Ордынский визит Михаила Тверского

Горькие вести о разорении москвичами родного Микулинского удела быстро долетали к Михаилу Тверскому в Литву. Мог ли он сидеть сложа руки, когда враг опустошал его наследственную вотчину? Но что он мог предпринять? Его собственные силы были невелики. Гедиминовичи были заняты своими заботами и на сей раз не спешили на помощь тверскому союзнику. Единственное, что мог предпринять Михаил Тверской в этой ситуации, — немедленно отправиться в Орду с жалобой на произвол Москвы. Именно так он и поступил…

Ордынский фактор — вечная загадка русской истории. Ответ на нее погребен под глинистыми холмами Селитренного городища. Когда-то здесь, на нижней Ахтубе, стоял грозный и таинственный Сарай — столица Золотой Орды. Теперь это выжженная солнцем мертвая земля, покой которой нарушают только змеи да «белые» и «черные» археологи.

Sic transit gloria mundi! Так проходит мирская слава! Этот возглас невольно приходит на память всякому, знающему историю здешних гиблых мест… Но шесть веков назад здесь кипела жизнь, сверкала остро отточенная сталь, решались судьбы народов и правителей…

Что думали «кибиточные политики» о запутанных делах русского улуса? Какими правилами руководствовались в своих решениях? Бог весть…

Ни в Твери, ни в Москве, ни в Вильно не забывали о том, что на южном горизонте грозной тучей темнеет ослабевшая в смутах, но всё еще опасная Орда. Еще до своего второго бегства в Литву Михаил Тверской имел какие-то контакты с татарами, результатом чего стало прибытие в Тверь осенью 1370 года ордынских послов Каптагая и Тюзяка. Они привезли Михаилу ярлык на великое княжение Тверское — признание Ордой его прав как старшего в семействе тверских князей (43, 92).

Однако послы опоздали. Явись они немногим раньше — и Дмитрий Московский, возможно, не решился бы начать войну против признанного Мамаем великого князя Тверского. Но теперь их миссия была «вчерашним днем». Михаил уже ушел в Литву, а московские полки топтали Тверскую землю.

Татарских послов, как водится, наградили за труды и с честью отправили обратно. Однако Михаил и Ольгерд, узнав о их миссии, восприняли ее как неожиданный сигнал дружелюбия со стороны фактического правителя степей бекляри-бека Мамая. Такие возможности серьезный политик упускать не имеет права…

И вот уже сам Михаил Тверской, не теряя времени, устремился в Орду. Объезжая стороной московские земли — вероятно, через Смоленск, Брянск и Рязань, — тверской князь проделал полторы тысячи верст по размокшим осенним дорогам и в воскресенье 1 ноября 1370 года явился в ставку Мамая.

(Летописный текст можно понять так, что Михаил 1 ноября только выехал из Литвы в Орду. Но это явный сбой текста. В той обстановке тверской князь не мог два месяца сидеть без дела в Литве. Кроме того, к началу ноября Дмитрий Московский с войском уже давно покинул тверские земли, и поездка в Орду теряла для Михаила всякий смысл. Но если признать, что Михаил поехал в Орду где-то в середине сентября — то его приезд к Мамаю 1 ноября будет самым реальным сроком.)

«Князь великии Михаило Александрович, слышав таку изгибель своея отчины, до Филипова заговениа за две недели (1 ноября 1370 года. — Н. Б.) из Литвы поиде в Орду, прииде к Мамаю, печалуя и жалуя, и тамо многы укоры изнесе и многы вины изложи, паче же всего въсхотеся ему самому княжениа великаго и многы дары раздав и многы посулы рассулив князем Ординским и рядцям (сановникам. — Н. Б.), испроси себе посол царев именем (Сарыхожа. — Н. Б.). И взем ярлык и вышел был на княжение на великое…» (43, 93).

Не желая долго оставаться у Мамая, получив ярлык и отряд сопровождения, Михаил без промедления отбыл на Русь.