Михаил Шемякин

Фото: Аркадий Богатырев

Как плотник загодя мастерит себе гроб, так и Шемякин заранее соорудил себе этот великолепный надгробный памятник. Какой контраст между излучающим покой и статику конем и раздираемым противоречиями человеком! Вот уж действительно – распад и гармония. Словно человек отпал от природы, от Бога, как в гениальном афоризме Шеллинга: «В человеке Бог снимает с себя ответственность и возлагает ее на плечи homo sapiens». Вполовину одетый в зеленые доспехи, в другую – анатомически обнаженный до ржаво-коричневых костей, мышц и сухожилий, всадник держит в руке крошечный череп, напоминая Гамлета с черепом Йорика, а вместо головы у него – обращенные на четыре стороны маски, фронтальная – с закрытыми глазами. Маски – портретные, с самого Шемякина, но вместо одной заказанной ему принесли четыре копии; вот все и пригодились через несколько лет, когда он делал свой автопортрет.

Мистика рационализма. Взгляд на себя из могилы. Развернутая метафора Шемякина достигает мифологической высоты, прочитывается как притча.

Владимир Соловьев & Елена Клепикова. Путешествие в мир Шемякина

Многогрудая, безрукая, четырехликая Кибела, стоявшая, как часовой, на тротуаре перед входом в галерею Mimi Firzt и ставшая символическим обозначением нью-йоркского Сохо. Как жаль, что ее убрали!

Вот я снова в Венеции, где мог оказаться двумя месяцами раньше, если бы принял Ваше приглашение – поехать на венецианский карнавал и открытие памятника Казанове. Увы, не удалось – я не успел закончить новый роман, а прерванный литературный акт сродни прерванному, сами знаете, какому. А Ваш памятник я увидел уже с вапоретто, на котором ехал из «Санта-Лучии» к площади Св. Марка, в пяти минутах ходьбы от которой, на Винном канале, стоит мой альберго. С тех пор я вижу Вашего Казанову по нескольку раз в день – отправляясь на очередную прогулку или возвращаясь с нее, рано утром и поздно ночью, в солнце и в дождь… Вам, Миша, наверное, больно было бы смотреть, что вытворяют туристы с Вашим памятником. Самые скромные забираются на него и позируют между Казановой и его возлюбленной куклой, гримасничая и передразнивая Ваших героев. Зато более смелые облапливают шестигрудых сфинксов либо водружают на голову Казановы и его спутницы свои головные уборы, а то и сами пытаются вскарабкаться на них. Варварство? Несомненно. Но, Миша, не торопитесь с выводами. Будьте снисходительны. На исходе века и тысячелетия, когда фотография – царь и бог интернационального туризма, быть растиражированным в миллионах любительских снимков – какой художник может мечтать о большей славе?

Владимир Соловьев & Елена Клепикова. Путешествие в мир Шемякина