русское войско подходило к Дону без особого порядка. Теперь предстояло превратить эту живую массу, эту бесконечную вереницу людей и повозок в стройные ряды боевых подразделений.

Князь Дмитрий и его воеводы провели военный совет, на котором договорились о распределении воинов на боевые единицы — «стяги» и «полки». Это деление было подчинено общему замыслу, «сценарию» битвы. Выработка этого «сценария» и была главной задачей совета (175, 48).

Лесостепной ландшафт Куликова поля с его водными препятствиями, оврагами и перелесками был весьма благоприятен для русских. Избрав это место для битвы, Дмитрий проявил дар полководца. «Место военных действий, — говорил Наполеон, — это шахматная доска генерала, именно его выбор обнаруживает способности или невежество военачальника» (246, 126).

По окончании военного совета была проведена своего рода «генеральная репетиция» построения сил в боевом порядке. Всё происходило на левом берегу Дона, где сама река защищала их от внезапного нападения степняков.

Ночью русские полки по заранее наведенным мостам переправились через Дон и согласно принятому построению расположились на Куликовом поле. После переправы мосты были разрушены. Этим распоряжением Дмитрий еще раз показал, что не вполне доверяет стойкости своего лоскутного войска. Уничтожение мостов должно было укрепить боевой дух ратников, отогнать самую мысль о возможности спасения через бегство. Войску оставалось одно: стоять насмерть и разбить Мамая.

Этот знаменитый приказ не был, конечно, чем-то принципиально новым в военном искусстве. Более двух тысяч лет назад китайский воин и философ Сунь-цзы в своем трактате «Искусство войны» учил полководцев такому приему. «Направь своих людей в такое место, откуда они не смогут выйти. Помести их туда, где они скорее погибнут, чем успеют спастись бегством. Если нет иного выбора, кроме смерти, разве есть что-либо, чего невозможно сделать?

Великая опасность придает великую силу. Там, где некуда деться, — не остается страха. Там, где нет пощады, — не остается трусости. Там, где нельзя избежать смерти, — сражаются до победы» (69, 200).

В критическом положении так поступали и античные полководцы.

Дмитрий умело воспользовался природными особенностями Куликова поля. Фланги и тыл русской рати были защищены от внезапного удара естественными препятствиями — Доном, Непрядвой и мелкими речками, а также лесом (Зеленой дубравой). Благодаря этому ордынцы не могли применить на Куликовом поле свой излюбленный прием — фланговый охват и окружение. Взяв противника в кольцо, они издали засыпали его градом стрел из своих мощных луков. На сей раз этот маневр был исключен. Заняв позицию на Куликовом поле, Дмитрий заставил Мамая отказаться от традиционной степной тактики охвата и атаковать русское войско «в лоб», что вело к большим потерям для атакующей конницы и требовало от нее особых усилий. Такой сценарий был оправдан и психологически: привыкшие побеждать стремительным набегом, татары быстро теряли боевой пыл в затяжном рукопашном бою.

В лесу, на левом фланге русского войска, Дмитрий поставил Засадный полк под началом князя Владимира Серпуховского и своего шурина Дмитрия Боброка. Все эти меры в значительной степени возместили численное превосходство ордынцев.

Однако позиция на Куликовом поле имела и недостатки. Ордынцы неслись на русские полки вниз по склону холма, с юга на север. Солнце светило в лицо русским воинам и ослепляло их. Поднятые несущейся ордынской конницей тучи пыли скрывали неприятеля от русских стрелков. Расположившись в низине, русские не имели высокой точки обзора, с которой можно было вести руководство всем ходом боя.

В любой битве огромную роль играет психологический фактор. Судьба сражения должна была решиться в тот момент, когда лавина ордынской конницы с гиканьем и свистом понесется вниз по склону Куликова поля на расположение Большого полка. Там стояли в пешем строю непривычные к таким атакам «небывальцы» — ополченцы, собранные Дмитрием в Москве и Подмосковье. Среди них в начале боя могла вспыхнуть паника. Увидев несущуюся на них конницу, ополченцы могли дрогнуть и в слепом ужасе побежать назад, к Непрядве, ломая весь строй русского войска и обрекая его на поражение.

Подобно гроссмейстеру, князь Дмитрий тщательно просчитал расположение «фигур» на шахматной доске Куликова поля, свои «ходы» и «ходы» противника. Он предусмотрел этот опасный момент начала сражения и поставил перед Большим полком двойную защиту в виде Передового и Сторожевого полков (175, 51). Укомплектованные опытными бойцами в железных доспехах, эти полки должны были отразить первый натиск татарской конницы. У них было мало шансов уцелеть. Но от их стойкости зависела стойкость Большого полка и в конечном счете — судьба всего сражения.

Бросив на весы победы всё, что имело хоть какой-то вес, Дмитрий прибавил к этому и собственную жизнь. Возможно, пророчество святого Сергия помогло ему решиться на этот непростой для каждого человека шаг…